— Построй свой дом. Хотя бы здесь, — отчим показал на место неподалеку от речки, у подножия небольшого лесистого холма.

Петр едва не обалдел, представив на этом месте круглую дверь и круглые же хоббитские оконца… И широко улыбнулся:

— Отличное место.

— Так раньше строились и селились. Семьи, кланы… Сила, которая давала стабильность — трансфигурированные предметы могли служить в таких местах почти всю жизнь создавшего их мага. Зачарованный портал не надо было чаровать повторно.

— Странно как…

— Срублено дерево — ничего страшного. Но если срублено много… Нарушен лес. Начинают гнить пеньки. Вместо деревьев растут кусты. Ничего не напоминает?

— Получается, корни — это очень важно…

— Корни — это не только место, где ты живешь, не только семья и дорогие тебе люди. Это твоя — именно твоя история, твоих предков, твоей земли. Ты будешь сильным, если ты это умеешь ценить. Если ты гордишься своим домом и своей землей. И семьей, не без того, конечно. И только когда это все — твое, у тебя появляются крепкие и надежные крылья. Ты можешь путешествовать, переезжать, но оставаясь частью семьи, не обрывая связей. Это другая степень свободы. Понимаешь, о чем я?

— Спасибо. М-мистер Фосетт…

Петру после этого разговора было странно называть отчима по фамилии, и тот, видимо, почувствовал.

— Натан, Питер, ты же знаешь мое имя…

— Спасибо, Натан…

— Ну что, когда нам ждать нашествия твоих друзей-приятелей? И сколько комнат понадобится?

Когда, как они и договаривались, вся компания собралась (отсутствовали Сивилла и Мэри), разговор первым делом зашел об анимагии. Кому кем быть, понять было трудно. Народ шатало: то им едва ли не поголовно хотелось быть фениксами, то единорогами. Заикнувшийся было про фестралов Северус тут же получил между ребер маленьким кулачком и даже не смог договорить… Да, так просто это не получится.

— А еще надо учесть, что среди нас есть как минимум один хищник. Так что я бы не советовал превращаться в того, кто мог бы стать его кормом.

— И ты еще говоришь о незаметности и небольших размерах?!

— Да, Питер, как ты это себе представляешь?

— Кого едят волки?

— Мышей, крыс, зайцев… если поймают.

— Именно, если поймают.

— Быть маленьким, но при этом быстрее и ловчее волка? Кажется, я знаю…

Комментарий к 21. Корни и крылья Наконец выстраданная прода... Веселое все-таки легче пишется. Но... надо, надо. Тем более, скоро события начнут развиваться совсем не в юмористическом ключе.

Почти спойлер следующей главы... Угадаете, кто есть кто? https://vk.com/ltv59?w=wall435653777_463%2Fall

====== 22. Анимагическое лето ======

Питер проснулся рано утром от пения птиц. Точнее, одной подозрительно настырной птицы! Окно было открыто — он всегда любил дышать свежим ночным воздухом. А за окном на высоком клене сидел… певчий дрозд. Судя по свисту, конечно же. После исполнения дроздиной песни оборотнем Питер был уверен, что не забудет ее.

Он потер глаза и отодвинул тяжелую штору. Птица сидела совсем рядом и смотрела на него… вызывающе!

— Люпин?!

Дрозд влетел в комнату, сел на спинку стула, нахально задрав хвост, перепорхнул… и вот уже в любимом кресле Пита счастливо скалится Люпин в смешной пижаме с рюшами у воротника.

— Ага! Получилось, ты представляешь, Питер, у меня получилось!!!

И попробовал было засвистеть, но губы расплывались в широченной улыбке, так что ничего не вышло.

А потом Петр внимательно слушал немного сумбурный рассказ счастливчика о его мыслях, ощущениях и эмоциях, особенно когда «до дрозда дошло, что он дрозд». Это было чертовски здорово даже глядя со стороны! И он искренне радовался за волчишку. Но как же быть теперь самому? Он опасался своей аниформы: не хотелось быть крысой ни за какие коврижки, несмотря на весь их хваленый ум. Да и в памяти почему-то засело, что «крысы первыми бегут с корабля». А он же капитан. Он должен покидать корабль последним.

Наконец, когда счастливый Ремус ушел, Петр подумал, что именно выбранная роль и взваленная на себя ноша не дадут ему превратиться в крысу. Не должны ведь? И настроился на то, чтобы обязательно попробовать следующей ночью. Почему ночью? Самое спокойное время. В медитации они все еще были новичками, а потому любые новые звуки, любые происшествия тут же выбивали их из колеи. Ночью, когда все затихало, было намного проще.

Демонстрация продолжилась за завтраком: когда он вошел в столовую, на одном из кресел чинно сидел… необыкновенно мохнатый кот. Нет, даже котище! Просто копна шерсти! Ремус, вошедший вслед за ним, начал гадать.

— Та-ак, кто у нас любит мягкое и пушистое? Эванс?

Кот пренебрежительно фыркнул.

— Чем-то немного напоминает Пита, но он вот тут стоит, — продолжал оборотень, обращаясь к зверю.

— Это манул, — просветил Питер. — В Средней Азии живут такие. Серьезный котик. Ты, наверное, Мальсибер? Не боишься, что Эванс затискает?

Кот кашлянул, словно смеясь. В янтарных глазах мелькнуло уважение, и через минуту с ними действительно был Джейкоб Мальсибер.

— Нет, не боюсь. Кажется, я не из тех котиков, которых можно безнаказанно погладить.

— О, нет! Джейк, пожалуйста… сделай обратно, а? — Лили, оказывается, успела увидеть превращение.

— Вот еще. Ты рванешь меня гладить, а Снейп мне потом хвост откручивать?

— Не откручу, если буду знать, что к чему, — Северус почти не отстал от подруги. — О-о, точно не откручу. Роскошная зверюга у тебя получилась. Свистни меня, когда линять надумаешь, вдруг с твоей шерстью можно что-то ценное сделать?

После нескольких минут восторгов и таки наглаживаний роскошной шерсти сохранявшего скептическую морду кота, Эванс предложила:

— А давайте, все, у кого утром получится, приходить в аниформе, а остальные пусть угадывают, кто это?

Идею поддержали.

— Мне вот что интересно: как ты ухитрился такой шубой обзавестись? Жарко не будет?

— Не поверишь, — усмехнулся Мальсибер, — замерз. Одеяло во сне скинул, и…

— Но все равно ты ко-отик… — улыбнулась Лили.

— Так всегда был похож, повадка-то какая… Он и двигается, как кошка, — Эйвери подмигнул другу и поприветствовал всех.

— Да, действительно, на тренировках… Как я мог забыть?

— Потому что последний месяц почти не занимались.

— Надо будет исправить.

— Погоди, обратись, пожалуйста, снова, надо проверить кое-что, — попросил Джейка Пит, повернулся и что-то прошептал Люпину. Тот немного отстранился и ребята ахнули.

В столовой крупный мохнатый кот внимательно смотрел на птичку. Раскрытые после обращения Люпина рты резко захлопнулись и установилась напряженная тишина. Дрозд подлетел ближе к усатой морде. Хищник снисходительно наблюдал. Еще ближе… Совсем рядом! Петр напрягся, сжимая палочку…

— Если вы рассчитывали сэкономить на завтраке, скормив мне Люпина, то вы ошиблись, — почти по-кошачьи прошипел Мальсибер на честную компанию и брезгливо одернул манжету. — А ты чего, камикадзе, думаешь, раз я оборотился, так и поглупел? Может, с птичками оно и так… А, Люпин? Ты бы еще в рот залез, нахал!

— Да ты… — завелся было тот, но Петтигрю моментально перебил его, пояснив:

— Это я его попросил, извини. Надо же было проверить, будут ли работать инстинкты. Все ведь читали, что может чувствовать волшебник в аниформе?

— А, ну да… читали. Разное.

— В чем и дело. Надо же понять. Люпин, страшно было?

— Ну… не так чтоб. Я же знал, что это Джейкоб.

— И какие будут выводы?

— Так вы же их и сделаете, нет? Если ты своей волей никаких желаний-позывов не сдерживал, то все отлично. Птичку не хотел зажевать?

— Я сдерживал только желание вернуться в свою нормальную форму и позавтракать наконец!

— А взять просто так со стола аристократизЬм не позволяет, — намеренно исказив слово, сыронизировал Снейп, уже что-то жующий.

— Плебейские привычки…

— Помогают не остаться голодным. А у тебя уже пузо пару раз о-очень аристократично высказалось, я слышал!