Смеясь, они наконец расселись за столом, все съедобное на котором исчезло весьма быстро.

— Петтигрю, мы должны внести хотя бы за питание, иначе… Мы не приедем больше.

— Сами или родители?

— И то, и другое. Нельзя себе позволить…

— Вносите, — пожал плечами Петр. — Вон там коробочка на полке.

— Вы держите деньги просто так?

— На расходы — да. В нашем доме нет воров.

— Правильно, все скинемся, на еду всяко хватит.

Петр смотрел, как они по очереди подходили к коробке с деньгами, и думал, как он будет объяснять отчиму и матери невесть откуда удвоившуюся сумму на расходы. Потому что деньги, необходимые для проживания друзей, в семейную казну он внес в первый день, как вернулся, пояснив заодно, что «вот это все от ребят». А подняв глаза, увидел, как мать улыбается ему, стоя на лестнице.

— Ты ничего не спросишь?

— А зачем? Ты сам… давно уже перерос мою опеку. И было это три года назад. Если бы не ты… не знаю, что бы с нами обоими стало. Захочешь, сам расскажешь. Просто знай, я всегда тебе рада и готова… да на все, ради тебя, сын. И я горжусь тобой. И счастлива от того, каким ты вырос. Самостоятельным. Сильным. Умным.

Петр обнял женщину, прижавшуюся к нему, и понял, что все-таки перерос мать. Она доставала ему примерно до уха. И он сказал то, что было для нее важно, то, чего она всегда так ждала:

— Я люблю тебя, мам. И если хочешь о чем-то узнать, просто спроси. Я отвечу.

— Хорошо…

Следующее утро порадовало их сидящим за столом полутораметровым ящером. Тут же со всех сторон посыпались предположения.

— Оливково-зеленый — точно, слизеринец.

— Осанка-то, осанка! Аристократ!

— Ничего себе ящерка… «незаметненький» такой почти крокодил.

Ящер пробарабанил когтями по столу какой-то марш, и этот чисто человеческий жест рассмешил всю компанию.

— Этого погладить не хочешь, а, Лилс?

— Да без проблем…

Ящер предупреждающе зашипел и дернул хвостом.

— Ну не хочешь — не надо, — пожала плечами девчонка и тут же пискнула от восторга.

Довольно крупная черная летучая мышь, сделав небольшой круг по столовой, приземлилась на ее плечо. Блестящие черные глазки довольно щурились, пока Эванс наглаживала мягкую короткую, но густую шерстку. Снейпа-крылана представлять было не надо, догадались, конечно же, все.

«Все-таки мы ее избаловали немного», — подумал Петр про девочку, но вслух только похвалил результат Северуса.

Действительно, быстрое существо, летает совершенно бесшумно, острейший слух и… что там еще? Интересно, хищник или нет? Надо почитать.

— Эйвери! Я точно знаю, это ты, — фамильярно похлопал рептилию по спине Мальсибер, и тут же его руки оказались плотно зафиксированы мощным хвостом.

— Надо уточнить, что за зверь, варан, по-моему, но этих варанов… много. Давайте после завтрака?

Весь день Эйвери ходил нереально гордый: нильский варан — это вам не жук начхал. Боец. Пловец. Да еще и лазает прилично! Ну… да, он такой. Всегда хотел быть сильным. Всегда любил плавать…

— Ну что, кажется, мы остались последними? — спросил Питер у Лили. Та пожала плечами.

— Выбрать не можешь?

Девочка кивнула.

— Ничего не нравится или наоборот, нравятся слишком многие варианты?

— Многие…

— Попробуй просто расслабиться и довериться своей природе.

— А сам-то?

Петтигрю вздохнул. Не рассказывать же ей о том, что… Хотя почему бы не последовать своему же совету? Неужели он так не доверяет собственной природе? Увы, как известно, другим советовать легко, но не себе.

Утром довольный Снейп принес на завтрак гибкое пушистое чудо. Полуметровое стройное тело с рыжеватой густой шерсткой и сероватой подпушью, острая мордочка, улыбаясь, демонстрировала аккуратные, но вполне себе остренькие клыки, а на мохнатых лапах видны были темные мощные когти. Куница…

— Поздравляю, Эванс, — сдержанно произнес Петр.

Снейп медленно опустил Лили на пол.

— И это все? А как же о том, какая я красивая?.. И между прочим, вполне боевая!

— Хищница…

— И что тебя не устраивает? — удивилась девочка. — Мне пройти испытание дроздом?

Петр вздохнул и тоже обернулся. Конечно, то, что у него получилось, поначалу вызвало облегчение. Кто угодно, лишь бы не крыса. Но в зеркале под утро отразилось довольно скромное существо размером с четверть метра, мохнатое, естественно. Он осмотрел широкие лапы с хорошо развитыми когтями, темные короткие, но чрезвычайно чуткие, как скоро выяснилось, ушки, морда… Морда была довольно симпатичной. Обаятельной даже. Видимо, благодаря паре светлых пятен спереди на боках, разделенных аккуратной широкой черной полосой. Нарядно. Это-то и напрягало.

«Что ж, — вздохнул про себя Петр. — Хомяк всяко лучше. Да и склонность к накопительству у меня есть, определенно. Едва ли не основная черта. Так чего ж я мог еще ждать? И вообще, достаточно незаметный, быстрый, да и кусну — мало не покажется. А еще помню, как хомяки рычат, в какой-то программе видел».

— Ути, какая лапочка! Да какое же солнце! Пит, если тебя кто-то обидит, я его… я его… сама освежую, вот!

— Да, такого очаровашку даже и не подумаешь обидеть…

— Ну, Петтигрю… хи-хи… И правда, хорош.

— Убьешь врагов одним личным обаянием!

Эванс пищала от восторга. Ребята посмеивались. Питер сперва старался держаться, но потом покорился своей участи. Его передавали с рук на руки, а он… он чувствовал восторг, желание защитить, пригреть, и, кажется, да, точно, его посадили прямо на стол. Накормить. Это они правильно!

Он отпустил тело, стараясь остаться в нем наблюдателем, и вскоре вся компания хохотала, глядя, как он тщательно засовывает за щеку немаленький такой круассан. Посчитав эксперимент временно завершенным, Петр прошествовал к краю стола, почесал задней лапой за ухом (оказалось, удобно!) и «вернулся в себя».

Когда схлынула первая волна эмоций и маленьких забавных приключений, связанных, конечно, со свежеобретенными аниформами, Петр наконец заметил, что один из его подшефных все время держится не то чтобы в стороне, но постоянно за книгами. Выписывает что-то, подсчитывает, судя по аккуратным столбикам, которые иногда видны из-за плеча. А когда посмотрел, что тот читает…

— Снейп. Рассказывай.

— Что?

— Ты мне настолько не доверяешь, что не хочешь объяснить, что к чему? Ждешь прямого вопроса? Хорошо. Что у тебя дома? Почему не взял с собой мать? И учти, твои проникновенные тяжкие вздохи за ответ не считаются.

— Питер, я, наверное, скоро уеду. Нужно домой.

— Нужно, но совсем не хочется? Выкладывай уже.

Выяснив, что Эйлин Снейп угасает и даже не в состоянии воспользоваться порталом, Петр напрягся. Кажется, не случайно недавно состоялся тот интересный разговор с отчимом. А как действует на «корни магии» брак с магглом, интересно? Конечно, к вопросу, с позволения Северуса, привлекли и мистера Фосетта.

Выяснилось, что «противопоказаний» нет. Есть даже что-то вроде энергетической микоризы, на уровне «корни — корням», когда семья крепкая и в ней как минимум хорошие отношения, маггл «питает» мага достаточно для безбедной жизни… Маггловской, большей частью, конечно. Потому что если маг часто колдует, страдает маггл, и довольно жестоко. А вот отрезание от семьи, да ритуалом — это то, что, можно сказать, бьет наотмашь. И когда Эйлин буквально гонит сына прочь от себя, это оправдано: именно он будет ее держать, но… вдруг не справится? Тогда не только она, Северус тоже станет сквибом.

Когда выяснилось, что единственное, что он может сделать для матери — наладить отношения в семье, из Снейпа словно последний воздух выпустили.

— Не могу даже представить… Как? Как мне вообще заговорить с ним?

— Успокоительное на магглов действует?

— А… Да.

— И что-то для прочищения мозгов…

— Я поищу.