Тут подоспели дядюшка Озу и Нативидад, узнавшие, что маркиз уже вернулся в Лиму и что его сегодня видели в Кальяо вместе с дочерью и сыном. Вне себя от радости, они сели в первый попавшийся автомобиль и помчались в контору.
«Будем считать, что все это нам приснилось»
Все целовались, смеясь и плача от волнения и радости. Напрасно старушки пытались увести и уложить в постель Марию-Терезу, еще слишком слабую для всех этих переживаний. Молодая девушка уверяла их, что радость — лучшее лекарство от всех болезней…
— Это был гадкий сон, — повторяла она. — Будем считать, что все это нам приснилось.
— Да, лучше всего убедить себя в этом, — подтвердил маркиз. — О том же просит нас и Вентимилья, которому я рассказал все в подробностях. Он просит нас, ради любви к отечеству, обо всем забыть. В благодарность он обещает посодействовать в ликвидации нашего предприятия и продаже наших концессий. Если никто ничего не имеет против, Мария-Тереза и Раймонд повенчаются уже во Франции; а насос, изобретенный инженером Озу, мы вернемся испытывать в рудниках Куско, когда будем вполне уверены, что посетителям этих мест не станут сниться дурные сны.
— Ах, поручили бы мне за это взяться, — вскричал Нативидад, — я бы так осветил все эти темные коридоры! Но нет! У них все та же система — сознательно закрывать глаза или смотреть сквозь пальцы… даже после такого страшного урока!.. Вместо того, чтобы раз навсегда обуздать индейцев, Вентимилья просит вас убедить себя, что вам приснился дурной сон!..
Бедный градоправитель мог только развести руками.
— Не везет вам, господин Нативидад, — шутливым тоном отозвался маркиз. — Кстати, я должен сообщить вам еще более печальное известие. Вы уже не на службе. Вы уволены с должности начальника полиции и градоправителя Кальяо.
Нативидад разинул рот от изумления: человек, для которого он рискнул всем, таким веселым тоном сообщает ему прискорбную новость! Он хотел было что-то сказать, но не смог и бессильно опустился в кресло.
Он был так забавен, что все покатились со смеху. Обиженный розоволицый старик, задыхаясь от негодования, вскочил и большими шагами направился к двери. И поделом ему — за то, что он на несколько недель забросил свою возлюбленную Женни!
— Не спешите, не спешите так, голубчик! — остановил его маркиз. — Погодите минутку. У меня для вас не одни только дурные вести. Есть и хорошие. Вы назначаетесь градоначальником города Лимы.
Нативидад вновь упал в кресло, на сей раз вне себя от радости. Он не знал, как благодарить маркиза, который помог ему осуществить заветную мечту…
— Но позвольте… Как же это?.. Здесь ведь даже не знали, жив ли я… Я был так близок к смерти…
— О, разумеется, — усмехнулся маркиз, — президент обещал мне назначить вас на этот пост только в том случае, если вы останетесь живы… И раз вы все-таки спаслись от индейцев, теперь и воюйте с ними.
— Тсс! — Нативидад, уже успевший принять важный вид, с достоинством огляделся по сторонам. — Об этом никто не должен знать.
— Итак, мы все возвращаемся во Францию, — послышался голос дядюшки. — А как же я?.. Мне можно будет прочитать обо всем этом публичную лекцию?
— Рассказывайте сколько хотите, мой друг, но как о виденном вами сне, в котором перед вашими глазами прошла вся пышность и все жестокости древнего Перу.
— А мы? Ты думаешь, нам удастся когда-нибудь убедить себя, что все это нам только приснилось? — спросил Раймонд, с грустной нежностью глядя на бледное личико своей невесты. Бледность эта красноречиво свидетельствовала, что пережитое ими не было сном…
— Может быть, потом… когда мы оба оправимся, — ответила Мария-Тереза, которой тоже больно было видеть своего Раймонда таким измученным и бледным. — А все- таки теперь, когда вы все вокруг меня — ты, и тетушки, и папа, и маленький Кристобаль, такой веселый, а на столе чай и эти милые старые конторские книги, я сама невольно спрашиваю себя: «Может быть, я это видела только во сне?..»
Трагическая действительность
Нативидад заторопился уходить и простился с маркизом — ему не терпелось повидаться с малюткой Женни. Но, отворив дверь, он с криком отскочил.
За дверью лежал распростертый труп индейца. Мария- Тереза первой узнала Гуаскара и бросилась на колени перед мертвым.
— Нет, нет, Раймонд, все это мы видели не во сне…
И она долго плакала над Гуаскаром, который здесь, на пороге дома, откуда Мария-Тереза изгнала его, нанес себе ножом смертельный удар в сердце.
ЭПИЛОГ
Для всякого романа нужен эпилог, а мы, вдобавок, ни слова не сказали об Овьедо Рунту, экс-конторщике франко-бельгийского банка в Лиме, последнем царе инков.
Пережив бесчисленное множество приключений в Андах и затравленный полицией Нативидада, Овьедо Рунту со всеми индейцами, поддерживавшими бунтовщика Гарсию, вступил в переговоры с перуанским правительством.
Ему обещали сохранить жизнь — с условием, что он приведет к покорности всех мятежников. Военный суд приговорил его к пожизненной ссылке, но Нативидад выхлопотал ему помилование и даже снова устроил его на место в одном из отделений франко-бельгийского банка.
Здесь, по крайней мере, он был на глазах у градоначальника, и тот мог следить за каждым его шагом. Но Овьедо Рунту и не думал больше пускаться ни в какие авантюры и умер, как самый мирный обыватель, предварительно женившись на заезжей англичанке, прибывшей в Лиму специально для того, чтобы увидеть последнего царя инков. Туристы, которым показывали, как местную достопримечательность, эту царственную чету, смеялись, когда им говорили, что царь сидит за решеткой кассы и зарабатывает 150 солес в месяц.
Однажды, когда люди стали подтрунивать над бедностью его вдовы (в насмешку ее называли царицей, Коей), она заявила, что они с мужем могли бы быть очень богаты, но сокровища Инков принадлежат мертвым и богам и касаться их запрещено.
Ее спросили, видела ли она эти сокровища. Она ответила, что муж показывал ей их, и начала рассказывать такие сказки о роскоши и пышности Храма Смерти, что ей, разумеется, никто не поверил.
Точно так же никто не верил воинам Писарро, когда они рассказывали, что в Перу у их лошадей были серебряные подковы.
Примечания
Роман Гастона Леру (1868–1927) «Невеста Солнца» («L’Épouse du Soleil») был впервые напечатан в журнале «Je sais tout» в марте-августе 1912 г. Первое книжное издание вышло в Париже в 1913 г.
Русский перевод 3. Ж. (очевидно, Зинаиды Журавской) был опубликован в журнале «Волны» одновременно с первой французской публикацией.
При подготовке текста к изданию была осуществлена значительная стилистическая правка, исправлены неточности перевода, добавлены пропущенные в исходном переводе фрагменты. Орфография и пунктуация текста приближены к современным нормам.
Французский текст изобилует примечаниями со ссылками на многочисленные источники — от заметок путешественников до исторических хроник и исследований — использованные Леру в работе над романом. Зачастую эти примечания представляют собой простые отсылки к тем или иным трудам. В нашем издании переведены наиболее существенные из них. Не отмеченные как авторские или редакторские примечания взяты из исходного перевода.
Заглавия некоторых книг романа, оставшихся в оригинале безымянными, принадлежат редактору.
В заключение отметим, что у инкских имен и терминов часто существует несколько транскрипций, порой зависящих от того, передается ли испанская версия или язык кечуа. В этом смысле редактор не придерживался абсолютного единства, выбирая, как правило, самые употребительные варианты. Одним из исключений является устаревший вариант имени «Гуаскар», которое сегодня следовало бы передавать как «Уаскар».
