– Попробуй, – говорила Жанет несколько лет назад, когда мы обдумывали предложение Hawk Films, – давай посмотрим, что из этого получится.

С тех пор все пошло быстрее, чем когда бы то ни было, и казалось, что работа поглощает все остальное. В такие моменты все, что вам остается, – это двигаться вперед; вам нужно продолжать двигаться и делать все, что возможно. В те годы ряд неожиданных событий неразрывно связал мою семью со Стэнли и Кристианой.

Еще до того, как мы начали снимать «Барри Линдона», Стэнли сказал мне, что уволил своего шофера. С того момента я должен был отвозить его детей в школу. Мне было жаль Лэсли. Он старел, я боялся, что ему будет сложно найти работу. Сидя напротив Стэнли, я признался, что нахожусь в смущении, потому что не хочу, чтобы Лэсли думал, что он потерял работу по моей вине. Стэнли туманно объяснил причины, по которым он уволил Лэсли, но он был совершенно уверен, что я понял, что у него были на то причины. Это было «неизбежным решением», и мне не стоило беспокоиться.

Пока чета Кубриков находилась в Ирландии, я проводил каждое утро около полутора часов с их дочерями в их «Мерседесе». У девочек были совершенно разные характеры: Ане было 12, и она была очень тихой и задумчивой. С другой стороны была Вивиан, на год младше, она была живой и не могла усидеть ни минуты на месте. Катарине было 18, и она была очень похожа на мать – такая же добрая и спокойная. Когда они сидели бок о бок на заднем сиденье «Мерседеса», что тут начиналось! Аня хотела слушать классическую музыку, вкусы Вивиан были более современными – она хотела слушать рок и новомодных исполнителей. Аня хотела сделать потише – Вивиан обратно поворачивала уровень громкости и делала даже громче, чем было. Катарина начинала их отчитывать и просила меня, чтобы я их остановил.

Из-за своего трудного характера Вивиан постоянно требовала к себе внимания. Она никогда не хотела зла, но с ней было тяжело: она всегда была готова набедокурить. Она казалась сорванцом, но внутри была очень милой. Когда я просил ее угомониться, она топала ногой, убегала и злилась весь день. Но, когда наступал вечер, перед тем как пойти в кровать, она узнавала, где я, приходила, извинялась и целовала меня на ночь с озорной улыбкой. Я также начал возить их на вечерние курсы. Аня пела, Вивиан играла на фортепиано и работала над дикцией, Катарина обучалась верховой езде. Дети Стэнли больше времени проводили со мной, чем с ним, а я проводил больше времени с его детьми, чем со своими. Жанет не видела в этом ничего смешного.

Однажды Стэнли спросил, не могу ли я преподавать Ане уроки итальянского. Он умел удивлять странными просьбами, которые он произносил совершенно неожиданно, пока вы говорили о чем-то другом.

– Большая часть опер поется на итальянском, – сказала он, чтобы убедить меня, – она сможет их понимать, если ты ей немного поможешь с произношением.

– Стэнли, я даже школу не окончил. Может быть, лучше нанять квалифицированного педагога в Лондоне?

– Всего одни час в день… Давай, Эмилио.

После нескольких недель работы над произношением Ани мне нужно было возвращаться к Стэнли: час, проведенный с его дочерью, передвигал все на более позднее время, и я рисковал постоянным откладыванием одного обязательства за другим. Как сказал бы Андрос, эксперт по этому вопросу, теория небольших неудач, которые могут разрушить целую испытанную и проверенную систему, продолжала работать.

Сильвестра, одного из котов Стэнли, сбила машина на Барнет-Лэйн. Он стал второй кошкой, которую задавили у дома. То же самое случилось с Пэнни незадолго до этого. Когда Стэнли позвонил мне и попросил решить проблему, я вспомнил, что сказал Андрос, и почувствовал уныние. Я собрал всю свою волю в кулак и сказал:

– Стэнли, если забор, который ты попросил построить декораторов «Барри Линдона», не работает, чего ты хочешь от меня?

– Чтобы ты попытался.

– Невозможно контролировать кошек! На заднем дворе нет никаких ограждений, чтобы остановить их. Они все равно выберутся. Что мы можем сделать?

– Хотя бы найти решение для передней части дома, чтобы машины не сбивали кошек. Ты ведь что-нибудь придумаешь, Эмилио?

Декораторы огородили забором боковые части дома. Они вогнали огромные столбы в землю и прибили к ним обшивку. Обшивка также прикрывала внутреннюю и верхнюю часть забора. Это было хорошим решением, но кошки впивались своими когтями в дерево, лезли наверх и падали на другую сторону. Возможно, если бы мы использовали другой материал, им бы этого не удалось. Я заменил обшивку наверху листами оргстекла. Неделю спустя я услышал, как Андрос ругается во дворе. Я спустился и увидел его в окружении Маргарет и Стэнли, которые разглядывали оранжевый Mini, который мы купили для Райана. Алиса, другая кошка из особняка, родила котят прямо внутри автомобиля.

– Ты видишь, Эмилио, кошки больше не могут выбраться наружу. Спасибо.

– Черт возьми! – обиженно воскликнул Андрос. – И как я до дома доеду?

– Возьми такси, завтра тебя заберет Эмилио.

Стэнли добавил, что мы должны повесить две видеокамеры на деревья. Их нужно подключить к мониторам во флигеле, чтобы Андрос и Маргарет могли проверять, что никто, включая собак, не ходит возле Mini и не трогает Алису.

– Кто их возьмет? – наконец сказал он.

– У меня уже есть кошка, – быстро ответил Андрос.

– А у меня есть Вишбон и Розмари, – сказала Маргарет.

– Ну тогда решено, – заключил Стэнли, – Эмилио может их взять себе.

Что? С чего это?

– Мне сначала надо поговорить с Жанет, – возразил я, – У Марисы астма, я не знаю, можно ли…

– Астма – это не аллергия на кошек, – прервал меня Стэнли. Мы вернулись в офис.

Мариса и Джон назвали котят Джинджер и Рози. Стэнли попросил нас держать их как минимум 15 дней в закрытой комнате и не выпускать. Так они привыкнут к месту и не убегут. Это было ужасной идеей. Они практически разгромили нашу гостиную: они содрали обои и поцарапали всю мебель.

– Позвони Стэнли и скажи, что они наделали! – орала Жанет. – А потом дай мне трубку, потому что мне тоже есть, что ему сказать!

– Я все исправлю, я извиняюсь, я все исправлю! – повторял Стэнли. – Я пошлю людей, они все исправят, я обещаю!

Когда пришло время выпустить котят, я открыл дверь в гостиную. Вопреки ожиданиям Стэнли Джинджер и Рози выбежали на улицу, перепрыгнули через забор, который он построил, и через секунду они были уже на гигантском дубе в соседском дворе. Теория Стэнли по тренировке кошек полностью провалилась: Джинджер и Рози так и не стали домашними котятами и очень редко проводили время дома. Они приходили, только чтобы поесть, а остальную часть времени болтались по Фарм-Роуд. Кошки сами решали, где они хотят жить, и даже если они знали о теории Стэнли, они ее игнорировали.

Целый ряд трагических событий произошел зимой 1973 года. У Джека, отца Жанет, случился серьезный сердечный удар, и он умер. Спустя несколько месяцев моя жена попала в больницу: она и так страдала от потери отца, а тут еще и тяжелая форма гриппа. Это так сильно ее ослабило, что заболевание переросло в ревматическую лихорадку. Я был очень растерян от того, насколько быстро это все произошло. Я позвонил Стэнли и сказал ему, что не смогу вернуться на съемочную площадку, потому что мне нужно заботиться о Жанет. Я рассказал ему, что попросил наших соседей присмотреть за Марисой и Джоном. Стэнли прервал меня:

– Не впутывай друзей в свои беды. Привози детей в Эбботс-Мид. Мой дом – твой дом.

Я посмотрел на Жанет, лежащую на больничной койке. Она казалась такой далекой за стеклом, которое отгораживало ее комнату. Это ужасно меня расстроило. Я полагался на нее во всем и чувствовал себя потерянным. Мои родители и брат вернулись в Сант-Анджело, а сестра жила очень далеко в Уэльсе. Я был один. Один без нее.

– Не волнуйся, – сказал Стэнли, как только я вернулся в Солсбери. – Не волнуйся, – повторил он снова.

Как какое-то магическое заклинание, это успокоило меня.