Нужно было перевезти невообразимое число предметов: десять камер, объективы, фильтры, десятки осветительных установок и ламп, сотни костюмов и катушек пленки. Когда все это было упаковано и загружено, сама транспортировка не должна была занять много времени, потому что Стэнли решил перевезти все сразу, чтобы потратить на это как можно меньше времени. Один за другим автопоезда, грузовики, фургоны и автобусы выезжали из ворот Эбботс-Мид и Радлет в направлении Дублина. Когда хвост этой огромной змеи на колесах ушел, ее голова уже была на полпути. Большая часть оборудования и материала была загружена на автопоезда, но Стэнли попросил, чтобы каждый отдел взял все необходимое для двух-трех дней работы в микроавтобусы. Таким образом, они могли начать работу, как только прибудут в Дублин.
Желтая «Вольво» Кристианы, полная красок, отправлялась в Дублин. Водитель перегонял также белый «Мерседес» Стэнли. «Юнимог», который мы вернули к жизни после многих лет простоя, превратился в камерваген. Внутренняя часть кузова была утеплена и гидроизолирована резиновым уплотнителем. Это означало, что все три двери – задняя и две боковые – были воздухо-, свето- и влагонепроницаемыми. Мы установили внутрь несколько полок для катушек с пленкой, объективов и другого операторского оборудования. Поскольку транспортировать камеры поручили мне, «Юнимог» в Дублин перегонял член съемочной команды. Он выглядел довольно обескураженным этой перспективой, поэтому я устроил ему своего рода краткий курс, как управлять этим зверем. Я попытался успокоить его: «Юнимог» был большим, но ручным. «Когда ты не знаешь, на какую скорость переключиться, остановись и снова начинай с четвертой!» Он забрался в кабину и отправился в Дублин с невероятной скоростью – 50 миль в час.
Ян Харлан тоже поехал. Он отвечал за экономический аспект фильма и должен был внимательно следить за всеми расходами, бюджетом, а также зарплатами и многочисленными счетами. Когда начнется съемка, он должен будет убедиться, что Стэнли располагает последними цифрами. Это значит баланс: бюджет, выделенный для фильма, за вычетом производственных издержек. Warner прислал пару бухгалтеров, чтобы убедиться, что все сделано правильно. Они были посажены в один из автобусов до Дублина.
Ян взял с собой жену и детей. То же сделал и Андрос, и ассистент продюсера. Я смотрел, как пустеет двор Эбботс-Мид, и думал, что Стэнли припас для меня. Должен ли я предложить подобные радикальные перемены Жанет и детям?
– Нет, ты отвечаешь за транспортировку.
Стэнли и другие были около Дублина, а Маргарет не могла покинуть Эбботс-Мид, поэтому кто-то должен был быть обеспечить эффективную связь между двумя локациями.
Моя первая поездка в арендуемом фургоне «Форд» прошла с операторским оборудованием. В Дублине находилась хорошо оборудованная студия, но Стэнли хотел использовать свои собственные камеры. Из-за этого я провел неделю в почтовом отделении, собирая посылки из Боремвуда. Я получил почту вместе с запечатанными конвертами, которые Маргарет отправила мне, и направился на север.
Все остановились в отеле «Ардри» в Дублине. Стэнли забронировал соседние комнаты, все на одном этаже. Ему не нравилась идея использовать рации для приема важных сообщений, потому что он боялся, что кто-то может подслушать. Он знал, что это возможно, потому что он слушал полицию и аэропорт Лондона с его радиооборудованием в Эбботс-Мид. Разумнее было постучать в дверь и обсудить все лицом к лицу.
На прошлой неделе я обошел отель, чтобы выбрать для него комнату. Он попросил меня: «Выбери такую, которую бы выбрал для своей семьи». Затем мне пришлось доставить все необходимые принадлежности, такие как простыни, мыло, полотенца, туалетная бумага и т. д. Когда я попытался сказать ему, что об этом не нужно беспокоиться, потому что работники отеля позаботятся об этом, он спокойно ответил: «Я просто хочу быть в безопасности».
Потребовалось всего несколько дней, чтобы все сотрудники продюсерской компании прибыли в Ирландию. Каждый, кто начал работать над «Барри Линдоном», должен был оставаться до самого конца. Стэнли не отменил ни одного аспекта работы, хотя он уменьшил количество рабочих в платежной ведомости, чтобы как можно больше сэкономить. Огромная производственная машина, которая постепенно набирала обороты в Эбботс-Мид и Радлет, продолжала работать. Она состояла из десятков винтиков: некоторые были небольшими, некоторые – крупными, но все они были важны. Каждый из них был необходимой частью двигателя, сердцем которого являлся Стэнли Кубрик.
Я привез в Ирландию множество документов: разрешения юристов начать работу над фильмом, платежные ведомости, составленные бухгалтерами, страховые договоры, составленные Маргарет. Затем я отправил несколько грузовиков мебели и реквизита, которые были арендованы или заказаны в Лондоне. На обратном пути грузовики были заполнены материалами, которые были больше не нужны в Ирландии и могли храниться на складах в Англии. Мне даже пришлось доставить десятки и сотни коробок со свечами. Стэнли и Джон решили использовать их для освещения интерьерных ночных сцен; они хотели как можно меньше использовать прожекторы и другое электрическое освещение.
Я путешествовал по земле, воде и воздуху. На самолете я долетал примерно за час, плюс время регистрации на рейс. На машине или грузовике с прицепом это занимало все утро или день. На поезде было так же долго, но зато более комфортно. Я мог съесть что-то и отдохнуть. Я словно находился в номере отеля. Несмотря на то что это было шикарно, мне нечасто выпадал шанс насладиться, потому что все было неожиданно и срочно. Самыми плохими поездками были морские. Когда я отправился в Кале 19 января 1960 года, чтобы иммигрировать в Англию, я впервые в жизни увидел море. Это было страшное путешествие: паром казался слишком маленьким, перегруженным людьми и опасно неуправляемым. Я приложил все усилия, чтобы не умереть здесь, посреди бури, даже не зная, был я в Англии или во Франции. Когда Стэнли сказал, что не готов доверять паромной компании заботу о дюжине коробок, мне перестало хватать воздуха. Я совершил трехчасовое путешествие, цепляясь за поручни и закрыв глаза, оглушенный звуком волн, разбивающихся об окна, и молясь, чтобы снова коснуться суши.
В аэропорту Хитроу я использовал билеты с открытой датой, что означало, что я мог сесть на первый доступный рейс. Маргарет сумела договориться с авиакомпаниями на благоприятных условиях благодаря большому количеству заказов, которые сделали Hawk Films. Любой, кто был в Хитроу осенью 1973 года, слышал это сообщение: «Эмилио Д’Алессандро, свяжитесь с офисом». Объявление давалось каждые пятнадцать минут вместе с другими, в которых говорилось о задержках или о том, куда идти. Я знал: это значило, что я должен связаться с Маргарет. Это была ее идея: я услышу это, как только доберусь до места регистрации и узнаю, что мне нужно немедленно связаться с флигелем. По дороге к выходу на посадку я проходил мимо доски объявлений персонала аэропорта. Среди их сообщений были заметки, которые Маргарет оставляла для меня по телефону, с подробностями о том, где взять различные материалы и с кем связаться, когда я доберусь до места. Я срывал эти записки с доски, запихивал их в карманы и спешил на рейс. Это были особые привилегии, полученные благодаря использованию зарекомендовавшей себя системе флигеля: подарки тем, кто был на посту.
Той же стратегией мы пользовались на таможне в портах в Англии и Ирландии. Таких случаев было не очень много, но они имели огромное значение: телефонный звонок накануне, чтобы убедиться, что все еще есть место, подсунутая банкнота тому, кто позволил бы подняться на паром, который уже был заполнен… Если бы мы этого не делали, потребовалось бы десять лет, чтобы закончить «Барри Линдона». Съемки постоянно висели на волоске эффективности транспортной системы. Даже малейшая задержка, вызванная однажды недоразумением на таможне или отмененным самолетом, означала бы, что сотни людей будут стоять и ничего не делать, а это было ужасно дорого. Чем были жалкие пять фунтов, привлекательные чаевые, в те дни, по сравнению с пятью тысячами фунтов, сэкономленными благодаря соблюдению графика?
