- Ты же ненавидишь пригород, – недоуменно произнес Стилински, отслеживая взглядом проплывающие мимо одиноко стоящие коттеджи.

Корвет завернул к одному такому, видневшемуся вдалеке.

Машина, сбавив скорость, медленно ехала по извилистой дорожке. Красиво подстриженные в форме шаров кустарники, следом за ними другие – уже более фаллических форм, прятали, заслоняя, большой прекрасный дом в креольском стиле. Он тонул в зелени, невидимый обитателям плезантвилля, чуть более обособленный, чем другие дома.

- Это... – прошептал впечатленный поневоле Стайлз и нахмурился.

- Это дом, – подтвердил Питер и добавил: – Он твой. То есть, наш. Если ты, конечно, соизволишь...

Хейл подтолкнул Стилински к приоткрытым дверям, заставляя войти внутрь.

Внутри было просторно. В ясные дни, наверно, лучи солнца должны были пронизывать насквозь весь интерьер, немного запыленный сейчас и таинственный из-за накинутых на все предметы мебели белых покрывал. Но шел дождь, и дом казался немного сумрачным. Совсем как нахмуренное лицо Стайлза.

- С ума сошел, – только и сказал он, рассматривая высокий потолок с огромной люстрой над головой и переводя взгляд на довольного Питера.

- Ты как-то говорил про загородное поместье, мой маленький буржуй, – с иронией напомнил он. – Вот. Захочешь, и этот дом прекрасно подойдёт под родовое гнездо Стилински-Хейлов. Если конечно, наличие его все еще входит в список перечисляемых тобой ценностей.

- Я не... – Стайлз ошарашенно смотрел теперь уже на Питера, не зная – что сказать, – я не понимаю, Питер, к чему твой подарок, если мы...

- Знаю, расстались, – кивнул Хейл. – Давай-ка отменим твое неразумное решение. Ты пообещаешь мне больше не бунтовать. А я...

- Ты? – впившись в лицо Питера взглядом, напряженно спросил Стайлз, потому что Хейл должен – ну должен был! – сказать сейчас что-нибудь судьбоносное. Что-то такое, чего никогда не говорил никому.

- А я подпишу бумаги на покупку, – завершил Питер торжественно.

Стайлз, выслушав, покривился.

- Отсюда будет далековато ездить в лофт, чтобы потрахаться с кем-то.

Питер покривился в ответ, передразнив:

- Мы будем трахаться не в лофте, а здесь, солнышко, – сказал он. И перечислил варианты: – Здесь есть конюшни, бассейн, джакузи, теннисный корт, оборудованная крыша, сад...

- А когда интересные места для секса закончатся, – перебил его Стайлз, – когда ты перетрахаешь меня здесь повсюду, ты снова будешь искать...

- Да что ж ты за пиздёныш такой неблагодарный! – воскликнул Питер раздраженно. – Ты вообще слушаешь меня? Что я хочу сказать тебе? Слушаешь?

- Да слушаю, слушаю, Питер, – тоже повысил голос Стайлз, – только ты снова говоришь не о том! Вместо того, чтобы хоть раз произнести простые, обычные слова ты... ты покупаешь дом.

Стайлз сам сказал это немного потрясенно, не веря своим выводам, удивляясь им снова и снова.

- Да, – подтвердил бывший любовник, – я покупаю дом.

- Только это не дом, блять, – ругнулся Стайлз, – это дворец, нафиг.

- Для моего принца, – потупив глаза и закусив губу, вымолвил Питер шутливо и одновременно серьезно.

Стайлз не купился.

- С чего бы именно сейчас? А? – прищурился он подозрительно, не позволяя себе верить в хейловскую сказку. – Я скоро уезжаю, ты знаешь это от Дерека. И делаешь мне это... это... предложение? Зачем?

- Ну, ты же должен понимать, что я общаюсь с племянником достаточно доверительно, чтобы быть в курсе – ваши свадебные колокола отменяются. И я ловлю шанс любви. Твой отъезд для меня не новость. Надеюсь только, что ты выбрал правильное направление полета. Моё же право – сделать тебе на прощание подарок. Хотя, даже им, как я понял, тебя не удержу, – пожал плечами Хейл, – да и не буду – езжай себе на здоровье, покоряй эвересты, возвращайся в наш дом по выходным. Или праздникам... Всего-то, семьсот миль...

- Тысяча четыреста, – поправил Стайлз машинально и мотнул головой, отгоняя видения их будущего счастья, которое могло бы быть, да не случилось. – И знаешь, так просто на прощанье люди не покупают дома.

- А что покупают на прощанье люди? – рассмеялся Питер, одной этой фразой отсекая себя от серой людской массы.

- Неважно что. Мы все равно уже не сможем быть, как раньше. Ты же этого теперь хочешь?

Быть... вместе? Или как там у тебя это называется?

Питер потешно поднял бровь, и патетика фразы Стайлза сгинула в привычно доминантной над любыми другими эмоциями иронии.

- И почему же мы не сможем, солнышко? – спросил Питер томно.

- Потому что ничего не изменилось! С домом или без него!!! – выкрикнул Стайлз отчаянно, понимая, что если снова будет трясти перед лицом бывшего любовника списком своих требований, то никак не избежит участи выглядеть в его глазах жалкой влюбленной лесбиянкой с членом.

- Вот уж спасибо тебе, Стайлз, – обиженно и немного удивленно протянул Питер, сделав паузу, но так и не дождавшись знакомых упреков. – Не изменилось, смотрите-ка... Я купил этот дом, считай, на последние, и стоимость проданного лофта еле покрыла половину. Для моей кредитки, дорогой, все изменилось довольно-таки кардинально!

Питер грустно покачал головой, жалуясь немного театрально, но не разжалобил Стайлза ничуть.

- С твоими доходами ты мог бы позволить себе еще несколько таких же, – вырвалось у него неделикатное замечание, и он поправился, услышав, как некрасиво оно звучит: – То есть, я хотел сказать, что эта покупка, этот подарок...

Вышло еще хуже, и Питер почувствовал это очень хорошо. Он приподнял верхнюю губу, словно разъяренный пес; блеснул белоснежным прикусом.

- Ты хочешь сказать, что для меня это ничего не значит – купить этот долбанный дом, – стал рассуждать он тут же. – В принципе, да. В определенном смысле. Но, солнышко, не кажется ли тебе, что это загородная резиденция есть нечто большее, чем просто архитектурный изыск?

Питер был прав. Дворец тянул на свадебный подарок.

У Стайлза вспыхнули щеки.

- Ты что, действительно продал квартиру на Тремонт? – пораженно спросил он.

Питер кивнул.

- И ты... правда купил этот дом для... нас?

- Ну да, – просто ответил Хейл и торжественно раскинул руки: – Теперь у нас будет намного больше места для оголтелого траха.

Его смех разнесся по пустым комнатам, заполняя их, оживляя, делая теплее и уютнее. Но Стайлз вдруг нахмурился снова.

- Кто бы сомневался, что ты скажешь что-то подобное этому, вместо...

- Вместо чего, Стайлз? – Питер резко погасил улыбку, чувствуя недовольство партнера.

- Вместо того, чтобы просто сказать мне...

- Да не буду я! – перебил Питер, раздражаясь все больше. – Не буду ничего говорить!

- Но ты же хочешь вернуть меня обратно? – Стайлз чуть не плакал, бесхитростно озвучивая прямо в лоб свои простые мальчишеские желания. – Скажи это! Просто скажи, чтобы я остался!!!

Питер молчал. Только глаза улыбались. В общем-то, палачу и необязательно быть мрачным букой.

- Ты совершаешь грандиозную покупку, не зная – что именно я тебе отвечу! – продолжил Стайлз с раздраженным восхищением. – И... ничего не говоришь, ничего не объясняешь, как обычно, даже узнав, что я уезжаю надолго? Быть может, навсегда?

Стайлз сказал это совсем не так, как планировал – резко, жестко, прямолинейно поставив в известность. Вышло... По-детски вышло.

Матерый Питер как почувствовал. Сморщился так, что Стайлз даже без слов понял, какую, в общем-то, романтически-патетическую бредятину он только что произнес – об отъезде, о длительности его, о бесконечности пустых одиноких дней в гордом одиночестве. Без Питера Хейла.

- Ты глупый, кусачий щенок! – разозлился он, услышав всё это. – Ты так ничего и не понял. Какое мне дело до расстояний между нами, солнышко? Тем более – до временных величин? Они ничего не значат!

- Как это? А что значит? – запутался Стайлз окончательно, уже не обижаясь ни на какие прозвища, которыми его награждал по привычке Хейл.