Покраснев, кивнула, растеряв слова.

– Что он у тебя делает?

– Я спасла его невесту от смерти, взамен заставила служить мне месяц.

– Повезло мальчику, – с азартом прокомментировала Маро и уточнила: – Вы уже наконец того?

– Маро, ты не слышала? Ваня помолвлен!

– Пфф, Эви, ты всегда придумываешь себе несущественные преграды и долго упиваешься возможностью попереживать всласть. Тебе еще год назад нужно было во всей красе предстать пред его наглые очи и заставить очень пожалеть об утерянных возможностях.

– Он любит ее, – сухо сказала я и отвернулась от стеклянного шара.

Маросдиль неотразима и почему-то уверена, что и я произвожу тот же эффект на мужчин. Но мне недавно продемонстрировали наглядное свидетельство того, что за равнодушным фасадом Рейс не скрывает огненную страсть. Ощущаемое от него презрение – увы, очевидный факт. Если мужчина не хочет, его насильно не заставишь.

– Мне нужно с тобой поговорить наедине, – хмуро призналась подруге.

Ведьма обернулась к мужчинам, воркующим голосом попросила их удалиться. Великий эмир Алиим, как послушный мальчик, исчез за дверью покоев. Ох, Маро, этому колдовству и я бы хотела научиться.

Рассказала обо всем, ничего не утаивая. Как отправила короля на псарню, как пришла к нему в купальню, как сотворила с утра два артефакта.

– Плохо, – мгновенно стала серьезной Маро. – Котенок, он тебя погубит. Начинай думать головой, и поскорее. В твоем положении держать десять артефактов в замке небезопасно, люди соблазнялись и на меньшие сокровища, а у тебя полно приблудных, непроверенных людей. Срочно ищи покупателей, тот же Рейсвальд невероятно богат, и ходят слухи, что он ищет магические предметы для своей казны. Садату я тоже намекну, что тебе есть что предложить. И ради Матери-волшебницы, выслушай меня.

Маро поправила пышные кудри, наклонилась над кристальным шаром и с нажимом произнесла:

– Чем больше ты стараешься бороться с чувствами, тем сильнее они становятся. Признайся, котенок, вскрой нарыв. Отказ пережить легче, чем вечную надежду.

Отвернулась, сжав зубы. Маро искренне переживала за меня и говорила дельные вещи… Нет, не могу! Не буду мямлить о своей любви под холодом насмешливых глаз.

– Зачем вызывала, если все равно собираешься делать по-своему? – Ведьма скрестила руки под пышной грудью, не скрывая обиды.

– Маро, твоя помощь неоценима. Я услышала твой голос, и мне стало легче дышать. – Слезы сами собой заструились по щекам. – Ты пойми, я очень долго была послушной дочерью и скромной девушкой. Поплатилась за это собственной жизнью.

Я замолчала. Не любила вспоминать, как умерла по глупости и мягкотелости. Маро тоже смягчилась.

– Котенок, помни, ты не одна, – шелковым голосом сказала ведьма, и у меня защемило сердце от нежности. – Нас тринадцать, и все мы готовы помочь. Молчим, зная твой характер, но стоит попросить – и любой волшебник к твоим услугам. Послушай меня, найди хорошего, надежного мужчину, который примет тебя со шрамами прошлого. А еще лучше – возвращайся к Илстину, он без тебя истосковался вусмерть, примет с распростертыми руками.

– Скорей собственноручно убьет, – скептически хмыкнула я, вспоминая крутой нрав учителя.

Маро спокойно смотрела сквозь хрустальный шар, и под ее взглядом мне стало неуютно.

– Не буду тебя больше отвлекать от интересного времяпровождения. Привет Садату.

– Он к тебе заглянет на неделе, и я буду его сопровождать, если ты не против.

– Хорошо, хорошо, Маро. Намек понят, приглашаю вас обоих, только прошу, избавь меня от наставительных лекций.

Маро отмахнулась и ободрительно улыбнулась:

– Я давно поняла, что тебя не исправить, это Илстин до сих пор пытается. Береги себя, котенок.

Из западной башни я спускалась почти спокойной, смирившейся с судьбой. В конце концов, в ближайший месяц я хозяйка Рейсвальда, а не наоборот.

В недолгое отсутствие госпожи замок функционировал по-прежнему, как хорошо смазанная машина. С удовольствием отмечала людей, трудящихся на своих местах. Во двор замка с поля заехали телеги, груженные первым урожаем тыкв. Усатый возница остановил лошадей, и работники принялись сгружать тяжелые тыквы в подставленные тачки.

– Госпожа, – окликнула меня Сиенна, – мы уж вас искать собрались. Куда их девать-то?

– Пять на кухню, остальные в подвал, и проверь в поваренных книгах рецепты для хранения на зиму.

Пока Сиенна не выпалила десяток новых вопросов, я поднялась на второй этаж и пошла в комнату к Мику, которого как раз успели помыть и переодеть.

– Будешь весь день сопровождать меня, – сообщила мальчишке. – И бери с собой блокнот, послужишь секретарем.

– Но госпожа… – заунывным голосом протянул рыжий. – Я писать не уме-ею.

Поморщилась, помассировала виски. Он же за длинный день все нервы мне съест. Взвалила на плечи ношу непосильную, не подниму ведь.

– Мик, ты постарайся, хорошо? – сказала по-доброму. – Записывай, как умеешь, хоть картинками. Главное, ничего не пропусти.

Он кивнул, как послушный теленок, и в глазах промелькнуло что-то детское, доверчивое. Значит, не все потеряно.

Мы с ним обошли весь замок, проверили работу горничных, проследили за тренировкой стражников, отобрали пару рецептов для длительного хранения тыкв. Я не докучала советами, не пыталась воспитывать, просто держала рядом, наблюдая за его реакцией.

От беганья по бесконечным лестницам и коридорам мальчишка быстро выдохся и тихонько скулил, как щенок, но не сдавался. Над верхней губой застыли бисеринки пота. Длинные широкие штаны, явно чужие, постоянно спадали, он неуклюже подтягивал их сзади судорожным жестом.

И что-то меня такая нежность накрыла к пузатому недоразумению. Уже за то, что он смешно шмыгал носом и упрямо что-то калякал в блокноте. Про себя решила, что даже если лишусь волшебства – Мика заберу с собой. Просто потому, что у него никого больше нет.

Сиенна сильная, она может остаться, если захочет. Если будет, где оставаться. Я была реалистом и понимала, что ломать не строить – любовно отреставрированный замок с тщедушными беженцами легко станет чужой добычей. Впрочем, пока я не ощущала ослабления магического потока. Наоборот, магия так и ластилась к ногам, требовала, чтобы ее щедро зачерпнули, направили на дело. Продолжу готовиться к зиме, следуя продуманному плану. А там будь что будет, от всех в мире невзгод застраховаться невозможно.

– Что ты успел записать? – небрежно спросила Мика.

– В женской купальне не работает слив, бабы жалуются. На подъездной дороге дыра образовалась, застряла телега Майкила с грузом из тыкв, они там ругаются на чем свет стоит. У коров мастит, Руйвиль крадет серебряные подсвечники.

– Что? – переспросила я. – Повтори последнее, пожалуйста.

– Я очень внимательный, госпожа ведьма, – сияя, как начищенная монетка, выдал Мик. – Глазастенький.

– Вижу, – отрезала. – Быстро давай к Руйвилю, бегом.

Молодой лакей все отрицал, я даже засомневалась в нюхе Мика. Но легкое движение волшебной палочки – и серебро появилось из специального кармана в области паха. Оказывается, этот паршивец подпиливал и крал выпуклые завитушки с подсвечников, поворачивая их так, чтобы дефект не был заметен. Попортил штук десять. Не мои, остатки наследия Вейнеров, но все равно обидно.

За Руйвиля в свое время поручился Гейриль, один из стражников. Сказал, что младший брат остался без работы, готов на все ради хорошего места, и я поверила. Гейриль был проверенным человеком, не раз сопровождал меня в поездках, всегда показывая стойкость, выдержку и преданность.

В то же время его брат готовил себе отходной аэродром. В комнате Руйвиля обнаружились недосчитанные ложечки из сервиза и коллекция графских запонок.

На волне праведного гнева я устроила проверку личных вещей каждого обитателя замка. Горничная Верина, пришедшая из Сарнира, прятала нитку жемчуга из моих запасов. Как она умоляла меня в свое время взять ее хоть на испытательный срок! В Сарнире у нее никого не осталось, несчастная сиротка без защиты бесконечно плакала, широко раскрыв голубые глаза. Я пожалела ее, и девушка постоянно старалась угодить, пусть Сиенна и докладывала о ее лени.