– Мик, нам пора. Переоденься к ужину, будь добр.
– Госпожа, что плохого в этой рубашке, а? Я об нее только один раз сопли вытер, даже не видно и не пахнет совсем. Ну, только чуток…
Глубоко вздохнула, потерев пальцами переносицу. Надо же так нудить, по любому поводу!
– Я повторяю просьбы лишь один раз, Мик, – спокойным голосом сказала ему, чуть улыбнувшись уголком губ.
Парень испарился со скоростью света. Пока я переодевалась в лиловое облегающее платье с серебристым узором и глубоким вырезом, Мик появился в новой рубашке, не украшенной соплями.
– Какой представительный кавалер, – сказала хмурому мальчишке. – Уверена, мне позавидует не один обитатель замка.
– Вы позволите мне сопровождать вас на ужин? – с широко распахнутыми глазами уточнило рыжее чудовище.
– Я взяла на себя обязательства ответственного взрослого. Теперь ты мой, Мик.
Слова должны были произвести чуть устрашающий эффект, но мальчик завороженно шагнул вперед и сунул сухую грубую ладошку в мою.
Я крепко сжала его руку, и мы вместе вышли в коридор. Мик высоко держал голову, гордый положением спутника хозяйки замка. Теперь никто не осмелится задирать неуклюжего неудачника. Мое покровительство окружало Мика невидимым защитным щитом, и я собиралась лишь усиливать его в предстоящие дни.
Общий зал встретил звоном расставляемых тарелок. До трапезы оставалось еще полчаса, я хотела проверить организацию ужина, все-таки первый вечер Рейсвальда в нашей компании. Первый из тридцати…
В камине весело трещали поленья, придавая холодному помещению недостающий уют. На стенах развесили пышные сосновые лапы с шишками, на чешуйках которых блестели капельки смолы. Серый камень украсили гирляндами из цветных лент. В этих краях принято с приходом зимы наполнять жилище яркими цветами, чтобы отогнать хандру. День середины зимы отмечался особо – яркими кострами на дворе, подарками, маскарадными красочными костюмами. Уже сейчас каждый вечер меня утомляли бесчисленными вопросами о празднике. Странно осознавать, что Рейсвальда на нем уже не будет…
Длинные столы расставили так, чтобы оставить место посередине для бардов и танцоров. На постаменте рядом с троном установили шесть разномастных стульев и стол, накрытый скатертью под цвет моего платья. Фиолетовый считался цветом магически одаренных, и даже короли не смели облачаться в одежду таких оттенков.
– Альдонз, – спокойным голосом позвала я.
Расторопный дворецкий мигом кинулся с другой стороны зала, явственно расслышав нотки недовольства.
– Ваше темнейшество? – осторожно спросил он.
– Разберите помост на время трапезы. Мой стол должен быть вровень с остальными, как и обычно…
– Но, ваше темнейшество, его величество… Как же можно… – всплеснул руками пожилой дворецкий.
– Ах вот в чем дело, – протянула я.
Как быстро Рейсвальд обрел среди моих людей непререкаемый авторитет. Ради него возвысили стол, за который я сажала приближенных людей. Чтобы угодить его величеству, пытались воспроизвести дворцовую обстановку, украшая доселе голый тронный зал.
Впрочем, меня ослушаться не смели. Уже через несколько минут столы стояли в обычном п-образном порядке. Я заняла место ровно посередине. Рядом со мной по привычке опустился Гийом, как обычно молчаливый, в идеально сидящем камзоле и с зализанными светлыми волосами. Поправил дужки очков и искоса посмотрел на меня.
Держи меня, Мать-волшебница, как же я могла забыть о Гийоме? Разорившийся баронет, попав в мой замок прошлой весной, он взял на себя обязательства учителя грамоты для детей и по совместительству моего личного массажиста.
Илстин говорил, что ведьмы и маги – всего лишь проводники магической силы, бурлящей в сердце планеты и не имеющей другого выхода, кроме как через нас. Как на трубах оседает ржавчина, магия задерживается в телах волшебников, особенно в волосах и в мышцах. Поэтому мы стрижемся ежедневно, к волосам относимся очень бережно. Охотников на них прорва – каждый старается урвать кулон с волосом мага. Умельцы настраивают подобные украшения на различные функции – от защиты хозяев до привлечения удачи.
С мышцами другое дело, тут необходим глубокий и интенсивный массаж каждый вечер, чтобы удалить остатки волшебства, иначе магия становится токсичной и травит своего владельца.
Может, поэтому после создания четырнадцати артефактов тело становится непригодным для магических потоков и бурлящая сила внутри ядра ищет другого кандидата?
У Гийома, несмотря на внешнюю хрупкость, были золотые руки. Я ложилась на стол вся изломанная болью в ноющем теле, подставлялась под властные движения его длинных сильных пальцев, постанывая и чуть не плача, пока золотистые всполохи порхали по коже, зато вставала разнеженная, розовая, полная сил.
– Рад видеть вас, темнейшая, – поздоровался Гийом аристократическим кивком. – Вы осветили своим присутствием этот серый осенний день.
Он не выражался образно – Гийом видел золотое сияние, окутавшее меня сплошным коконом и пробивавшееся протуберанцами вокруг глазниц. Уже несколько месяцев он впитывал остатки магии и мог похвастаться отменным здоровьем и недюжинной силой.
– Добрый вечер. – Под теплым взглядом Гийома стало совсем кисло.
– Я слышал, в замке новый гость? – осторожно спросил он, и у меня сжалось сердце.
Нас связывали сложные отношения… Гийом принимал как данность то, что в моей комнате порой оставались на ночь мужчины. Он никогда не претендовал на чувства или верность с моей стороны. Бывало, что массаж оканчивался в постели, тогда случившееся воспринималось баронетом как подарок судьбы, а когда у меня не было настроения, он спокойно желал мне приятных снов и покидал спальню. Сегодняшний вопрос, заданный словно невзначай, был озвучен потому, что Гийом очень надеялся на вечер в моей компании.
Он никогда не говорил об этом вслух, но надежду, сияющую в прозрачных голубых глазах, было трудно не заметить. Я частенько подумывала оборвать наши отношения, чтобы не причинять ему лишней боли, но каждый раз останавливалась. Решать за него не позволяло новоприобретенное кредо в этом мире. Смерть многое поставила на свои места – начерканная молодым врачом запись в карточке стоила мне жизни. С тех пор я слишком уважаю чужие границы.
На прямо заданный когда-то вопрос Гийом ответил, что встреча со мной – лучшее событие его жизни, каждое мгновение подле дочери Матери-волшебницы – украденное счастье. Он не смеет быть жадным. На том я и успокоилась…
…Пока не появился Рейсвальд.
Я словно почувствовала его присутствие за спиной. Король Айнура склонился в поклоне и произнес:
– Позвольте, пожалуйста, разъяснить неточность. В замке я на правах верного слуги ее темнейшества, а вовсе не гостя.
Гийом продолжил сидеть с каменным выражением лица, не высказывая удивления по поводу появления бывшего монарха.
– Все мы считаем за честь служить темной госпоже, – с нажимом произнес он.
– Позволите сидеть у ваших ног на время трапезы? Или же готов занять любое отведенное место, даже на коврике у порога, – не разгибая спины, в глубоком поклоне произнес Рейсвальд.
Я со вздохом указала на кресло подле трона с левой стороны. Гийом с неудовольствием проследил за тем, как его величество изящно устроился на мягком сиденье и оценивающим взглядом окинул стол.
Успели подать первое блюдо, каковым являлся полезный тыквенный суп. Мне довелось обедать у нескольких правителей Эйды, включая трапезу у самого Рейсвальда, и нынешний ужин не имел права называться обильным, не говоря уж об изысканности. Торговля пока не налажена, да и пограничные земли не отличаются стабильностью, необходимой для урожайного хозяйства. Что вырастили, то и появляется на столе. Все сыты, никто не жалуется.
Между тем обитатели замка расселись за столами. Прикатили огромную бочку с яблочным сидром, чуть забродившим и шипучим, подбросили поленьев в камин. Сразу стало шумно, весело и как-то уютно, а стылый зал с высокими потолками словно стал меньше.
