Разговор был окончен. Эмма уже почти совсем покинула кабинет, как вдруг запах краски, протянувшийся из-под двери, заставил ее остановиться.

— Почему ты решила сделать ремонт?

Внезапный смех Регины заполнил собой помещение.

— Что за подозрения, шериф? Или вы думаете, что я таким образом скрываю трупный запах того, кто замурован в одной из стен мэрии?

Эмма бы посмеялась, если бы не была уверена, что Регина может не врать. Неловко улыбнувшись, она развела руками. Смеющиеся карие глаза были устремлены прямо на нее. Затем Регина прищурилась.

— Мисс Свон, — весьма благожелательно проговорила она. — Не думаю, что вам стоит переживать по этому поводу. В конце концов, — добавила она небрежно, — я ведь не переживаю из-за того, где вы сейчас живете.

Несмотря ни на что, голос ее источал сладкий яд.

Эмма растерянно хмыкнула.

— Ты знаешь про Питера? Откуда?

Никто не знал. Она никому не говорила. Регина следит?

— Ну, что вы, мисс Свон, — укоризненно покачала головой Регина. — Вы сами только что сказали. Я лишь сказала, что никто не знает о вашем нынешнем месте жительства.

Она лгала. Лгала Эмме прямо в глаза и не собиралась признаваться. Эта ее ложь была совершенно не оскорбительной, но задевала что-то внутри. Пробиралась глубоко, так, что Эмма лишь спустя пару секунд поняла, что именно ей хочется сделать.

Ее зацепили. И теперь ей хотелось цепануть в ответ.

Регина шагнула назад, когда Эмма двинулась в ее направлении. Потом еще раз и еще, пока некуда стало отступать.

— Мисс Свон, — позвала она, хмуря лоб. — Не пора ли вам отправляться на работу?

Эмма подошла к ней очень близко. Убедилась, что Регине не убежать: позади только стол. Прижалась бедрами к бедрам, уперев ладони в край стола, боднула лбом в щеку, ожидая возражений, но их не последовало.

— Чего вы хотите, мисс Свон? — спросила Регина. У нее было теплое, спокойное дыхание, непроницаемые и столь же спокойные глаза, и именно это спокойствие слегка взбесило Эмму. Она сама не поняла, как именно умудрилась за долю секунды прихватить зубами мочку уха Регины. В ответ Регина тихо вскрикнула.

— Тебя, — шепнула Эмма, поспешно зализывая нанесенные раны. Она почувствовала, как дрожь пробежала по телу Регины, и удовлетворенно улыбнулась.

Реакция — вот самое ценное из того, что Регина могла ей дать. Любая реакция, которая доказала бы, что Эмма не просто очередное пустое место с человеческим лицом, которому Регина равнодушно улыбается. Эмма хотела что-то значить, хотела остаться в жизни Регины надолго, а для этого следовало приложить усилия.

Впрочем, уже одно то, что Регина лгала насчет Питера и своей осведомленности, говорило о многом. Обо всем, если уж на то пошло.

Сегодня Регина вновь была в юбке, это обрадовало Эмму. Она чуть выдвинула вперед правую ногу, коленом пробираясь дальше, чем, возможно, было предписано этикетом, принятом в этом здании. Но ведь даже этикет Белого дома нарушался — и не раз.

Глаза Регины чуть блеснули. Она не сделала ни единого движения, чтобы высвободиться. Но и не подалась навстречу.

— У вас грязные руки, — заметила она, когда Эмма полезла к ней под юбку.

— Не грязнее, чем обычно, — отозвалась Эмма, ладонями сжимая мягкие ягодицы, желая впиться в них ногтями и вызвать отклик.

Регина пошевелилась, меняя позу, что вынудило ее немного опуститься на колено Эммы. Не до конца, не так, чтобы дать возможность почувствовать, возбуждена она или нет.

— За дверью работает человек, мисс Свон.

— И что? — ладонь Эммы, освободившись, скользнула по бедру, затянутому юбкой, затем пальцы пробрались обратно под плотную ткань и двинулись выше, зацепились за край колготок и потянули их вниз, обнажая тело. Регина внезапно сбилась с дыхания и чуть покраснела. Отведя взгляд в сторону, Эмма увидела, как побелели ее пальцы, сжимающие край стола.

— Он… может войти в любую минуту.

Эмма гортанно засмеялась, радуясь влажности, что успела все-таки отыскать между ног у Регины. Ее даже затрясло от этого ощущения. Губами она коснулась уголка губ Регины, желая слизнуть помаду.

— Зачем бы ему заходить, Регина? Что он оставил у тебя в кабинете? Свою малярную кисть? Или…

Это была такая слабая отмазка, что Регина, кажется, сама это поняла. И тут же сама приоткрыла губы, сама впустила язык Эммы в свой рот и принялась играть с ним, сама раздвинула ноги, позволяя чужим ловким пальцам подтянуть юбку к талии и наконец стащить вниз колготки вместе с бельем. Эмма, которая добилась позволения, жадно целовала ее лицо, шею, уши, видела, как все больше Регина откидывается назад, и сама наседала сверху, торопливо приближая то, к чему стремилась последнее время. Оглаживая пальцами мокрую плоть, играя со складками, ощущая движения бедер навстречу и собственную влагу между ног, Эмма простонала в губы Регины и с дрожью поймала языком ответный стон.

Лестница, машина, стол — они когда-нибудь окажутся вместе в постели? Или это их предел — трахаться в общественных местах, куда может заглянуть каждый?

Эмме было плевать, кто и куда может заглянуть. Ее волновало только то, куда и как может заглянуть она. Ей захотелось вдруг окончательно избавить Регину от одежды, пройтись поцелуями по всему ее телу, слизнуть языком наслаждение и заменить его новым. Представление чужого вкуса перетряхнуло Эмму, ей пришлось глубоко вдохнуть пару раз для того, чтобы избавиться от этого желания. Здесь и сейчас будет иначе.

Быстрее, жестче, сильнее. Как и обычно. Словно ничего другого для них нет. Но пока что сойдет и так.

Они уже почти лежали на столе. Кажется, бумаги разлетелись во все стороны. Регина приподняла ногу, край ее колготок врезался в запястье Эммы, но пальцы уже были внутри и скользили в хлюпающей и сжимающейся влажности со всей возможной силой. Регина окончательно легла спиной на стол, она цеплялась руками за плечи Эммы и кусала губы: то свои, то чужие. Эмма переступала с ноги на ногу, пытаясь хоть немного потушить тот пожар, что горел между ее бедер. Она хотела Регину так сильно, что могла бы кончить, даже не прикоснувшись к себе, но ей хотелось, чтобы сперва кончила Регина. Ей нужно было услышать ее, впитать те стоны, что будут вызваны оргазмом, ощутить, как сладкая пульсация пройдется по всей длине пальцев — снова и снова. Эмма так хотела всего этого, так утонула в сладком и вязком тумане, что едва сумела понять, что Регина что-то говорит ей, и это что-то вовсе не слова любви, а нечто сердитое и приказное.

— Эмма! — пробилось до оглушенной желанием Эммы, и пришлось остановиться, потому что Регина явно не планировала дальше продолжать то, что они так хорошо начали.

— Эмма! — теперь стало ясно, что Регина не кричит, а шипит, будто боится, что их услышат. Распаленная Эмма потянулась за очередным поцелуем, но была вынуждена отступить, получив тычок в плечо, и нехотя убрать руку. Регина, освободившись, соскочила со стола, резво натянула белье и колготки, поправила юбку и бросилась к зеркалу, проверяя, в порядке ли макияж. Эмма, которая не могла так быстро перестроиться, ничего не понимая, прижалась боком к столу и попыталась восстановить дыхание. Между ног бешено пульсировало, перед глазами прыгали какие-то точки, а правая рука была мокрой и, высыхая, заметно холодела.

— Что слу…

Эмме пришлось стремительно вытереть ладонь о джинсы, когда Регина, кинув на нее предупреждающий взгляд, пошла к двери. На пороге обнаружился Робин, переминающийся с ноги на ногу.

— Я помешал? — спросил он виновато. Регина покачала головой.

— Что вы хотели?

Эмма задержала дыхание. Конечно, помешал! Но черта с два Регина ему это скажет. Он стучал, что ли? Она не слышала. А он слышал, что тут происходило? Проклятье, эта женщина свела ее с ума так сильно, что лишиться от прикосновений к ней слуха — наименьшая из проблем. Главная же проблема сейчас заключалась в том, что Эмма изнывала от неудовлетворения и всей душой и телом желала продолжения. Вот только, кажется, ей уже не светит.