Флакончик. С остатками жидкости на дне.

Что-то щелкнуло в голове, словно ставя все на свои места.

Надо было срочно позвонить.

Весь следующий день Эмма была на нервах. Она бродила по офису и вздрагивала от каждого звонка, бросаясь к телефону. В голове ее медленно зрел план, которому не суждено было бы воплотиться в жизнь, если бы ее предположения оказались в корне неверны. Но, сняв трубку в очередной раз, Эмма услышала то, чего ждала. А через полчаса две полицейские машины, гудя сиренами и разгоняя сгустившиеся над городом сумерки, остановились возле монастыря. Дэвид и Джонс тут же нырнули в здание, а Эмма осталась снаружи с двумя другими полицейскими. Вскоре должен был подъехать Спенсер, надо было его дождаться.

Первой вывели Азурию. Она держала голову прямо, смотрела ровно перед собой и, кажется, не обращала никакого внимания на собирающуюся у монастыря толпу – а толпа в этом городе всегда собиралась неимоверно быстро. Эмма скользнула взглядом по монахине, отказалась от своей первоначальной идеи задать ей пару вопросов и увидела, что Джонс ведет к ней сестру Астрид. Та, понурив голову, семенила рядом и, кажется, всхлипывала. Эмма отчетливо поняла, что вот он, ее шанс дать плану право на жизнь. Нащупав в кармане диктофон, она сделала Джонсу знак и мягко перехватила у него Астрид.

– Послушайте, – как можно ласковее сказала она, видя, что Астрид прислушивается к ее словам. – Я могла бы помочь вам. Если вы поможете мне.

Астрид приподняла голову. От слез ее глаза припухли, веки покраснели.

– Я не могу, – жалобно прошептала она и шмыгнула носом. Эмма успокаивающе улыбнулась ей.

– Конечно, можете, – кивнула она. – Вы ведь тут ни при чем, не так ли? Я точно это знаю. Так давайте накажем того, кто виноват.

Эмма была уверена: Астрид в курсе. Не может не быть. Она даже взяла ее за руку, стремясь показать, как сильно хочет помочь. Азурию уже усадили в машину, и это, в итоге, помогло Астрид развязать язык. Продолжая всхлипывать, она заговорила:

– Это «волшебная пыльца». Ну, мы ее так называем. Мы растворяем ее в нескольких каплях кагора, чтобы лучше усваивалось.

Эмма кивнула, ощущая, как спокойствие движется по венам.

– Откуда она попадает к вам? Вы изготавливаете ее сами?

– Теперь да, – шмыгнула Астрид носом. – Но раньше покупали.

– У кого? – тут же спросила Эмма, предвкушая ответ. Но услышала совсем не то, что ожидала.

– Не знаааааю, – тихонько провыла Астрид, ее остренькое лицо совсем опухло от слез и причитаний. – Это все мать-настоятельница!

Эмма даже не сомневалась, что мать-настоятельница причастна к обороту наркотиков, которые, как выяснилось, свободно курсируют в Сторибруке, по крайней мере – в этой его части. А еще выяснилось – благодаря тому, что Эмма своевременно отправила жидкость на анализ, – что точно такой же наркотик – или очень на него похожий – был обнаружен в организме Руби. Сопоставив имеющиеся данные, Эмма пришла к выводу: Голд снабжал не только Руби, но и монастырь. А потом, убедившись, что все прочно подсели на его «пыльцу», продал Азурии секрет изготовления. Только так. И не иначе. Следовало сравнить флакончик, найденный в помойке монастыря, с флакончиком на видео, где Руби выходит от Голда. Может быть, первую дозу она получила вовсе не от него, может быть, там как раз постаралась Азурия. Все это следует выяснить. И Эмма уже знала, за какой рог взять быка.

Еще раз пообещав испуганной Астрид, что замолвит за нее словечко, Эмма велела Дэвиду собрать всех монахинь и заставить их сдать мочу на анализ. А сама отошла в сторону и набрала номер Спенсера.

– Наркотики, – устало сказала она вместо приветствия. – Ваш монастырь – это наркоманский притон.

Она снова почти возненавидела этот город.

Спенсер долго молчал, Эмма пару раз смотрела, уж не сбросился ли вызов, потом коротко сказал:

– Поздравляю вас.

И отключился.

Эмма хмыкнула, убирая телефон в карман, откуда тут же пришлось достать его снова, так как он зазвонил.

– Привет, – сказала Эмма гораздо теплее, чем до этого. – Тебе разрешили пользоваться мобильником?

– Вы не принесли мне книги, – сухо проговорила Регина. – А ведь обещали.

Эмма хлопнула себя ладонью по лбу.

– Забыла, – повинилась она. – И сегодня не принесу. Прости.

– Что-то случилось? – голос Регины стал встревоженным.

Эмма торжествующе улыбнулась. И откашлялась прежде, чем сообщить:

– Я нашла того человека, у которого Руби могла получить наркотик.

– Мы же вроде уже знаем, что это Голд.

Эмма кивнула.

– Его трудно подловить, – она прищурилась, оглядываясь, проверяя, не подслушивает ли ее кто. – Зато кое-кто, возможно, развяжет язык гораздо быстрее.

– И кто же это?

– Азурия.

– Это же…

– Монахиня, о, да, ты абсолютно права. Как тебе такой поворот сюжета?

– Я совершенно не удивлена, – сказала Регина таким тоном, что Эмма поскучнела: и правда не удивлена. А жаль.

– Ты не забыла про Генри?

– Нет, – вздохнула Эмма. – Он уже дома. Я оставила ему ужин и, надеюсь, он сделает уроки до того, как я приду.

– Потому что вы придете поздно?

– А как ты угадала?

– Я весьма догадлива. Хорошо, Эмма, я рада, что вы раскрыли дело, о котором даже не знали. Но мне пора. Надеюсь, в скором времени вы заглянете ко мне и принесете то, что обещали.

Эмма открыла рот, чтобы сказать, что обязательно придет, и, может быть, даже сегодня, но Регина уже отключилась. Ворча себе под нос, Эмма повторно затолкала телефон в карман и, развернувшись, наткнулась прямо на Голда, невесть когда подобравшегося к ней. Он выглядел отлично – довольный и какой-то… сытый. Глаза его насмешливо поблескивали.

– Я же говорил, – протянул он, едва Эмма нехотя посмотрела на него. – Обратите свой взор в другую сторону – может быть, и увидите что-нибудь еще.

Он ухмыльнулся, стукнул тростью об асфальт, развернулся и вразвалочку пошел прочь, поглядывая на полицейские машины, словно выискивая в них кого-то.

Для Эммы было совершенно ясно, кто позвонил Спенсеру. Вот только доказать это никак нельзя. Да и Спенсер сейчас надолго отвлечется.

Эмма прикрыла глаза.

Зато теперь стало совершенно понятно, почему Азурия была на нервах в их первую встречу. Почему не хотела связываться с полицией. Почему, к удивлению Спенсера, столь пренебрежительно отнеслась к тому, что Эмма неправильно обратилась к ней.

Она просто боялась, что раскроется ее маленький секрет. Боялась, что все узнают, что Руби, наркотики и она связаны между собой.

Что ж. Все тайное когда-нибудь становится явным.

Конечно, это дело было не тем, которое предпочла бы закончить Эмма, но оно все равно принесло ей большое количество очков. Спенсер уже наверняка посмотрел на нее другими глазами, зная: раз в городе объявились наркоторговцы, то можно устраивать облавы, прикрываясь заботой о горожанах. И Голд встанет в этой очереди первым.

Эмма довольно усмехнулась. Разумеется, еще предстояло провести ряд допросов, выяснить у Азурии всю подноготную ее бизнеса и либо заставить ее сознаться в том, что она давала Руби наркотики, либо вынудить ее отдать вину Голду – заслуженно или нет. Впрочем, тут не может быть «незаслуженной» вины: Эмма уже знала, что монахини не сами придумали рецепт этой «пыльцы». Кто-то им ее продавал. Кто бы это мог быть? Еще бы найти того, кто подтвердит, что это Голд клал бомбу в багажник машины Регины…

– Ну, красотка, ты сильна, – с восхищением выдохнул Джонс, вынырнувший из-за ближайшей машины. – Ничего себе – такое дело раскрыть.

Эмма развела руками.

– По наводке, – созналась она, но Джонс мотнул головой.

– Неважно! – твердо заявил он. – Наркотики есть наркотики. Всегда знал, что монашки простыми не бывают, – он презрительно сплюнул себе под ноги, и Эмма молча согласилась с ним. А потом вдруг ей в голову пришла еще одна отличная идея. Просто замечательная. Можно было вновь убить разом двух зайцев.