— Есть соображения? — Дэвид приблизился к Эмме и встал рядом, наблюдая, как коронер суетится над телом и отдает указания санитарам.
— Да какие там соображения, — устало ответила Эмма. — Придется дать ориентировку в Бостон, может, там что скажут. Ну и поспрашиваем наших, вдруг кто его знает.
Она немного приуныла, понимая, что подобные телодвижения лично для нее ничего хорошего не принесут. Если вообще кто-нибудь станет ее слушать… Да и шансы, что убитый человек известен в Бостоне, стремятся к нулю. Это ж сколько нужно цепануть удачи! ..
— Я сам опрошу, — быстро сказал Дэвид. Эмма благодарно кивнула ему.
— Ладно, слушай, я…
— Господа копы! — вдруг воскликнул Эшли. — А не подойти ли вам ко мне? Будьте так добры.
Непонимающе переглянувшись, Эмма и Дэвид приблизились к коронеру, который сидел на корточках возле тела и внимательно его разглядывал.
— Что такое? — склонилась Эмма. Эшли хмыкнул. Он явно был чем-то сильно обрадован.
— К тебе претензий нет, Свон, ты приехала на готовенькое. Нолан! Ты каким местом его осматривал?
Эмма все еще не понимала, что происходит.
Дэвид ответил не сразу. Было видно, как он покраснел.
— Я…
— Ты, ты, — перебил его Эшли. — Жив он. Дышит. Почти незаметно, но дышит. В себя не приходит, это да, но дышит же! И теплый. Холодноватый, не спорю, но не по-мертвецки же.
Много, много укоризны слышалось в голосе Эшли.
Дэвид сглотнул.
— Я не…
— Да ладно, — Эшли отмахнулся от его оправданий, вставая. — Нормально все. Ты ж не врач. Надо было мне сразу подключаться, а то как не успеем сейчас его откачать. Хотя… Будешь должен мне за ложный вызов, всего-то.
Он засмеялся и свистнул своим ребятам. Те, успев избавиться от пластикового мешка, живо погрузили еще недавно мертвое, а теперь живое тело на носилки и потащили его к машине. Конечно, по хорошему следовало бы вызвать нормальных медиков, но Эшли явно собрался сам довезти несчастного до больницы.
Эмма обалдело смотрела им вслед.
— Во дела, — пробормотала она, скорее растерянно, чем радостно. Хотя, если так поразмыслить, то когда этот несчастный придет в себя, его можно будет опросить на предмет нападавшего. У трупа такое, конечно, не спросишь. И поиски затянутся еще на один пункт.
Рядом топтался смущенный Дэвид.
— Послушай, Эмма, я пытался найти пульс, но не нашел и подумал…
— Дэвид, все в порядке, — успокоила его Эмма, улыбаясь. Дэвид выглядел забавно в своих попытках оправдаться. Никто его ни в чем не обвинит, конечно же: ведь он действительно не врач. и вообще: радоваться надо! Человек жив!
— Эй! Нолан! — Эшли возмущенно высунулся из машины. — Ты забыл, что ли? Тебе со мной надо. Я один туда не поеду! И объяснять ничего не буду!
С врачами местной больницы Эшли почему-то конфликтовал. Особенно с Вэйлом. Или Вэйл с ним, кто их разберет.
Дэвид кинулся прочь, даже не попрощавшись. Эмма, смеясь, долго глядела ему вслед, потом посмотрела на молодого полицейского, старательного сворачивающего желтую ленту.
— Ступайте, — сказала она ему решительно. — Я сама тут все уберу.
Полицейский долго не спорил, всего лишь два раза уточнил, действительно ли шериф хочет поработать руками, а потом резво умчался на служебной машине. Эмма, вздыхая, посмотрела ему вслед. Счастливый. Она-то сегодня уже не уснет.
Смотав ленту, Эмма достала из бардачка «Жука» небольшой прозрачный пластиковый пакет и запаковала в него забытую фляжку: вдруг там обнаружатся отпечатки того, из-за кого пострадал этот мужчина с крюком? Потом встала, с отрешенным видом поглядела на тонкую полоску рассвета, виднеющуюся над крышами домов, решительно достала из кармана мобильник и набрала номер.
— Привет еще раз, — сказала она, когда ей ответили. — Угадай, какая у меня новость?
— Вы на время смотрели, мисс Свон? — хрипло ответили ей. — Мне вставать через два часа.
Эмма запрокинула голову, отчего-то очень счастливая. Она шла к машине и утешала себя мыслью о том, что скоро можно будет минут на пятнадцать прикрыть глаза, чтобы не быть размазней весь день.
— А мне и вовсе не ложиться. Ну, угадай.
Она почти отругала себя за просящие нотки, закравшиеся в голос.
Послышался тяжелый вздох.
— Выкладывайте.
Никто не хотел угадывать. Но Эмму это не смутило.
— Труп ожил.
— Хм. Что вы пили вчера?
— Ничего. То есть, кофе. Но дело не в этом. Дэвид просто не сумел нащупать пульс. Эшли негодовал. Ну, не то чтобы прямо негодовал, но слегка возмущался.
Эмма выпалила все это за пару секунд и замолчала, вслушиваясь в тишину в трубке, которая прервалась саркастичным вопросом:
— И вы решили, что мне необходимо узнать это прямо сейчас?
Эмма остановилась, вновь глядя на разгорающийся рассвет.
— Прости. Мне просто хотелось кому-то рассказать.
Легкое уныние овладело ею. Как так вышло, что Регина Миллс оказалась единственным человеком, кому можно позвонить среди ночи и поделиться радостью от того, что кто-то не мертв, а очень даже жив? И не просто можно, а хочется.
— Прости, — повторила Эмма, вздыхая, и неожиданно услышала:
— Хочешь приехать ко мне, Эмма?
Регина отбросила официальный тон, голос ее стал мягче. На фоне этого не захотелось даже удивляться услышанному.
Предложение было заманчивым. Очень заманчивым. Настолько, что Эмма с трепетом играла с ним довольно продолжительное время прежде, чем с сожалением произнести:
— Нет, поеду домой, рано на работу. Но спасибо. Представление тебя в постели только что весьма согрело меня.
Послышался тяжелый вздох, вызвавший у Эммы широкую улыбку. Она отлично знала, что Регина ненавидит разговоры в подобном тоне, и всякий раз не могла удержаться.
— Как вы любите все портить, мисс Свон.
— И вот я снова «мисс Свон», — засмеялась Эмма. Остановившись возле машины, она прижалась к ней боком и чуть склонила голову к плечу.
— Ты скучаешь по мне?
Раннее утро — не самое подходящее время для подобных разговоров, но днем Эмма всегда была занята другими делами, как и Регина. Они мало разговаривали, а если и говорили, то явно не об этом.
— Я скучаю по сну, который мне снился и который вы столь бессовестным образом прервали. И, поскольку я вряд ли дождусь от вас извинений, то первой попрощаюсь с вами — снова — и попытаюсь все же выспаться, что будет весьма сложно сделать теперь. Спокойной ночи, мисс Свон, и пусть клопы вас не кусают.
Эмма улыбалась, слушая размеренный голос Регины, и понимала, что та совершенно не сердится. Может быть, виной тому утро, а может, она просто не хочет сердиться на Эмму.
— Спокой…
Трубка замолчала прежде, чем Эмма успела сказать что-нибудь в ответ. Разочарованно покачав головой, Эмма забралась в машину и минут пять просто сидела в ней, даже не заведя мотор.
Улицы были уже не так уж и пусты. Горожане потихоньку приступали к своим делам. Оно и правильно: пять часов, почти шесть. Ночь кончилась. Наступил новый день. Никто не узнает, что еще пару минут назад на асфальте лежал человек, притворявшийся мертвым.
Эмма думала обо всем сразу: о Руби, о Голде, об отношении жителей Сторибрука, о Сидни и Кэтрин, о Мэри Маргарет. Все это слилось для нее в один большой ком, на фоне которого особняком стоял сегодняшний несостоявшийся труп. Эмме придется наведаться в больницу и вообще держать руку на пульсе, пока не выяснится, что это за человек и что он делает в городе, а так же почему он оказался на улице, избитый и в беспамятстве. В любом случае, это гораздо лучше, чем присутствовать на вскрытии.
Немного встряхнувшись, Эмма завела «Жука», вывела его на проспект и покатилась в знакомом направлении. Настолько знакомом, что опомнилась лишь тогда, когда припарковалась перед белым домом под номером 108.
— Вот же черт! — воскликнула Эмма растерянно и сжала руль обеими руками. Она не планировала ехать сюда, она возвращалась в квартиру Питера! И все же «Жук» здесь, а сам бы он не доехал. Да и, если честно, что там делать-то уже у Питера в такое время? А так можно и Генри отвезти в школу, пацан обрадуется.
