Она достала из папки, которую держала в руках, какие-то бумаги и протянула их Эмме. Джонс вытянул шею.

— Что там, Свон? — напряженно спросил он. Ни Эмма, ни Лили ему не ответили.

Бумаги выглядели настоящими. Прямо как Лили. Эмма прочитала что-то о том, что в Бостоне мистер Киллиан Джонс совершил несколько махинаций с чужими банковскими счетами, за что ему светило довольно много лет и наказаний, и вернула Лили документы.

— Он болен. Только что вышел из комы. И никуда не поедет. Потому что находится в моем городе, под моей юрисдикцией. Я не получала запроса на перевод.

Она защищала Джонса не потому, что жалела его. Он, получается, преступник, как и Голд. Но именно он мог помочь наказать Голда. Этим следовало пользоваться.

Он обокрал банки, чтобы вернуть ссуду? Если так, то крепко же он попал. Меж двух огней однозначно.

Лили спокойно кивнула.

— Я знаю. Я уже поговорила с доктором Вэйлом. Также он сообщил мне, что мистер Джонс может страдать провалами в памяти, — она устремила на Эмму взгляд каре-зеленых глаз. — Это на случай, если он захочет отказаться от того, что совершил, — потом помолчала немного и добавила: — Разумеется, к моменту его выздоровления ФБР пришлет официальный запрос в Сторибрук.

Эмма повернулась к Джонсу.

— Вы не помните этого? — уточнила она.

Джонс фыркнул.

— Разумеется, не помню! — раздраженно заявил он, скрещивая руки на груди. — И не потому, что забыл, а потому, что не делал этого!

— И, соответственно, вы не знаете ни о ФБР, ни об агенте Лили Пейдж, не так ли?

— Да!

Лили понимающе улыбнулась, Эмма покачала головой.

— Выздоравливайте, мистер Джонс. Я еще загляну к вам.

— Только давай без этой своей подружки-фэбээровки, Свон. Я ей не доверяю!

Эмма чуть было не сказала, что тоже не доверяет, но вовремя прикусила язык. Молча вышла из палаты, поискала взглядом Дэвида, убедилась, что он неподалеку, и, повернувшись к идущей за ней следом Лили, сердито спросила:

— Как ты узнала, что я здесь?

Она подозревала, что Лили подстроила все это, и для тех подозрений были основания. Эмма отлично помнила, какой Лили манипулятор, кто знает, что теперь вертится в ее голове? Да, прошло много лет, но ведь это могло ничего не изменить. Не для Лили.

Лили, явно не подозревающая о том, что думает о ней Эмма, достала из кармана мобильный телефон. Apple, как отметила Эмма. Что же еще. Никуда от него не скрыться.

— Это мой номер, — сказала Лили небрежно, и парой секунд спустя завибрировал телефон уже в кармане Эммы. Она ошарашенно схватилась за него.

— Какого черта?! Откуда ты знаешь…

— Эмма, я работаю в ФБР. Мы знаем все.

Лили сказала это настолько веско и спокойно, что Эмме пришлось прикусить язык. В самом деле, она ведь может позвонить в Бостон и проверить, числится ли у них такой агент.

— Ты можешь позвонить в Бюро, — Лили словно прочла мысли. — Дать тебе телефон?

— Я найду сама, — подозрительно отозвалась Эмма. Дать номер, где ответит подставное лицо и скажет все, чтобы подтвердить легенду?

Это было бы слишком просто.

Лили понимающе улыбнулась. Какое-то время просто смотрела на Эмму, потом тихо сказала:

— Мне жаль, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах, но про тебя я узнала, когда приехала. Отказаться от задания уже не было возможности.

Эмма кивнула. Она не злилась. Почти совсем. Просто с Лили в ее жизни было связано много плохого. Да и сейчас… Джонс-то, оказывается, знатный преступник. Кто бы мог подумать.

— Ладно, — Эмма еще раз посмотрела на Дэвида, ждущего в стороне. — Мне надо идти.

На самом деле ей хотелось бежать. В голове пульсирующей жилкой билась тревога. Два раза Лили появлялась в ее жизни — и оба раза все становилось плохо. Что будет в третий? Очень не хотелось проверять.

— Конечно, — Лили отступила, давая Эмме возможность пройти. И окликнула через пару шагов:

— Ты не хочешь сходить поужинать?

Эмма, не веря ушам, обернулась.

— Что?

Она действительно это сказала? Вот так просто? Просто… сказала?

Невероятно.

Лили улыбнулась, Эмме показалось, что робко.

— Можно завтра. Или послезавтра. Я тут, пока Джонс не выздоровеет, а это займет какое-то время, я полагаю. Мне хочется… — Лили неровно вздохнула. — Эмма, мне хочется помириться с тобой. Правда. Прошло много времени, и…

Эмма слушала, но практически не слышала. Слова долетали до нее откуда-то издалека. На глаза вдруг навернулись нежданные слезы, Эмма быстро утерла их, понимая, что ей совсем не хочется плакать перед Лили. У нее теперь другая жизнь. И в ней нет места никому из тех, кого Эмма не желает видеть.

— Эмма… — Лили сделала шаг вперед и протянула руку. Она была такой взрослой в этом костюме, такой непохожей на себя десятилетней давности. Может быть, стоило отречься от прошлого? В самом-то деле, сколько можно таить обиды.

— Нет, извини, — Эмма помотала головой. — Я не могу.

Она злилась. Не хотела, но злилась и все тут, и ничем это было не исправить: ни робостью, ни улыбкой. Слишком много вещей происходило у нее в жизни, которым она собиралась дать шанс, но только не тому, что вернулось из прошлого.

Лили, казалось, ждала объяснений, однако Эмма не планировала их давать. Тем более, что обеспокоенный Дэвид уже маячил неподалеку, и можно было сбежать к нему, не говоря больше ничего.

— Ты действительно знаешь ее? — спросил Дэвид, когда Эмма подошла к нему.

— Да.

В висках стучала кровь. Хотелось совершить что-то безумное, закричать, чтобы вырваться из кошмара. Но от реальности не так-то просто избавиться.

— Хорошо?

— Когда-то думала, что да. Сейчас не уверена.

Дыхание было неровным.

Дэвид покивал. Эмма вновь утерла глаза и попросила его:

— Выставь охрану возле палаты Джонса, будь так добр. Если он вдруг нацелится сбежать…

— Я могу и сам, — удивленно отозвался Дэвид. — Но зачем?

Эмма вкратце пересказала ему то, что вычитала в документах. Дэвид только покачал головой.

— Будет ему охрана.

Эмма благодарно улыбнулась. И, спохватившись, добавила:

— А, и крюк еще он просил ему вернуть.

— Какой крюк? — не понял Дэвид. Эмма ухмыльнулась.

— Да насадка эта его, — она помахала рукой, словно это должно было помочь Дэвиду вспомнить. Удивительно, но помогло: он засмеялся и пообещал, что передаст Вэйлу. Эмма еще раз попрощалась и отправилась прочь из больницы.

Так хорошо начавшийся день перерос в нечто невообразимое. Эмме срочно требовалось подумать о чем-нибудь таком, что отвлекло бы ее от переживаний.

Регина. Конечно же, она подумала о Регине. Может быть, стоило бы вспомнить Генри, но уж как получилось. Направляясь в участок, Эмма всеми силами пыталась выдворить из головы Лили, и Регина оказалась самым действенным способом это сделать. Возможно, ее следовало запатентовать. Невольно улыбаясь своей идее, Эмма припарковалась и выключила мотор. В наступившей тишине лицо Лили снова всплыло перед глазами.

Когда-то Эмма думала, что влюблена в нее. Вернее, конкретно так она не думала, но, обращаясь к тем мыслям сейчас, полагала, что испытывала именно эти чувства. Лили была глотком свежего воздуха — по крайней мере, казалась таковой. Эмме было легко рядом с ней, они смеялись над одними шутками и понимали друг друга с полуслова, держались за руки и не хотели лишаться этого прикосновения. Нил был таким. А его Эмма любила. Может быть, она любила и Лили?

Эмма тряхнула головой и выбралась из машины, застегивая куртку.

Как бы там ни было, Лили ее предала. Обманула дважды. Это было больно тогда, больно и сейчас, просто подсохло и так не тревожит. Слишком много других хлопот, зачем еще?

Черт, и вот она снова думает про Лили! Ну что за жизнь!

Эмма неспешно шла к участку и верила, что скоро Лили уедет. Она работает в Бостоне, значит, тут не задержится. И это хорошо. Надо просто снизить до нуля вероятность новых встреч. И направлять Дэвида на все переговоры, если таковые потребуются.