Регина, успевшая сесть за стол, посмотрела на нее так, словно только что увидела.
— Все та же петиция, мисс Свон. Только теперь пошли имена кандидатов на ваше место. Как вы слышали, мисс Бланшард предлагает своего молодого человека, Дэвида Нолана. Тем более, что он как раз очень удачно работает вместе с вами, а значит, знает всю подноготную сего нелегкого труда.
Эмма стиснула зубы. Почему, почему ее так задевает эта ситуация? Почему нельзя просто смириться, снять значок и зажить обычной жизнью? Зачем ей все эти расследования, психи и Регина?
Эмма плюхнулась в кресло напротив стола Регины и на пару секунд прикрыла лицо руками. А когда открыла, то увидела, что Регина все еще смотрит на нее.
— Ладно, — сказала она. — Наплевать. Я пришла сюда из-за Джонса и того, что ты можешь сообщить по его поводу.
Регина молча кивнула. Взяла ручку, немного повертела ее в пальцах, положила обратно.
— Я знакома с ним.
Эмма только хмыкнула.
— Еще бы.
— Если вы планируете комментировать мои слова, то, думаю, вы знаете, где дверь.
Эмма покорно прикусила язык. Регина какое-то время следила за ней, видимо, желая убедиться, что никаких ремарок больше не последует, и продолжила:
— В свое время Кр… кхм-кхм, простите, что-то в горло попало. Так вот, Киллиан Джонс помог мне с одним делом, касающимся моей матери, — она предостерегающе подняла руку, видя, что Эмма снова хочет что-то сказать, — и моя мать — не тема для обсуждений. Запомните это.
Эмма кивнула, хотя язык чесался и горел. Мать Регины? Дело становится все интереснее. О своих родителях Регина не рассказывала никогда. И Генри тоже, упоминал только, что дедушка похоронен в Сторибруке, как раз в том склепе, что одиноко высится на кладбище.
— В связи с этой помощью я осталась должна Джонсу. И та расписка — выплата моего долга. Более мы с ним никогда не виделись. И я бы предпочла оставить все как есть, но, очевидно, что он уже в Сторибруке, и с этим нужно что-то делать.
Регина замолчала, снова играя с ручкой. Эмма какое-то время наблюдала за ней, потом спросила осторожно:
— Так Голд мог избить его?
Регина ответила «Да» так, словно какая-то сила пыталась зажать ей рот. Потом нехотя добавила:
— Проблема еще в том, что у них с мистером Джонсом… взаимная неприязнь. Не спрашивайте меня, я не знаю, откуда она взялась. К сожалению, выплатить такую сумму за раз, которая требовалась Джонсу, мог только Голд. Он бы никогда не согласился, поэтому Джонс пришел ко мне. А поскольку я была ему должна…
Регина умолкла, но и так все было ясно. Джонс не уложился в сроки — или что-то такое — а потом Голд, у которого оказались развязаны руки, воспользовался ситуацией. Эмма никогда бы не подумала, что этот довольно утонченный мужчина в наглаженных рубашках может кого-то избить, но и Руби тоже никогда не говорила, что однажды кинется на них, желая убить.
Регина продолжала молчать, и по ее виду было непонятно, жалеет она о том, что сказала, или же нет.
Эмма кивнула.
— Что ж, нам остается дождаться, когда мистер Джонс выйдет из комы, и тогда его показания очень помогут в деле Голда. Прокурор, я уверена, заинтересуется этим.
Регина скривила губы, но ничего не сказала. Эмма склонилась к столу и, понизив голос, спросила:
— Мне становится все интереснее, сколько еще у тебя тайн?
Она улыбнулась, планируя обратить все в шутку, но Регина не была настроена смеяться. Более того: она в свою очередь наклонилась к Эмме и сказала очень спокойно:
— Я бы не хотела, чтобы наши с мистером Джонсом дела вышли на всеобщее обозрение. Буду признательна вам, мисс Свон, если вы, общаясь с ним, не станете затрагивать тему того, каким образом моя подпись оказалась на его расписке. Это, скорее всего, расстроит его.
Эмма хотела спросить, почему Джонс должен расстраиваться из-за подписи, но потом подумала, что он наверняка просто не захочет вспоминать то, что однажды сделал для Регины. Если уж сама Регина не хочет об этом думать…
Соблазн был велик. Эмме хотелось узнать о Регине больше, чем та готова была рассказать о себе. Но копание в прошлом почти наверняка разведет их еще дальше друг от друга, чем это вообще возможно. Терять же связь с Региной Эмма готова не была. И потому, что это значило потерять Генри тоже.
— Я поняла тебя, — сказала она, откидываясь в кресле. — И более не побеспокою на этот счет, пока Джонс не очнется. Но мне хотелось бы поговорить о петиции и…
Дверь скрипнула, и внутрь проскользнул Роланд, тихонько гудя. Увидев, куда попал, он замер, а потом попятился, спиной натолкнувшись на стену.
— Ой, — прошептал он испуганно.
Эмма покосилась на непроницаемое лицо Регины.
— Ты спутал ангары, — сказала она, подмигивая парнишке. — Здесь уже базируется один самолет. Ее зовут Регина.
Роланд хлопнул глазами.
— М-м-мэ-э-эр?
— Ага, — кивнула Эмма и встала, понимая, что все серьезные разговоры на сегодня окончены. — Хочешь познакомиться?
— Мисс Свон, — услышала она тихое и предупреждающее, но не отреагировала.
— Иди сюда, — она протянула руку, и Роланд подошел бочком. Вцепился в ее пальцы и во все глаза уставился на неподвижную Регину.
— Это сын Робина, — представила его Эмма, широко улыбаясь: мальчишка забавлял ее. Интересно, Генри в его возрасте был таким же егозой?
— Я знаю. Роланд.
К удивлению Эммы, Регина встала, вышла из-за стола и подошла к ним с Роландом. Пару секунд постояла, изучая сжавшегося мальчишку, потом улыбнулась и, склонившись к нему, протянула руку.
— Здравствуй, Роланд. Будем знакомы.
Роланд застенчиво подал ей свою руку.
— У вас тут красиво. И вы красивая, — мужественно сделал он комплимент строгой тете. Эмма не сдержалась и хмыкнула. Регина грозно посмотрела на нее, пришлось снова прикусить язык.
— Скажи, Роланд, ты любишь конфеты? У меня есть один знакомый мальчик, так он просто не может и дня прожить без конфет.
Регина прошла обратно к своему столу, открыла верхний ящик и вытащила оттуда большую красивую коробку, явно заполненную шоколадными конфетами. Тут уж и Эмма слюну сглотнула, вот только ей лакомство никто не предложил. Зато Роланд был допущен, и Регина взирала на его восторг с изрядной долей умиления. Потом сказала Эмме:
— Позовите Робина, будьте столь любезны.
Для этого Эмме пришлось выйти из офиса и дойти до стремянки, на которой Робин заткнул себе уши наушниками-капельками и бодро подпевал какой-то современной попсе. Узнав, что его сын без спроса забрался в кабинет мэра, Робин весь аж затрясся и кинулся на зов, оставив Эмму далеко позади. А Регина, ждущая его на пороге, вежливо улыбнулась Эмме, кивнула и… закрыла перед ее носом дверь, как бы намекая, что третий — лишний. Ну, или четвертый.
Эмма слегка расстроилась. Хотя, по правде говоря, не так уж и слегка. Немного потоптавшись перед дверью, она сердито поджала губы и отправилась восвояси, не собираясь утешать себя тем, что нужные сведения от Регины все же получила. Пусть даже они особо не повлияют на происходящее, зато картина теперь засияла восстановленными красками. Безусловно, взять Голда за шкирку получится не сразу, однако предчувствие Эммы позволяло ей надеяться на лучшее.
Уже на улице Эмма задрала голову, глядя на окно офиса Регины. Разумеется, в него ничего не было видно, и это только подстегивало воображение, играющее нечестно. Эмма все поджимала и поджимала губы, заводя автомобиль и выезжая на главную улицу. Ха, к Робину ревновать не было смысла. И все же… Все же ее выставили из кабинета! А его оставили!
Фыркнув, Эмма едва не проехала на красный и только в последний момент нажала на тормоз. Отчаянно скрипнув, «Жук» остановился перед самой «зеброй» и какой-то старушкой, медленно переползающей на другую сторону. Старушка остановилась, погрозила перепуганной Эмме клюкой и поползла дальше, а Эмма сидела и горько думала, что вот он, еще один грех в копилку ее грехов перед сторибруковцами.
