– Книга Генри, дорогая Эмма. Почему вы не подумали о ней?

В первый момент Эмма даже не поняла, о какой книге идет речь. Учебник, что ли? А потом… Потом она не сдержала смех:

– Вы серьезно? Голд…

Она покачала головой, досадуя, что Голд вновь играет. Книга Генри… Неужели же можно рассуждать об этом всерьез?

Голд испытующе смотрел на Эмму, словно ждал ее хода. И она его сделала.

– Прекратите этот балаган, – велела она сердито, чувствуя, что сидеть становится все более неудобно: камни начали врезаться в ягодицы и бедра. – При чем тут Генри и его книга? Это сказки…

– Сказка – ложь, да в ней намек, – нараспев протянул Голд, перебивая Эмму на полуслове. В следующее мгновение он передвинул табурет поближе и склонился, приближая свое лицо к лицу Эммы. Эмма разглядела все его морщины и невольно задумалась, сколько же Голду лет. Или он так постарел за время, что она прожила в Сторибруке? Ей казалось, что при первой их встрече он был намного моложе.

– Вы считали, что все это выше вашего внимания, ведь так, Эм-ма? – Голд протянул руку и кончиков указательного пальца убрал прядь волос, свесившуюся Эмме на щеку. – Были уверены, что всему есть рациональное объяснение – надо только его найти?

Он обидно усмехнулся, Эмме оставалось только проглотить эту обиду.

Она действительно так думала. А что ей оставалось? Взять книгу у Генри и начать изучать сказки, ища по ним убийцу? Бред! Какой же это бред!

– Голд, просто признайтесь, – попросила Эмма, не желая и дальше выслушивать подобные признания: она настраивалась на взрослый разговор, а Голд снова юлил и хитрил, как мальчишка, которого застали за кражей конфет, а он пытается свалить все на мирно дрыхнущего кота. – И разойдемся миром.

Голд расхохотался, и хохот понесся по пещере, ударяясь о стены и возвращаясь, чтобы снова улететь.

Эмма поморщилась. Все это начинало ей надоедать. А потом Голд снова резко склонился к ней и задышал в лицо:

– А вы представьте. Просто представьте, шериф Свон, что книга Генри – это правда. Что все, написанное в ней, правда. Что Руби – оборотень, а Сидни Гласс – покорное воле Злой Королевы Регины волшебное зеркало. Что вы – дочь Белоснежки и Прекрасного Принца, которую они утратили во младенчестве.

Эмма открыла было рот, чтобы заявить, что ничего такого она представлять не будет, но вдруг подумала: что она теряет? Она сидит связанная в какой-то грязной пещере и зависит от Голда. Если же Голд нацелен поиграть, то он будет продолжать играть, пока ему самому не надоест. И ей выбирать: либо она будет ему сопротивляться и, скорее всего, не получит никаких ответов на свои вопросы, либо подыграет, и тогда, быть может, Голд признается во всех своих грехах. Может быть, ему только это и надо. Кто знает, что творится у него в голове? А что если он хочет облегчить свою душу и покончить с собой на глазах Эммы? Черт, а она выберется потом отсюда?

– Ну что, шериф? – поторопил Эмму Голд. – Представили? Или у вас проблемы с фантазией?

Он недовольно прищурился, и Эмма заволновалась, что на самом деле упустит этот порыв. Она себе не простит. Никогда.

– Ладно, – решилась она. – Но тогда начнем с самого начала. С Кэтрин Нолан.

Сразу даже стало как-то легче, будто Эмма собиралась провести обычный допрос. В немного непривычных обстоятельствах, но все же.

Голд с готовностью закивал.

– О, разумеется, шериф, разумеется, – он потер руки и откинулся назад, осторожно вытягивая больную ногу. Эмма задумалась было, где он потерял трость, однако тут же спохватилась и спросила:

– Кто убил Кэтрин Нолан?

– Руби Лукас, – не моргнув глазом, мгновенно отозвался Голд. – Разве вы сами еще не поняли?

– Я… – Эмма смешалась, не зная, как правильно ответить, а Голд, видимо, устав от нерасторопности своей собеседницы, продолжил:

– Предупреждая ваш следующий вопрос: Гласс тоже на совести Руби. Она, знаете, очень любила прогуляться в своем сером облике. Что ж поделать, если на глаза ей попадались всякие Ноланы да Глассы?

Он нехорошо засмеялся. Эмма подумала, что тут веет безумием. Уж не безумна ли она сама? Может быть, это в ее голове сейчас все происходит? Может быть, она упала и ударилась и теперь лежит в коме?

Голд тем временем подсел еще немного ближе и вкрадчиво заявил:

– А давайте начнем с настоящего начала.

Эмма удивленно посмотрела на него.

– О да, милочка, – кивнул он. – С дня, как вы приехали в Сторибрук.

Он выдержал паузу, наслаждаясь замешательством Эммы, и размеренно заговорил:

– Я знаю, что вы читали книжку Генри. Верите вы в нее или нет – другой вопрос. Вы в любом случае знаете о проклятии.

Эмма кивнула. Генри прожужжал ей о нем все уши, сложно было не запомнить. Что, он и Голду в свое время надоедал?

– Отлично, – Голд улыбнулся. – Тогда знайте: это проклятие – моих рук дело. И своим приездом вы сдвинули его с мертвой точки.

Эмма не успела ощутить себя виновной в полной мере, потому что Голд продолжил играть в сумасшедшего, сделав лишь маленькую паузу:

– Едва услышав ваше имя, как вспомнил все, что заставил себя забыть. Поначалу мне нужно было от вас только одно: чтобы вы вернули магию. Но потом…

Он усмехнулся настолько зло, настолько беспощадно, что в сумраке пещеры Эмме стало не по себе: ведь она была наедине с безумцем. Кто знает, что он захочет сделать с ней, когда она услышит всю правду? Всю его правду?

Как там говорил Генри? Она – Спаситель? Судя по всему, для Сторибрука она вовсе не Спаситель. Учитывая, что сделал Голд…

Голд склонил голову к правому плечу.

– Вам неинтересно, почему я передумал, шериф? – голос его стал вкрадчивым, и Эмма поспешила отозваться:

– Очень интересно!

Она уже жалела о своем решении. Судя по всему, живой ей отсюда все равно будет сложно выбраться.

Голд удовлетворенно кивнул.

– Я узнал о Белль. О том, что Регина сделала с ней.

Имя показалось Эмме смутно знакомым. Она лихорадочно принялась вспоминать, где же слышала его, а когда вспомнила, то пораженно уставилась на Голда.

– Белль? Белль Френч?!

Как ловко скрутилось безумие внутри этого маленького человека! Он придумал себе удобное проклятие, придумал виновных людей, придумал целый хитрый план – и вовлек в него невинных! Осуществил свои желания посредством чужих смертей. Жива ли еще Белль Френч или?..

– Так, – сказала Эмма, в голове которой не укладывалось чужое сумасшествие. – Вернемся на шаг назад. Если вы хотели, чтобы я вернула вам магию, то почему всеми силами выставляли меня из города? Почему пытались подставить меня?

Она вся обратилась в слух, но услышала совсем не то, что ожидала.

– Я подставлял не вас, разумеется, – раздраженно отозвался Голд. – Я подставлял Регину.

Сердце екнуло. Эмма невольно подалась вперед, словно хотела ударить Голда, так просто признавшегося в кознях, но веревки, все еще стягивающие тело, вынудили ее вернуться на место. Сердце продолжало биться очень громко и очень быстро.

А ведь Регина говорила, что Голд охотится за ней. Говорила совершенно определенно – вот только знала ли она, что ее враг ненормален?

Голд пожал плечами, словно Эмма успела задать ему очередной вопрос.

– Ей должно было быть страшно, – он сощурил холодные глаза, говоря страшные вещи, которые, очевидно, ему страшными совершенно не казались. – Это ее близкие люди должны были гибнуть один за другим. Отличным финалом должна была явиться Руби, разрывающая вам горло.

Внутри у Эммы все похолодело. Она даже не возразила, что на тот момент была не слишком близким человеком для Регины. Голд же усмехнулся, явно увидев, какие у нее стали глаза.

– Не ожидали услышать такое, да, мисс Свон? – он снова по-птичьи склонил голову к плечу. – Особенно после того, как я признался, что вы были нужны мне, чтобы вернуть магию? Что ж, планы мои менялись чаще, чем я ожидал, вынужден признать. Вы приехали, сделали то, что должны были. Вернули мне память. Остальное, как я думал поначалу, мне не было нужно.