Эмма кончает долго, Регина успевает прийти в себя и немного позавидовать ей, но зависть тут же исчезает, когда появляется отчетливое понимание: двигаться почти невозможно. Любое движение к низу от живота причиняет не сильную, но весьма ощутимую боль. Регина закусывает губу и кладет ладонь себе на живот. Ей кажется, что она может ощутить узел.

Все еще тяжело дыша, Эмма расслабляется, склоняется и осторожно целует Регину. У нее соленые губы. Сейчас, когда эйфорин немного отхлынул, Регина замечает, как красива Эмма. У нее не классическая красота, может быть, Регина считает так оттого, что Эмма ее соулмейт. И все же…

Эмма ложится на Регину, обнимает ее обеими руками и снова смотрит прямо в глаза. Регине немного неловко, но это глупо: они только что занимались сексом, в ней все еще узел, а ее смущает взгляд Эммы?

– Зачем ты это сделала? – спрашивает вдруг Эмма, и Регина вздрагивает от неожиданности.

– Сделала что?

– Узел, – коротко поясняет Эмма свой вопрос. – Ты ведь знаешь, что теперь будет.

Она испытующе смотрит на Регину, а та торжествующе улыбается.

– Разумеется, знаю. Потому и сделала.

Теперь у них будет ребенок. Узел способствует тому, чтобы жидкости партнеров смешались как следует и не вытекли раньше времени. Обычно для этого достаточно получаса.

Регина все рассчитала. Ребенку нужны оба родителя – в этом вопросе государство непреклонно. Значит, когда Спенсер все узнает, он будет вынужден отменить смертную казнь – в любом случае. Никто не позволит ему сделать это, даже если Эмма сознается во всех грехах мира. А потом Регина постарается сделать так, чтобы Эмму выпустили. Потому что теперь они должны быть вместе.

Она гладит Эмму по щеке.

Эмма мрачно улыбается и ничего не говорит.

Проходит больше часа, прежде чем узел начинает спадать. Регина так привыкла лежать неподвижно, что не сразу замечает изменения. А может быть, ей не хочется отпускать Эмму. Когда Эмма шевелится внутри нее, Регина снова ощущает возбуждение. Теперь уже оно доставляет скорее неудобства, чем что-то другое, и Регине не терпится подняться на ноги. Член выскальзывает из нее через пару минут – маленький и сморщенный. Эмма без усилий вытаскивает его из себя. Регина достает из сумочки тампон и влажные салфетки. Обтерев бедра, живот и пах, она снова затыкает себя: жидкости, конечно, смешались, но не стоит испытывать везение. Эмма молча поглядывает на нее.

Они быстро одеваются, Регина смотрит на часы. Потом поворачивается к Эмме.

– Я оставлю тебе вопросы, – говорит она. – Ответь на них, пожалуйста. Как хочешь – так и ответь. Я не могу вернуться с пустыми руками. И не хочу придумывать про тебя небылицы.

Она подходит к Эмме ближе, кладет ей ладонь на затылок, заставляет наклониться и неспешно целует. Это совсем другой поцелуй, не один из тех, которыми они обменивались час назад. Эмма охотно отвечает, а когда отстраняется, глаза ее блестят.

– Ты не жалеешь, что пришла? – спрашивает она.

Регина смеется.

– Ты серьезно?

Она склоняет голову, лукаво посматривая на Эмму. Та протягивает ей руку, и они сплетают пальцы. А потом Регине приходит кое-что на ум.

– Я ведь могла бы не оказаться твоим соулмейтом, – говорит она. – Что тогда?

Эмма пожимает плечами и спокойно отвечает:

– Тогда мы бы просто хорошо потрахались.

Регина хмыкает и качает головой. Хороший секс как плата за сорок смертей? Наверное, неправильно, что это не отвращает ее. Или наоборот – правильно.

– Я вернусь, – обещает она и кивает на оставленные на столе бумаги. – Не забудь про это.

Эмма кивает. Регина выходит из камеры, не оборачиваясь, и почти сразу попадает в руки Спенсера.

– Отличное шоу, – заявляет тот, и взгляд его странно довольный. – Я почти рад, что все же включил камеры.

Регина обмирает от неожиданности.

– Вы… что? – она наступает на него. – Вы обещали не включать!

Она готова ударить его.

Спенсер ухмыляется.

– Что-то толкнуло меня сделать это.

Он склоняется к Регине.

– Хороший план.

Регина боится, что он слышал признания Эммы, но Спенсер развеивает ее страхи:

– Хоть она и не призналась, но ребенок вам не поможет.

– Это еще почему? – хмурится Регина. – Ее не могут казнить!

Она кладет руку себе на живот.

Спенсер торжествующе смеется.

– Но ее могут оставить здесь до конца жизни!

Регина закусывает губу. Она не хочет верить тому, что слышит. Она ведь все просчитала… Все узнала!

Спенсер похлопывает ее по плечу.

– Она убила сорок омег, Регина, – он фамильярно называет ее по имени. – Это слишком много. Никто не позволит ей гулять на свободе. Уж я об этом позабочусь. А с этой записью и подавно!

– Запись ничего не доказывает! – пытается протестовать Регина, но Спенсер машет рукой.

– Едва она попала сюда, как ей было строжайше, под угрозой бессрочного заключения, запрещено иметь контакты с омегами: физического рода. Из-за того, что она совершила, разумеется. И теперь она нарушила этот запрет.

Регина тяжело дышит. Перед глазами у нее что-то мелькает.

– Но вы с самого начала знали, что я омега! И пустили меня брать интервью!

Она уже ненавидит его. Так сильно, что готова убить.

Спенсер подмигивает.

– Я надеялся, что все выйдет. Потому и разрешил встать ей со стула. Ах, мисс Миллс, ее могли бы отпустить, если бы она покаялась… Но я не собирался позволить им сделать это. Она убийца. Пусть она не умрет – лично мне очень грустно это сознавать, – но и не выйдет отсюда. Никогда. А теперь проваливайте! Вас сюда больше не пустят, вы сделали все, что должны были.

Он уходит, похохатывая, а Регина смотрит ему вслед и сжимает кулаки. Внутри нее темной волной вскипает ярость.

Ее подставили. Ее использовали: второй раз! И если первый принес лишь удовольствие, то теперь…

Губы ее изгибаются в жестокой усмешке. Решение приходит быстро и неотвратимо. Может быть, уже действуют гормоны. А может быть, немного сумасшествия Эммы Свон передалось и ей.

Регина покидает тюрьму, отлично зная, что вернется сюда снова.

И очень скоро.

========== Глава 6 ==========

Срок беременности у омег – шесть месяцев. Это на три месяца меньше, чем у бет, и на три больше, чем у альф.

Первый месяц Регина проводит дома. Каждый день она подходит к зеркалу и придирчиво оглядывает себя, стараясь заметить, увеличилась у нее талия или нет. Гладит себя ладонями по животу и зачем-то мечтает о будущем. А потом возвращается к себе в кабинет и принимается изучать полицейские сводки: по недосмотру шефа доступ к ним у нее остался. Она даже распечатывает их – на всякий случай.

Разумеется, она провалила интервью. Потому что Эмма Свон не потрудилась ответить на вопросы, а Регина не сумела придумать ничего, что перекрыло бы случившееся. Кроме того, читатель всегда чует фальшь. Она не могла подвести людей, не могла выдать им сказку.

Шеф не стал слушать оправданий. Регина думала, что Спенсер позвонит ему и выложит все подробности того, чем она по-настоящему занималась в тюрьме, но оказалось, что после ее последнего визита Спенсер попросту не подходит к телефону. Что ж, так даже лучше.

Регина лежит на кровати и неспешно перекладывает из стопки в стопку документы. Она заучивает наизусть все подробности, даже самые незначительные, а временами проверяет, насколько четко она все запомнила. Это ей потребуется.

Цикл закончился, а вместе с ним – нестерпимое желание вернуться в камеру к Эмме. Получив возможность четко мыслить, абстрагировавшись от бесконечного желания, Регина немедленно разложила все по полочкам.

Эмма Свон – ее соулмейт. Так не бывает, но так случилось. Возможно, в будущем Регина займется этим вопросом, чтобы понять, как умудрилась заполучить в партнеры бету, но сейчас нужно думать не об этом. Сейчас нужно искать способ, чтобы не остаться одной до конца жизни.

Регина рассеянно гладит себя по животу, запоминая очередную строчку документа.