— А скажите, женщина, почему вы решили, что кто-то нам их выдал? — перевел внимание на себя Шептун.

— Ну, а где вы их взяли? — слегка раздраженно откликнулась дамочка, — украли что-ли? Что-то я таких в магазинах не встречала.

Это было истинной правдой. Не прижились в нашем городе подобные трициклы, почему-то.

— А вы считаете, что сейчас кто-то, кому-то, что-то выдавать будет? Серьёзно? — продолжал гнуть своё художник.

Напрасно он в это ввязался. Хотя всё равно пока занятия поинтересней не имеется. Народ зыркает издалека, но не спешит подходить. Опасается, наверное. Ну и правильно делает. Я бы тоже к непонятным типам в байкерских косухах не побежал, раскинув руки, не присмотревшись хорошенько. Вон мужичонка её — весь уже прямо извелся в ожидании неприятностей. Извиняющеся морщить испуганный фэйс устал поди уже. Но, надо признать — выдрессирован знатно. Стоит не пикнет. Молодец тётка! Железная баба! Хотя, что им остается, этим тёткам? Коли мужички поизвелись да поспивались через одного.

— Ну, власти должны же уже как-то начать реагировать на всё происходящее! — загнула активная гражданка.

— Власти, значит, — задумчиво повторил художник, — а вы когда последний раз кого-нибудь из власти наблюдали? Не в телевизоре, а в реальности? Или полицейского, может?

— Из власти никого не видела, как всё началось. А полиция — пока собирает силы. Мне так один из них сказал, когда мы в «универсаме»… — тетка резко осеклась и вдруг спросила, — а вы вообще, кто такие, парни? Одеты одинаково, но не в форму вроде. На военных не похожи, на полицию тоже. Черепа вон у вас какие! Сатанисты что-ли? Или секта какая? — я усмехнулся глядя, как бледнеет губами и цепенеет лицом её муженек. Чего доброго, его сейчас кондратий обнимет, такого впечатлительного.

— Мы, гражданка — партизаны героической бригады имени товарищей Че Гевары и Робин Гуда! — повышая голос, жеребцом заржал Шептун, в расчете на понемногу подтягивающийся ближе, преодолевавший робость народ. — А, если серьёзно, просто обычные граждане, такие же как ты и твой муж. Братское сердце, да не волнуйся ты за жену. Ничего с ней не случится. Солдат — ребенка не обидит. Обьединились в коллектив и сообща налаживаем нормальную достойную жизнь.

— Ну, он у тебя как красный комиссар чешет, — негромко ухмыльнулся Коча, — Он не из замполитов? Вроде не похож, но…

— Этот может, — гордо кивнул я, — Этот всё может: бывший синяк, художник и сиделец! Надежный, как молоток! И лучший боец в банде. После меня. Учись, как кадры надо подбирать! И вообще — мужик из народа, как Семен Буденный. Подожди, сейчас он нам прямо здесь — еще первую конную армию, соберет.

— Сэр, разрешите обратиться, сэр? — заскучавшая Амазонка в струнку вытягивается возле нашей телеги.

— Говори! — величественно разрешаю я.

— Егор, нам там кое-чего из тряпок бы посмотреть и детишкам и девчонкам. Особенно обувь детскую.

— Само собой. Где вот только? Думаю в городе уже совсем глухо. Даже прищепки не найти. Давай-ка мы с тобой вон в тот ближайший комплекс заглянем и все ясно станет, про все остальные тоже.

— Мне с вами? — приподнимается Коча.

— Сидите здесь. Вряд ли нам с партнером в пустом здании, что-то угрожать может. Разве только обезумевшие или одержимые. Да и им там ловить нечего. — Я уже коротенько ввел друга в новые местные реалии, поэтому вопросов не последовало. Кстати, что-то сегодня ещё ни один безумец на глаза не попался. Может их всех уже обнулили? Разнообразных трупов-то, пока ехали, видели немало. Валяются себе, сердешные. Ну а кому их убирать-то? Хорошо, хоть ещё не слишком духовито воняют. Пока. И никто не беспокоится о возможности начала эпидемий. Хотя демиурги что-то такое писали, в самом первом послании. О невосприимчивости к вирусам и эпидемиям. Будет время — надо бы изучить повнимательнее всю имеющуююся инфу.

— Ну, пойдем прогуляемся, партнер.

В пустынном торговом комплексе, как и ожидалось, вольготно гулял вольный ветер. Все так, как я и думал. Удивило другое — отсутствие вообще всего. Даже в магазине электроники. Н-да, и охота же было кому-то — тащить на горбу ненужный и совершенно бесполезный теперь хлам. Жизнь и люди не перестанут удивлять меня, наверное, никогда.

Осматривать остальные магазины не имело ни малейшего смысла. На подходе к своему обозу, нас перехватила молодая, лет двадцати — двадцати пяти, пара.

— Простите, у вас есть минутка? — в лучших традициях сетевого маркетинга, доброжелательно улыбаясь во все свои тридцать два белых зуба передо мной возникает паренек среднего роста. Двадцать плюс, цыганистый, худощавый, гибкий и жилистый — по движениям видно. Такой — паркурщик. За его спиной маячит субтильная, белесая и симпатичная невысокая девица с пирсингом в брови. Одеты оба неброско, но предельно функционально. За спинами рюкзаки, на ногах хорошая прочная обувь. У парня на поясе в ножнах — мачете, схожего с моим типа и размера. Справа, за ремнем — портупеей, туристический топорик, на бедре — большой нож. У девушки аналогичный топорик и нож лишь самую малость поменьше.

— Смотря для чего, — я в упор, не проявляя эмоций, уперся в него оценивающим взглядом. Он, не вибрируя и не пытаясь бодаться, спокойно выдержал. Первый уровень, репутация + 5. Годится для начала знакомства.

— По поводу ваших косух хочу поинтересоваться.

— Где нам их выдали?

— Да, я это слышал, — фыркает парень, — очень забавно, конечно, но вскоре таким вот гражданам будет не до смеха. Они просто до сих пор ещё не воткнули, что всё происходящее — это всерьёз. А тот кто воткнул, не хочет заглянуть дальше, чем в послезавтра. Или по привычке надеется на какие-то адекватные действия властей.

— А ты можешь, значит? Дальше чем в послезавтра. И не надеешься?

— Так же как и вы, — «паркурщик» пожимает плечами.

— А откуда знаешь, как мы?

— Я людей вижу.

— Я тоже, — отвечаю в тон ему, — так, чем тебе наши косухи покоя не дают?

— Да уже снял вопрос. Понял, что это не дурной косплей. Теперь другой вопрос возник. Задам?

— Валяй.

— В коллектив примете?

— Вот так сразу: всё про нас понял и решил?

— Без деталей конечно, но в общих чертах, да.

— И чего ты про нас понял? Поделишься?

— У вас перспектива есть. И сила. Ну, и справедливость для вас — не шелуха. Хотя справедливость — это понятие очень субьективное. У каждого своё понимание о ней. Но, всё же — для вас она важна. Думаю и нам — ваша подойдет.

— Вот так, влёт — всё и разглядел? — восхитился я.

— Я же говорю — вижу людей. Чуйку не обманешь.

— Ты прямо как я в молодости. А теперь послушай меня, экстрасенс. Раз уж ты такой умный и прозорливый. Открою тебе самую главную нашу военную тайну: стая наша только-только собирается. Пока нас совсем немного, даже мало до слёз. А за спинами — больше тридцати детских душ неприкаянных. И ещё мирняк разный. И мы за них всех — в полном ответе. Перед собой и любимой тобой справедливостью. Так что: подумайте хорошенько, прежде чем в наши дела вписываться.

— Откуда столько? Все ваши? — внезапно подала суховатый голос субтильная девица.

— Беспризорники детдомовские. Долго рассказывать. Так уж вышло… В общем теперь они наши.

Цыганистый глянул на свою белобрысую подружку и гордо заявил:

— Я же говорю, что людей вижу! Так что — возьмете в стаю? О себе, наверное, надо рассказать? Ну, значит, я — Костя, а это — Маша. Мы…

— Я тоже кое что вижу, — не менее гордо, снова попадая ему в тон, невежливо перебиваю парня я — Герда, возьми ребят на свою тачанку…

Пусть с Амазонкой и Черой прокатятся. Они и по возрасту близки и командирский авторитет — сковывающе нависать над новичками не будет. С ровесниками расслабятся и разговорятся — и в дела наши вникнут быстрей, и основные правила и принципы усвоят и воспримут проще. Ну и сами новобранцы без начальственного присутствия пошире приоткроются. Вот и поглядим.

— Шептун, заканчивай. Время! Выдвигаемся на базу.