смертельные раны, и она в ответ мстит нам и отвечает тем же. Да, пожалуй не надо вторгаться в естественный ход вещей, событий. Сам Лев Толстой, давая оценку мудрости великого полководца Кутузова, отмечал, что он давал событиям двигаться и развиваться своим ходом, чередом, разве что чуть-чуть помогал им, подталкивал в нужное русло.

– Этому же учит и Марк Аврелий! Он предлагает делать то, что от тебя требует в настоящее время природа, не надеяться осуществить республику Платона, быть довольным продвижением вперед хотя бы на один шаг – и не считает этот шаг маловажным. Кто может изменить образ мыслей людей? – спрашивает он. – А без такого изменения не может быть ничего, кроме рабства и лицемерного повиновения. Он предлагает и простой рецепт счастья: «Считай каждое мгновение своей жизни – последним». Все следует делать, обо всем говорить и помышлять так, будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним… Ибо самая продолжительная жизнь ничем не отличается от краткой.

– Ну, как сказать, здесь бы я с ними поспорила…

– Слушай ты, Марк Аврелий, может хватит тебе философствовать, а? – запротестовал уже чуть громче и суровее сидящий за преферансом Шалва, – из-за тебя я на мизере, мне паровозик большой. так сказать…– бросая на импровизированный стол из дипломата свою колоду карт.

– Не нравится, не слушай, – огрызнулся Дито.

– Заколебал со своей философией! Ты для чего в Венгрию приехал, а? Философствовать? Или хвастать, что больше всех знаешь?

– Во всяком случае, не для того, чтоб играть в карты.

– Философствовать можно и дома!

– В карты играть, кстати, тоже.

– По-твоему это одно и то же?

– Почти, подошел и вмешался гид, – не ссорьтесь, ребята, из-за пустяков, каждый волен поступать по-своему, не мешая при этом другим.

– Ну, вот и я об этом же, Заза, – подтвердил Шалва.

Дито тоже хотел ответить, но Нино остановила его.

– Серж, помоги! Подскажи, что делать, – попросил Шалва наблюдающего за игрой со стороны Сергея.

– Стреляй снова и снова, и попадешь прямо в цель, – надоумил Сергей, – и повезет больше.

– Откуда мне на голову свалилось столько философов, ума не приложу, – изумился Шалва, собирая в общую колоду разбросанные карты партнеров.

– Будто, кроме меня, в автобусе никто не разговаривает, – ворчал Дито, как бы обращаясь к сестре, между тем как та не отрывала взгляда от проплывающих мимо ландшафтов.

По всему пути тянулась линия высоковольтных электропередач, перекидывалась с одного массивного, металлического решетчатого столба на другой.

– А что это за шары на проводах, Элис? – подали голос с задних сидений автобуса Русико и Манана.

– Ауф, галерка! – поощрил их Борис и расхохотался.

– Конем ходи, Шалва, корнем, – поддразнил Шалву, возвращаясь к картам Сергей.

– Молчи, грусть, молчи, – пробубнил Шалва, – говорят, если нет хода, ходи с бубей. Ну, коли так… – бросил одну из своих бубен Шалва.

– Дело в том, что у нас не всегда такие теплые и приветливые зимы, какой дружелюбно встретила Венгрия вас. Нередко бывают непогоды, снег, гололедица, ветры, наносящие большой ущерб линии. Потому на трассах появились динамические гасители колебаний. Они снижають амплитуды и частоты колебаний и предотвращают аварии на линиях электропередач, – рассказывала Элис.

– Авойе… – протянул Шалва, – как великолепно! Я и не знал!

– О чем? – переспросил Борис у друга.

– О том, что сии яйца называются динамическими гасителями колебаний.

– Они прежде всего символ жизни, – подбросил Сергей.

– Полезные для здоровья!

– А долго еще ехать до Дебрецена? – закрыла тему Манана.

– Долго, долго, – поддразнил ее вполголоса Шалва, – пока пульку не закроем!

– Да нет, уже не очень! – всмотрелась через переднее стекло автобуса в дорогу Элис. – Вот мы уже и въезжаем! – воскликнула она немного погодя. – В административный центр медье Хайду-Бихар, в один из крупнейших городов района.

–Что? Файду? – приложил ладонь к уху Шалва.

– Да, Хайду, – почти согласилась с ним Элис, – Происходит от слова «гайдук», по – венгерский «хайду». В Дебрецене проживает примерно двести тысяч жителей. Развито

машиностроение, обработка металла, химия, фармацевтика., швейное, пищевое, мебельное, кожевенное дело, – перечисляла Элис . – Есть университет, один из крупнейших в стране, медицинский, педагогический и сельскохозяй- ственный институты. Интересный и красивый, небольшой город, в чем вы сами вскоре сможете убедиться.

– Так, друзья, слушайте теперь меня! и внимательно, – взялся за свое дело Заза, – у нас есть два варианта пребывания в этом городе.

–Элис обещала поводить нас по городу, показать достопримечательности. Но можно самим выбрать себе досуг. Желающие могут пойти с нами. В любом случае встречаемся здесь, на автобусной станции через, скажем, три часа. Идет? – объявил Заза.

– Идем, – дружно ответила группа.

– Идиот, – вполголоса пробубнил Шалва.

– Да, что с тобой стряслось? – возмутился Денис.

– Видимо, алкогольная недостаточность» – предположил Борис. – Побаивается нас.

На самом подходе к автовокзалу Борис первым из группы заметил очередной советский автобус с надписью на борту «Россельмаш», отчего у него вновь, как и давеча, ярко вспыхнули глаза и он потерял покой.

– Ха, «группа захвата», смотрите у меня, чтоб без опозданий и глупостей! – предупредил Заза четверку друзей сбегавший, мимо него по ступенькам автобуса.

– Не боись, начальничек, усе будет в порядке! – пообещал со смехом Шалва.

– Денис, присмотри-ка за ними, – поспешил взять гарантии Заза.

Желающих составить компанию Зазе и Элис оказалось не так уж и много, всего лишь Како и Лия, да и те вскоре улизнули.

– Видите, Элис, как они меня любят и желают моего общества! – воскликнул с горечью Заза.

– На силу мил не будешь, – на чуть ломаном русском, смеясь ответила Элис, – мне знакомо ваше чувство.

– Ну, раз у нас сходная участь, может быть перейдем на

ты? – предложил Заза. – Рассказали бы немного о себе…

Элис улыбнулась, особенно нечего, в детстве и в юности мечтала о многом, а получила то, что есть.

– Вы не довольны?

– Как вам сказать? И да, и нет.

Они медленным. неторопливым шагом, шли по одной из главных улиц Дебрецена, начиная постепенно, всматриваясь друг в друга.

– Неплохо играла на фортепиано, танцевала, занималась спортом… Какими наивными мы бываем в юности!

– Да-а! И что же из мечтаний удалось осуществить?

– Очень мало, поверьте мне!

– А в чем предназначения человека в жизни?

– В том, чтоб реализоваться, наверное…

– Каждому по-своему?

– Да, конечно же, но для любой женщины, наверное, важно создать семью и растить детей.

– Я не решался спросить об этом, но раз уж зашла речь , как у тебя сложилась личная жизнь?

– Как сложилась? Да никак! Был парень в прошлом, из-за него ушла из дома, от родителей, хотя у нас здесь вообще, в отличии от вас, дети раньше уходят от родителей и сами устраивают свою личную жизнь, но все-таки хорошо, когда это происходит по-доброму, без ссоры. Обычно такие расставания, и не только с родителями, заканчиваются крахом. Человек теряет и тех, от которых уходит, и тех, к которым или к которому приходит. Последнее может быть только делом времени.

– А откуда тебе известны наши обычаи? – поинтересовался Заза.

Элис внимательно посмотрела на него и улыбнулась.

– Наслышалась от ваших, я ведь вашим гидом работаю уже не первый год.

– Ах, да, – спохватился Заза, – у нас и вправду, случается, родители всю жизнь заботятся и пекутся о своих чадах.

– По-твоему это хорошо?

– Во всем, что происходит вокруг нас, содержится одновременно и нет, и да. Что же стряслось с твоими избранником?

– А ничего! – отмахнулась Элис. – Пожили вместе года два и расстались, не сошлись характерами.