Поболтав с грызуном, Ярослав все-таки досмотрел книги на полке и убедился, что первое впечатление было верно. Придется учить языки. И надеяться, что кроме сказок и бреда там будет что-то стоящее. На что надежды мало. Или допрашивать дракона. Опять. Веселя народ и выставляя себя идиотом. Надеяться на позитивный результат здесь тоже не приходилось.

Если логически подумать, ничем знание о возможном будущем не поможет. И без того понятно, что ничего хорошего не произойдет. А подробности? Без них прожить можно. Но не хочется. Лучше знать, к чему готовиться.

Глупо, наверное.

Этль нашелся на постаменте. Застыл в красивой позе и притворялся статуей. Жалко, что невидимость выключить забыл.

— Эй, дракон, — тихонько позвал Ярослав, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Ноль эмоций.

— Этль, поговорить нужно.

— Ну чего тебе еще от меня надо? — устало спросил дракон.

— Подробности.

— Какие подробности?

— Понимаешь, мы сегодня, благодаря Киого, занимались спасением одной очень оригинальной семейки. Жутко оригинальной. Они в лесу партизан изображали, от владетеля прятались. Знаешь, почему?

— Нет. И знать не хочу.

— Ничего страшного. Я все равно расскажу. В состав этой интересной семейки входит парень, начинающий маг. В нем проблема и заключается. Он сейчас выглядит как огромная красно-черная гусеница. Толстая и короткая. Страшная. А выглядит он так потому, что в нем живет частица души дракона. Парню с помощью этой частицы умиравший разум когда-то спасли. А теперь он что-то не то наплел, перенапрягся и превратился в чудище. Знаешь, меня его пример что-то не вдохновил. Поэтому мне необходимо знать что случится, если я раздроблю свое зеркало.

— В красно-черное чудище ты не превратишься, — равнодушно сказал дракон. Рассказанная история его ни капельки не впечатлила.

— А во что я превращусь?

Дракон хмыкнул, изобразил клыкастую улыбку и наклонился к Ярославу с таким выражением на морде, словно впервые увидел.

— Какой любопытный человечек. Будущее желает знать. Возможное будущее. Или невозможное.

— Ты на вопрос отвечать будешь?

— Тебе незачем знать.

— Ах, незачем…

Интриган чешуйчатый. Нравится ему наблюдать за метаниями человечков. Ему это кажется занятным.

Интересно, что будет с драконом, если подергать за его драгоценные составляющие? Дан в обморок свалился, а он человек, теоретически он мог даже не заметить обрыва нескольких составляющих сразу. Максимум неуютно себя бы чувствовал, да и то вряд ли. Дан не настолько чувствительный. Повалялся бы в обмороке, пока организм перестраивается, очнулся, удивился и пошел дальше. А вот у дракона так получится? Особенно у молодого? К ним даже чужие составляющие могут приклеиться и это проблема. А обрыв своей составляющей во что выльется?

Любопытно.

— Почему человечек улыбается? — спросил Этль, склонив голову на бок.

— Сейчас узнаешь, — мрачно пообещал Ярослав.

Считается, что рассмотреть дракона в мадаи совершенно невозможно. Что у них есть какая-то загадочная защита, граница, маскирующая составляющая и еще много чего странного, загадочного и необъяснимого. Ярослав же абсолютно точно знал, что ничего у них нет. Они просто умудряются сливаться с окружающим миром. Драконы не тревожат составляющие мира, поэтому ничем среди них не выделяются, не привлекают к себе внимания. Всего лишь. На них можно смотреть в упор и не понять, на что смотришь. В общем, искать дракона в мадаи бесполезно. Чтобы его там найти, нужно знать, что ищешь. А Ярослав знал. Именно этого дракона он сумел однажды заметить, значит, получится еще раз.

Вот он. Пушистые водоросли, солнечные лучи и тончайшие, невесомые нити, яркие и темные. За что бы его схватить? Может за вон ту широкую ленту?

— Ты что делаешь? — забеспокоился дракон.

— Охочусь, — сказал человек и двумя руками схватил текучую ленту, словно она была скользкой рыбешкой, вытянутой из воды.

Дракон застыл в нелепой позе и, кажется, перестал дышать.

Составляющая не сопротивлялась. Гладенькая, неуловимо похожая на воду, казалось, дерни ее сильнее и она рассыплется миллиардами брызг. Соленых брызг. Словно морская волна, разбившаяся об пирс.

— Интересно, что будет, если я ее разорву? — спросил Ярослав. Он непонятным образом почувствовал прохладный ветер на лице, услышал шелест волн, перекатывающих мелкие камешки и осколки от раковин мидий, и соленые брызги на губах, мелкие-мелкие, почти неощущаемые.

— Что будет? — туповато переспросил дракон. — Все что угодно. Если она свернется в кольцо, тогда я стану миром в мире. Нет, не так, я исчезну для этого мира. Я буду сам в себе, все остальное больше никогда со мной не соприкоснется. Если она разлетится осколками и станет подобием зеркала, то для меня все исчезнет, я навсегда застыну в пустоте в окружении осколков отражающих несуществующий живой мир. Если… Не знаю я, что может еще случиться. Но обратно она у меня вряд ли срастется. Слишком мало шансов. Лучше отпусти ее. Исправить ты ничего не сможешь.

Исправить. Он думает, что после всех издевательств с его стороны захочется что-то исправлять? Может он и прав, но в данный момент это почти не имеет значения.

— Отпустить? — прозвучало ехидно и насмешливо. — Обязательно отпущу, но не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.

— Ты же теряешь энергию. Скоро в обморок упадешь. Вдруг мою составляющую за собой потянешь.

Испуганный дракон. Какое интересное зрелище, оказывается. Глаза широко открыты, крылья мелко подрагивают, словно не знают, на что решиться.

— Значит, отвечать придется быстро. Что со мной случится, если я раздроблю зеркало?

— Ничего! — взвыл дракон. — Тупой мальчишка. Тебе же говорили, что ты перестанешь понимать людей. Изменится не твое тело, а разум! Как изменится, я не знаю. Никто не знает. Все будет зависеть от граней, а какими они будут, предугадать невозможно. Перед тобой сейчас столько дорог, что никто не рискнет угадывать твое будущее. Ни один разум не выдержит такого количества информации.

— Понятно, — сказал Ярослав, разжав пальцы.

Оказывается, драконы тоже не все знают. По крайней мере, молодые.

Понятней ему на самом деле не стало, но дробить зеркало хотелось еще меньше, чем перед этим. Знать бы еще, как этого дробления избежать.

Дракон вздохнул. Повилял хвостом, а потом загадочно произнес:

— Ты зря тут стоишь. Зря потратил столько сил на то, чтобы узнать то, что тебе и так известно.

— Почему? — спросил Ярослав.

Не привлечь внимание к постаменту и невидимому дракону опять не получилось. Занимательный разговор увлеченно слушали не меньше десятка человек. Завтра по Городу расползутся очередные нелепые слухи.

— Девочка. Создатель. Ей угрожает опасность. Город слышит. И я чувствую. Угроза. Злые намерения. Решительность. Желание получить то, что им не принадлежит. Любой ценой получить.

Девочка-создатель?

Мысли медленно ворочались, как стеклышки в калейдоскопе, складывались в какие-то нелепые узоры.

Создатель.

В Городе сейчас только два создателя, Ярена ведь нет. А девушка до сих пор была только одна. Ладанэ.

Ладанэ?

— Ладанэ угрожает опасность?! — дошло до Ярослава.

— Да, — подозрительно довольно улыбнувшись, подтвердил дракон.

— Давно?

— Они только что пришли.

— Кто они?

— Не знаю. Их много.

Много. В Городе. Опасны для Ладанэ. Кто бы это мог быть?

Да кто угодно! Если вспомнить скольких претенденток на руку и сердце Ярослава разогнала Сан при помощи репутации своей семьи и прибавить к этому милые законы родного мира Ладанэ… Дело труба. Ее же даже спрашивать не обязательно. Успеешь жениться, не важно, с согласия невесты или без такового, папаше придется признать брак состоявшимся и передать все права на дочку мужу последней. Словно она вещь какая-то. Да, дорогая и любимая, но лишенная права принимать за себя решения. Дурацкий мир.

Прогрессивный папаша Ладанэ пока позволяет ей играться в самостоятельное принятие решений. Но это только пока. Решит, что дочка в девках засиделась и поставит перед фактом срочного выбора будущего мужа среди предложенных кандидатов. В лучшем случае. Может сразу притащить одну кандидатуру и сообщить, что свадьба завтра. А еще этот старый самоуверенный аристократ удивляется, что самостоятельные служанки, лишенные родительского покровительства не спешат замуж. Потому и не спешат, что самостоятельными они будут оставаться ровно до того момента, как зайдут в храм богини Мирры.