— Согласен, — кивнул Фэшиар. Его взгляд сделался жёстким. — Но сначала нужно привести в чувство вот эту желеобразную массу. Рыжая, чёрт, очнись! — проговорил он почти что в губы Василисе. — Можешь меня после ударить. Окей. Я разрешаю. Но сейчас ты нужна нам в полном адеквате, а не тупым овощем, — нашёл особо «красивое» сравнение парень. Глаза Василисы уже не были совершенно пустыми, но никаких эмоций в них всё равно не наблюдалось. — Бесишь, — прорычал Драгоций и, выдохнув, резко поцеловал её.
Захарра чуть не осела на пол от удивления, но тут же взяла себя в руки, заставив не смотреть на целующуюся парочку. Она собрала всю свою косметику в отдельную сумочку, поправила платье и взглянула на себя в зеркало. Из-за пережитого шока кожа лица была бледной, как у покойника, но в остальном она, Захарра Драгоций, выглядела вполне презентабельно. Можно было хоть сейчас отправляться знакомиться с невестой отца… Можно было… Если бы она не была тем человеком, что лишил Василису родителей. Вот только… Захарра замерла. Зачем взрослой, неглупой, судя по тому, что она понравилась Диаману, женщине убивать ни в чём не повинных людей? Зачем? Захарра попросту потерялась в догадках.
— Ты уже здесь или снова поцеловать? — с невинной улыбочкой поинтересовался Фэшиар у гневно выдыхающей через нос Василисы. Огнева, почувствовав, что немного ожила, сначала, как и разрешил Фэш, хотела влепить ему хороший такой подзатыльник, но потом просто махнула рукой, понимая, что не до выяснения отношений сейчас. И, чтобы окончательно успокоиться, девушка схватила отстранившегося парня за галстук и поцеловала. Глубоко и почти что ласково.
Захарра опешила во второй раз, выронив косметику из дрогнувших пальцев. Она знала, что между её братом и Василисой что-то происходит, но не думала, что это «что-то» будет настолько странным. Это не были нежно-нежные чувства, Фэшиар не носил Огневу на руках, не дарил цветов и не поддерживал в истинном понимании этого слова, и, что скорее всего, как казалось Захарре, сегодня он впервые сам поцеловал её. Василиса явно была не из таких девушек, которые сидят и смиренно ждут, когда им признаются в искренней, чистой и самой сильной любви.
— Хорошо. Целуешься и злишься, значит, пришла в себя, — даже не издеваясь по-нормальному, произнёс Фэш и обернулся к кусающей губы Захарре. — Зар, готовь телефон, будем снимать одно интересное видео с разоблачением этой… Этой, — по парню было видно, что он хочет выругаться, но сдерживает себя. — Давай. Чего застыла? — разозлился он.
Василиса лишь наблюдала за тем, как Драгоции мечутся по комнате в поисках чего-то, как выразился Фэш, крайне важного. Ей было… никак. Она не ощущала ничего конкретного, искренней злости не было, эмоции будто закончились. Внутри царила абсолютная пустота, но всё же… Душа плакала горькими слезами, разрываясь на маленькие искры, а какой-то кусочек сердца радостно пел от того, что Фэш, зараза и скотина такая, переживает за неё, Василису. И от таких мыслей становилось проще дышать, хотелось собраться и перестать смотреть в одну точку на стене, пережевывая каждое слово Драгоция — убийца мамы и папы найдена спустя столько лет…
Огнева видела, как Фэш, с ноги открыв дверь, спустился вниз вместе с засеменившей за ним Захаррой, сжимающей в холодно-дрожавших пальцам телефон с включённой камерой. Слышала, какой сладкий голосок был у неизвестной ей Елены, когда она, трепя Фэша за щёку, говорила, что он несёт бред насчёт убийства, что он дурачок и фантазёр. Огнева стояла на лестнице второго этажа и наблюдала за всем этим лицемерием с отсутствующим выражением лица. Фэш вырывался и практически кричал, Диаман пытался разнять сцепившихся в интеллектуальном поединке невесту и сына, а Захарра, стоявшая за углом зала, всё это снимала.
Василиса шумно выдохнула и поняла, что этот цирк с криками, обвинениями и сладкими оправданиями нужно заканчивать, и начала медленно спускаться по лестнице. На жуткий скрип первым обернулся Фэш и, заметив Лису, попытался ободряюще улыбнуться ей. Вышло паршиво, но Огневой было достаточно и этого. Она почувствовала, как сил практически мгновенно стало больше.
— Никого не напоминает, а? — издевательски выкрикнул Фэш в лицо замершей в шоке Елены. Мортинова ненормально резко и часто моргала, глядя на Василису совершенно круглыми глазами, полными ужаса. — Нет? Говорите, что не знаете никаких Огневых, в глаза их не видели, а я тут фантазёр. Неужели вы думали, что… Сука… Какое же вы чудовище… — Василиса видела, что Фэшу не хватает слов, что Диаман в полном ужасе-непонимании-шоке молчит, схватившись за голову, а Елена медленно отступает назад, нервно мотая головой из стороны в сторону. Послышался негромкий перезвон тарелок и бокалов — это Мортинова задела бедром угол стола, поставленного в зале, но даже не скривилась от боли, хотя приложилась неслабо.
— Ты не можешь быть… — тихо бормотала она, выпучивая на подходящую к ней Василису глаза. Её взгляд был безумным, бегающим, затравленным. И всё это казалось Огневой невероятно глупым. Она до сих пор не понимала, что толкнуло Елену, эту красивую, статную и умную женщину, на такой ужасный грех, как убийство… Не понимала Лиса и того, почему сейчас Елена смотрит на неё, как на восставшую из мёртвых, ведь она, Василиса, ничего невесте Диамана не сделала. Даже наоборот.
Внезапно Елена схватила в руки столовый нож и взмахнула им прямо перед лицом злящегося Фэша, который еле успел отпрыгнуть.
— Леночка, что ты делаешь? — жалобно спрашивал через каждые несколько секунд Диаман, пытаясь подойти к невесте, но та отвечала ему таким безудержно ужасающим взглядом, но мужчина не решался. — Леночка. Всё хорошо… Успокойся. Фэш! — гневно выкрикнул Диаман, ошарашив и Фэшиара, и Василису, и снимающую всё это безумство на свой телефон Захарру. — Прекрати нести чушь! Заткнись и немедленно уходи. Вон!
— Это не чушь, папа! — воскликнул Фэш, полностью обескураженный словами родителя. — Твоя Леночка убила родителей Василисы. Убила безжалостно… Неужели ты считаешь, что такое количество подробностей можно выдумать?.. Не только выдумать, но ещё и обвинить во всём совершенно невинного человека? — чересчур сильно переживая, практически кричал Фэшиар, не замечая, как глаза его отца наливаются кровью.
— Фэшиар Диаман Драгоций, немедленно прекрати это представление! — на повышенных тонах произнёс Диаман, явно не веря словам сына. Василиса, видя, что разговор с Драгоцием-старшим заходит в тупик, обошла замершего друга и продолжила идти к Елене. — Ва… Василиса? Что ты делаешь? — растерялся Драгоций-старший. — Ты…
— Ты должна была сдохнуть, — прошептала Елена, испуганно глядя на подходящую к ней девушку. Рыжую и синеглазую. Прошептала, но её слова услышали все. Диаман, покачнувшись, чуть не упал на пол, вовремя схватившись за стену. — Ты не можешь… Я не могла так… Но как ты… Не подходи! — взвизгнула Елена, видя, что Лиса не останавливается. Женщина махнула столовым ножом около носа Василисы, быстро ещё несколько шагов назад и, неловко взмахнув руками, оступилась и упала.
— Лена! — выкрикнул Диаман и бросился к невесте, которая, ударившись затылком об острый угол металлической тумбочки, неподвижно лежала около стены. Нож, ещё при падании выпав из руки женщины, находился неподалёку. Василиса дрожала, покачивалась и еле стояла на ногах, но не замечала этого, уставившись во все глаза на быстро растекающуюся лужу крови. Крови Елены… Убийцы Елены… — Лена… — безостановочно шептал Диаман, прижимая бездыханное тело невесты к себе, пачкая костюм кровью.
Захарра стояла совсем рядом. По её давно опухшим щекам текли слёзы, которые она даже не успевала вытирать, телефон в онемевших пальцах дрожал и практически выпадал. Девушка, резко прикрыв глаза, судорожно выдохнула. Её мозг не желал понимать и принимать увиденное. Было странно. Внутри все чувства и эмоции перемешивались, стягивались в комок. Захарра отказывалась верить, что безжалостная убийца Лена, переехавшая на своей машине отца Василисы, может так позорно и глупо умереть, пробив череп об острый угол блядской тумбочки. Всё должно было бы не так… Совершенно не так… Василиса внезапно обернулась, взглянула на Захарру абсолютно пустым взглядом и, наклонив голову чуть набок, просто пошла по направлению к входной двери. Шатаясь и явно не держась на ногах, будто зомби, Огнева остановилась около зеркала, висящего в прихожей, и посмотрела на себя.
