- Но почему ты сама не усыновила его?

- Я не могла. Я была не замужем. Незамужним нельзя усыновлять, только брать под опеку. А с Михаилом я встречалась, чтобы передавать через него все вещи. Напрямую почему-то нельзя… Странные порядки. В знак благодарности за помощь детдому он подарил мне цветы. По крайней мере, он так сказал… Он делал мне какие-то намеки на отношения, но я положила этому конец. Ведь у меня есть ты…

- Катька!

Я опустился на колени и уткнулся лицом ей в колени.

- Господи, какой же я идиот! Почему ты мне раньше все не рассказала? Я себе надумал бог знает что… Катька! Моя хорошая! Да ты святая женщина! У тебя доброе сердце!

- Ничего, Андрюша… Ты же не знал. А к Гошику я очень привязалась, и уже не могу его оставить. А не сказала потому, что не знала, как ты к этому отнесешься. Я не хотела тебя нагружать чужим ребенком… Все-таки он даже мне не родной. Я собиралась тебе рассказать, но не знала, как, все повод искала. И родители ничего не знают. Когда-то у нас был разговор с мамой на тему усыновления. Так она сказала, что чужих детей лучше не брать, мало ли какая у них наследственность. Вот я и молчала.

- Как ты меня назвала?

- Андрюша.

- А еще можешь повторить? Очень уж нежно у тебя это получается.

- Да пожалуйста, - засмеялась она. - Андрюша! Так мы идем пить чай?

- Конечно! Сейчас согрею чайник.

- Вот и отлично! А я приму душ, и присоединюсь к тебе.

- Конечно, любимая! Я пошел…

- Как ты меня назвал?

- Любимая… А что?

Она улыбнулась и скрылась в ванне.

Я готовил чай и прислушивался к шуму воды за стеной. Фантазия будоражила воображение. Вид струящейся воды по обнаженному Катькиному телу сводил с ума. Сколько у меня уже не было женщины? Очень давно, с тех пор, как я расстался с Кирой. Суркова была не в счет. Наконец Катерина вышла. Она была в своём халате с поясом и капюшоном, который она придерживала на груди. Я поставил чашки с чаем на стол и сказал:

- Катя…

Голос куда-то пропал от волнения. Какое-то время мы стояли друг перед другом в молчании, я только ощущал тяжёлые удары собственного сердца. Затем я приблизился к ней и взял её затылок в свои руки, поднял к себе её лицо. Губы, такие манящие… Я стал их целовать. Они были мягкие и податливые. Она откинула голову назад и закрыла глаза. Я скользил губами по её нежной коже шеи, почти теряя сознание от прикосновения, и ниже, ещё ниже… Мне мешал халат. Я взял рукой отворот, затем развязал пояс и халат упал на пол. Белья под ним не было. У меня окончательно башню снесло.. Какая фигура! Тугая красивая грудь, тонкая талия и крутые, округлые бедра, а длинным стройным ножкам позавидовала бы любая модель. Проведя кончиками пальцев по атласной коже плеча, я чувствовал, как бьётся её сердце, видел, как сомкнулись её ресницы и приоткрылись губы. Подхватив её на руки, отнёс в комнату на кровать. Пальцы одной руки сплелись у нее над головой, второй рукой я ласкал её тело и одновременно тихо сходил с ума от прикосновения её бархатистой кожи к моей. Я хотел продлить предвкушение. Катя почти кричала, кусая губы, полностью подчиняясь мне. Когда я проник внутрь, старался действовать осторожно, чтобы не причинить ей боль, хотя мне очень хотелось сделать все побыстрее… И в конце концов мы потеряли счёт времени и пространству…

Кажется, позже мы уснули, так и не выпив чаю, который я готовил накануне вечером. Мы лежали, прижавшись друг к другу так, что не было ни малейшей щелочки, как сиамские близнецы с одним сердцем на двоих. Наши ноги и руки переплелись в немыслимый клубок. Катерина еще спала. Какое-то время я рассматривал ее лицо, без очков оно казалось мне прекрасным. Подрагивающие во сне ресницы отбрасывали тени, и я боялся пошевелиться, чтобы не потревожить её. Полные губы приоткрылись, я ощущал её дыхание на своей груди. Её ровное дыхание было для меня самой прекрасной музыкой на свете. Затем я осторожно освободил одну руку и начал гладить её по волосам, провел пальцем по губам, очертя их контур, затем стал гладить щеки… Ресницы несколько раз дрогнули, она проснулась.

- Привет, - сказал я.

- Привет… Кажется, мы вчера уснули?

- Да.

- Ой… Андрюша, который час? Мы, наверное, опоздали на работу?

- К черту работу! Устроим сегодня выходной.

- Андрей, ну так нельзя! У меня сегодня две важные встречи.

Она нащупала телефон под подушкой.

- К черту встречи! Я сам отменю их. Сегодня у тебя встреча со мной…

Желание снова захлестнуло меня, ее губы накрыл мой жаркий поцелуй, а телефон полетел в сторону.

Позже она лежала на моей груди, а я гладил и перебирал её волосы, накручивал пряди на палец. В другой руке была ее рука.

- Кать… ты меня любишь? Хоть немного?

- Люблю… Я тебя полюбила с первого взгляда. С тех пор, как пришла на работу в Зималетто.

Это признание потрясло меня.

- Почему же ты никак не давала мне знать?

- Ну как ты себе это представляешь? Ты - мой начальник, я - подчиненная. К тому же ты собирался жениться на Кире… Мне было достаточно, что я все время находилась рядом с тобой.

- Кира… Как хорошо, что я не сделал эту ужасную ошибку!

- Я бы тогда не смогла быть с тобой… Это счастье.

- Кать!

- М?

- А где твое кольцо?

Я перебирал тонкие пальцы правой руки.

-Ой! Я забыла его в машине.

- Надо же… Я, оказывается, свое тоже забыл. Сегодня обязательно их заберем. Кать?

- Что? - смеялась она.

- Можно задать тебе вопрос? Твои поздние встречи, переговоры… Они были с Михаилом?

- Андрей, давай не будем к этой теме возвращаться… Проехали.

- Ок. Тогда давай навестим сегодня твоего Гошку.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

- Ты уверен, что хочешь с ним знакомиться?

- Уверен. Я тебе больше скажу. Я готов усыновить его, и растить как своего ребенка, вместе с тобой.

- Андрюша, да ты что! Боже, какое это счастье!

Голова упала мне на грудь, и я почувствовал влагу. Катька тихо заплакала.

- Я совершенно ответственно заявляю…Я готов взять на воспитание… Нет, усыновить… Мальчика, по имени…

- Голубев Игорь.

- Я дам ему свою фамилию. Он будет Ждановым. Жданов Игорь Андреевич. Неплохо звучит, по-моему! Ты была незамужняя, и не могла усыновить его, но сейчас все изменилось. Какие он игрушки любит? Сегодня купим ему что-нибудь.

Она подняла голову. Я стер влагу с ее щек, и Катерина улыбнулась:

- Он любит машинки всех мастей, разную технику. А спит со слоненком. Помнишь? Он у меня одно время в офисе стоял.

Ну, конечно, я помнил.

- Он без него не засыпает! Один раз его постирали, так он плакал всю ночь.

- Это хорошо… Это значит, что он умеет ценить то, что ему дорого. Кать! Я тебя люблю!

- Я тебя тоже! И спасибо тебе за все.

***

========== Долг платежом красен. ==========

***

“ Уважаемый г-н Жданов! Ваше ходатайство по поводу усыновления малолетнего Голубева Игоря Владимировича было рассмотрено на заседании комиссии 4 мая 2006 года Попечительского совета Северного округа г. Москвы. К нашему глубочайшему сожалению, мы отказываем Вам в праве на усыновление мальчика по причине невыполнения полного пакета условий, о чем гласит предписание №256 от 24.04.2006 г. Вы можете оспорить данное решение комиссии путем подачи апелляции после выполнения всех пунктов, предписанных статьей 195 Семейного кодекса РФ.

С уважением, председатель Попечительского совета Северного округа Луговской Михаил Евгеньевич.”

- Черт! - пробормотал я и смял письмо. - Бюрократы хреновы!

Этот пакет условий мы собирали больше месяца. Справки, выписки, заявления, включая справки из полиции об отсутствии судимости и заключения от психиатра и нарколога. Плюс пришлось несколько раз встречаться с этим Михаилом, который явно не ровно дышал к моей жене. Периодически я видел его томный взгляд, обращенный на Катьку, и все время хотелось засандалить ему в морду. Теперь я понял! Он знал, что комиссия не отдаст нам Гошку, и просто морочил нам голову, чтобы почаще видеться с Катькой!