Комната была узкая и длинная, как во многих старых домах. Напротив двери окно с двумя одинарными старыми рамами, под окном письменный стол, на котором стоял компьютер и письменные принадлежности. Окно задернуто шторами в цветочек. Справа от окна стеллаж с книжками и детской Катькиной фотографией в рамочке, сзади меня, около двери был старый двустворчатый шкаф. С плаката на двери на меня взирал Джон Леннон в таких же круглых очках, как у Катьки. Справа разложен диван, застеленный чистой постелью, но он был такой узкий, что вдвоем с Катькой там разместиться было немыслимо. Я вздохнул и принялся разбирать сумки.

Когда с одеждой было покончено, дошла очередь до коробок с обувью. Коробки складывать было некуда. В соседнем отделении висели Катькины вещи, снизу были ящики. Ага, кажется, есть! Вот, на шкафу есть место. Я взял табурет и стал ставить их наверх. Стараясь расставить все как можно аккуратнее, я сбил крышку с одной большой коробки, которая там уже стояла. Заглянув внутрь, увидел, что там лежат детские игрушки. Машинки, книжки, несколько мягких игрушек, уже знакомый мне слоненок, герои мультика Шрек, кукольный театр из русских сказок… Такой себе “джентльменский” набор. Я закрыл коробку и продолжил “выкладку” своих коробок, чтобы они стояли аккуратно, и не создавали хаос. Впрочем, какая разница, все равно я собирался съехать как можно скорее.

Вошла Катерина, она промакивала полотенцем мокрые волосы.

- Андрей Палыч, я закончила. В ванной найдете чистое полотенце, ну и все остальное, что нужно. А я попрошу у мамы еще одно одеяло, чтобы постелить вам.

- Спасибо, Катенька.

Я пошел в ванную. Пушкаревский санузел был совмещенный и такой тесный, что если ткнуться в одну стенку, то можно пересчитать остальные три. Стоя под упругими струйками душа, размышлял о происхождении игрушек на шкафу. Нужно будет спросить у Катьки, откуда они там взялись.

Приняв душ, я вытерся, замотал полотенце вокруг бёдер и вошёл в комнату. Катька, увидев меня в таком виде, засмущалась и покраснела до слез, точно, как в ресторане, когда кричали: “Горько!” От ее смущенного взгляда и мне было не по себе.

- Простите меня, Кать, - улыбнулся я. - Всё никак не привыкну, что я не один. Я пошёл мыться, и забыл одну деталь. Сейчас я все исправлю.

Она нырнула в постель и накрылась с головой, а я выключил свет, выудил из шкафа в потемках забытую “деталь” и тоже улегся на свое жесткое ложе.

В тишине и темноте комнаты тикал будильник. Я разглядывал пятна от уличного фонаря на потолке.

- Кать… - негромко окликнул я. - Не спите?

- Нет, Андрей Палыч.

- Я хотел спросить… Когда я расставлял коробки с обувью на шкафу, я заметил там игрушки. Это ваши?

- А, да. Я убрала их туда из вашего шкафа. К нам иногда приезжают родственники из Забайкалья, у них внук маленький, так он ими играет.

- Ясно…

- Андрей Палыч…

- Да?

- Мы завтра вместе поедем на работу?

- Да… Наверное. Я ещё об этом не думал.

- Я думаю, нам ни к чему пересуды. И кольца нам лучше на работе не носить.

- А что скажут ваши родители?

- Очень просто. Я все придумала. Утром мы их наденем, перед офисом снимем, а вечером снова наденем, перед приходом домой.

- Хорошо, как скажете, Катенька. А как же вы доберётесь на работу?

- Как обычно, на метро. Вы меня подвезете до метро, дальше поедете один.

- Тогда я завтра съезжу к Воропаеву в офис. Есть одно дело.

- Хорошо, Андрей Палыч, - отозвалась она сонным голосом. - Я так устала… Давайте, спать будем?

- Хорошо, Катюша, спите. Добрых снов.

- Вам тоже, Андрей Палыч.

С непривычки на полу было неудобно. Я пытался пристроиться и так, и сяк, то то начинал ныть то один бок, то другой. Сон все никак не шел, может быть, еще потому, что я перенервничал из-за квартиры и своей внезапной женитьбы. В милицию заявление писать мне расхотелось, сам виноват. Нужно было все хорошенько проверить перед тем, как давать им деньги.

Катька уже спала. Или мне так показалось… Вдруг она закопошилась и выудила что-то из-под одеяла и нырнула обратно. И тут я заметил световое пятно, просвечивающее из-под одеяла с пододеяльником. На ум сразу пришел Малиновский со своим: “Она, наверное, ныряет под одеяло, а дальше…”

Я улыбнулся. Кэп Очевидность, блин! Надо утром узнать у Катеньки, что она там себе подсвечивала.

========== Фотографии. ==========

***

- Андрей Палыч! - услышал я над ухом. - Проснитесь!

Меня кто-то тряс за плечо. Я кинулся и в первую секунду не понял, где я. Глаза слепил верхний свет. Меня будила Екатерина. До меня не сразу дошло, что я нахожусь в девичьей келье своей помощницы в статусе женатого человека. Спина и все конечности невероятно затекли от неудобного положения.

- Доброе утро, Катенька, - сказал я.

- Доброе утро, Андрей Палыч. Как вам спалось? Удобно было на полу?

- Отлично, Катенька. Спал, как младенец.

- Это замечательно. А у нас, вы представляете - случилось ЧП по папиным меркам. Исчезла его любимая игрушка.

- Это какая же?

- Фотоаппарат.

Я напрягся.

- Это что же, фотографии тоже пропали?

- Ммм, я не думаю, что они пропали. Во-первых, не фотографии, а плёнка. Когда бы их успели напечатать? Во-вторых, скорее всего, папа забыл его в ресторане.

- Может, в машине остался? Нужно спуститься посмотреть.

- Я говорила отцу. Он утверждает, что все забрал из багажника.

- Ну, я считаю, это вообще не проблема. После работы я поеду в ресторан и поищу там фотоаппарат.

- Хорошо. Нужно успокоить отца. А то он мрачнее тучи с самого утра.

В дверь комнаты постучали.

- Катюша! Андрей! - елейно пропищал за дверью голос Елены Санны. - Идите завтракать! Уже все на столе!

- Сейчас, мам! - отозвалась Екатерина.

- Завтракать? - улыбнулся я. - Я никогда утром не ем.

- Я тоже, - ответила Катя. - Но вы не знаете мою маму. Пока она не накормит так, что нельзя встать из-за стола, не отпустит.

- Кать, что за ерунда? Как можно накормить, если не хочешь?

- Моей маме это удаётся.

Она выглянула в коридор.

- Ванна свободна, Андрей Палыч. Одевайтесь, и я жду вас на кухне. Не забудьте надеть кольцо.

Я отметил, что моя жена больше не извинялась за то, что она в халате.

Она выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь.

Катя на работе и Катя дома - это были две разные Кати. Если на работе у нее валилось все из рук, то здесь это был снайпер-разведчик, передвигающийся из комнаты в комнату с ловкостью белки. Я приоткрыл дверь, прислушиваясь. Как-то мне не улыбалось встретиться с маман в коридоре в одном неглиже. И вообще, меня смущало присутствие Катькиных предков. Дурацкая ситуация! Нужно сваливать, и как можно скорее.

Голоса бубнили за закрытой дверью кухни, и, улучив момент, я скользнул в ванную. Наскоро плеснул водой в физиономию, вернулся в комнату. Когда мне удалась эта короткая перебежка, почувствовал себя свободнее. В комнате я оделся, предусмотрительно убрал свое лежбище в диван, и Катькину постель тоже. С трудом сложив это произведение советских мебельщиков, подошёл к стеллажу, где вчера мы оставили кольца. Катькиного кольца в блюдечке уже не было. Я нацепил своё и вышел в кухню.

Пушкарев сидел мрачнее тучи.

- Доброе утро, Валерий Сергеич. Доброе утро, Елена Санна, - смиренно поздоровался я.

- Ни хрена оно не доброе, - буркнул отец. - Фотоаппарат спёрли.

- Опять ты со своим фотоаппаратом! - замахала на него руками Елена Санна. - Дай поесть детям, потом будешь своим фотоаппаратом донимать. Вот, кушайте, Андрей.

Тёща поставила передо мной тарелку. Манная каша! Она с детства вызывала у меня рвотный рефлекс.

- Ммм… Может, просто чайку? Я не люблю кашу.

- Молочная каша с утра снабжает организм всеми необходимыми элементами и придаёт энергию, - назидательно сказала Елена Санна. - Да вы попробуйте, вы такую кашу в жизни не ели!