- Но мы совсем перестанем видеть свою дочь, - расстроился будущий тесть.
- Не беспокойся папа, - сказала Катя, которая, наконец, вышла из комнаты. - Мы будем часто приезжать! Я готова!
На ней было надето платье с лифом из парчи медового цвета и длинными рукавами, коричневая однотонная юбка крупными складками устремлялась практически в пол. Ноги, руки, шея были полностью закрыты. Наверное, это платье было надето раз или два, затем отправлено восвояси в шкаф, где и дожидалось своего часа. И вот его час пробил. Я окинул взглядом ноги. Бежевые лакированные туфельки были на низком ходу, с ремешком, застегнутым вокруг стопы. Где она только откопала такие? Волосы она распустила и завила, подколов с одной стороны заколкой с цветком. Лилия, кажется. Ни дать ни взять, Скарлетт О’Хара в платье из портьеры. По крайней мере, его верхняя часть смахивала на штору.
- Катенька! - ахнула мама. - Какая же ты красивая!
Валерий Сергеич украдкой смахнул скупую слезу.
Катерина зарделась.
- Мама, папа, ну что вы!
Она стала по очереди обнимать родителей, затем Катя посмотрела на меня.
Я улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой.
- Доброе утро, Катенька.
- Доброе утро, Андрей Палыч.
- Эээ, ты что же, муженька теперь по имени-отчеству величать будешь? - протянул папаша, ехидно улыбаясь.
- Пап, ну мы же ещё не женаты, - пояснила Катя. - Поэтому, сейчас уместнее будет на “вы”.
Она украдкой подмигнула мне. Я подал ей пальто, и мы спустились вниз. После коротких препирательств с Валерий Сергеичем, который настаивал на том, чтобы ехать с Еленой Санной в своей машине (“чтобы хоть немного походить на свадебный кортеж”), я сказал, что он потом в ресторане вынужден будет пить одну минералку. Валерий Сергеич задумался, и все же решил ехать в моей. Родители невесты погрузились на заднее сиденье, Катя села впереди на пассажирское место, я за руль, и мы помчались к ЗАГСу.
***
Малиновский слонялся перед входом с букетом роз с какой-то особой женского пола. Увидев мою машину, он подскочил со стороны пассажира и открыл дверь перед Катей, подал ей руку, помог выйти, вручил букет. Пушкарев неодобрительно зыркнул на него.
- Это ещё что за фрукт? Не нравится он мне.
- Это мой друг, Роман Малиновский, - ответил я. - Он будет свидетелем с моей стороны.
- Ой, а с Катенькиной-то и нет никого! - охнула Елена Санна.
- Не волнуйтесь, Елена Санна, - сказал я. - Судя по всему, свидетельница у нас будет.
- Познакомьтесь, это Вероника, - представил барышню Малиновский. - За неимением полного комплекта свидетелей, я решил помочь.
Валерий Сергеич неодобрительно осмотрел новоиспеченную свидетельницу с ног до головы, ибо она была одета в короткую шубку и юбку, оголяющие стройные ножки в модных сапожках, схватил дочь под локоть и повёл в ЗАГС.
- Спасибо, - буркнул я. - Малиновский, лучше бы ты никого не приводил. Ты уверен, что она будет держать язык за зубами?
- Не волнуйся, она будет нема, как золотая рыбка. Господи, а Катька-то, - хихикнул он. - Она бы ещё в паранджу оделась.
- Она целомудренная невеста, - веско сказал я. - ЗАГС - это не место светить прелестями. Впрочем, какая разница? Не забывай, что эта церемония чистая формальность.
Я отдал ему коробочку с кольцами.
- На, подашь нам кольца, когда будет нужно. Только не потеряй!
- Андрей Палыч! - окликнула меня мама Кати. - А ваши родители будут позже?
- Нет, мои родители сегодня не смогут присутствовать. Они за границей и поздравили нас по телефону.
- Какая жалость, - сказала Елена Санна.
На её лице было написано искреннее разочарование.
Пора было заходить в зал. Катька прихорашивалась перед огромным зеркалом. Я подошёл к ней.
- Пора, Катенька.
- Андрей Палыч… Вы сказали у нас дома, что мы будем жить у вас. Но мы же договаривались о другом…
- Кать, когда мы договаривались, ваши родители ничего не знали о свадьбе. Как бы я им объяснил, что везу их дочь к себе, а сам еду к себе один? Не беспокойтесь, что-нибудь придумаем. Переночуем сегодня у меня, а там будет видно. Разместимся как-нибудь.
- Все понятно…
- Не переживайте, Катенька! Все будет хорошо. А сейчас нам пора.
Катя взяла одной рукой у матери свой букет, меня под руку и мы встали перед дверью. Отец уже достал свои фотопричиндалы и старался поймать удобный ракурс.
- Папа, - сказала Катя. - Не нужно здесь фотографировать. Мы еще не вошли в зал.
Наконец огромные двустворчатые двери распахнулись, и по красному ковру под марш Мендельсона, сипевшего из пыльных колонок под потолком, мы вошли внутрь. Малиновский стал слева от меня, свидетельница справа от Катьки, мама стала позади, а отец бегал и снимал нас со всех сторон. Колоритная тетенька за столом принялась толкать речь.
- Малиновский, что за хрень? - шепнул я другу. - Когда мы подавали заявление, я специально оговаривал, чтобы никаких речей. А это что?
- Расслабься, друг, - сказал Малина. - Видимо, по-другому они не умеют.
Тетка говорила битых полчаса, у меня затекли ноги от длительного стояния. Катерина тоже переминалась с ноги на ногу. Без конца щелкал затвор фотоаппарата Валерий Сергеича. Не знаю почему, меня это раздражало.
Наконец, тётенька за столом торжественно спросила:
- Екатерина Валерьевна, готовы ли вы взять в мужья Жданова Андрея Павловича, жить с ним в богатстве и бедности, болезнях и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Катя посмотрела на меня из-под опущенных ресниц и сказала “да”.
То же вопрос был адресован мне, я тоже сказал “да”.
- Прошу вас обменяться кольцами!
Малиновский стал хлопать по карманам, делая вид, что он кольца потерял. Вот придурок! Нашёл место прикалываться. Пушкарев нахмурился, но Малина ловко выудил коробочку из кармана и поднёс её нам. Он сиял, как медный самовар. Я первый надел кольцо Кате на тонкий и прохладный пальчик. Оно подошло, было лишь слегка великовато. Затем она надела мне моё кольцо. Елена Санна позади нас шмыгала носом и тихонько всхлипывала.
- Объявляю вас мужем и женой, - фальшиво улыбаясь во все тридцать два, объявила служительница Фемиды. - Господа Ждановы, попрошу подойти и расписаться в Книге регистраций.
Мы расписались по очереди под аккомпанемент щелканья пушкаревского затвора, затем это сделали Малиновский со своей “свидетельницей”. Я вздохнул с облегчением. Церемония закончена, и мы чинно, разбившись по парам, покинули зал. Сразу же стала заходить следующая пара в сопровождении свиты гостей. Нам пришлось потесниться в сторону.
- Поздравляю вас, детки!
Елена Санна промокнула салфеткой глаза и обняла нас по очереди.
- Андрей, можно тебя на минуту? - спросил Валерий Сергеич. - Катюшка, не возражаешь, если я твоего муженька на минуточку украду?
Катя не возражала. Тогда Пушкарев взял меня за рукав пиджака и увел в сторонку.
- Вот, Андрюха, смотри, - вполголоса пробормотал он. - Это от нас с матерью.
В его руках появился белый продолговатый конверт.
- Это подарок вам с Катькой на свадьбу. Да ты бери, не стесняйся! Если бы Катюшка раньше сказала про свадьбу, мы бы что-то путевое купили. А пока, на первое время хватит. Бери, бери!
Он совал мне в руки конверт, но я отдал его назад.
- Спасибо, Валерий Сергеич. Я не возьму деньги. Вам с Еленой Александровной нужнее.
- Бери! - нахмурил брови Пушкарев. В этой гримасе в нем мелькнуло что-то Катькино, и я понял, что лучше не спорить.
- Хорошо, Валерий Сергеич. Спасибо.
Конверт перекочевал в мой карман.
- Ленка! - окликнул супругу папа. - А помнишь, я тебя из ЗАГСа на руках выносил?
- Помню, Валерик! Знаете, я была такой худенькой, что муж меня поднимал без особого труда!
Я понял тонкий пушкаревский намек и легко, как пушинку, подхватил Катерину на руки. Она склонила голову ко мне на плечо.
- Замрите! - скомандовал Пушкарев. - Я вас зафиксирую!
Он суетился на крыльце, выбирая наилучший ракурс. Наконец он “зафиксировал” наш финальный выход из ЗАГСа, я накинул на Катю пальто, все погрузились в машину и поехали в ресторан. Машина Малиновского со “свидетельницей” следовала за нами по пятам.
