— Да, сынок. Думаю в таком возрасте твоя память была ещё неполноценная, и твоё сознание сейчас воспроизводит только небольшую часть того, что было на самом деле.

После её слов я непроизвольно напряг память и попытался вспомнить как можно больше, но сознание активно сопротивлялось и не выдавало желаемую информацию.

— Ты не зря завела этот разговор, так? Расскажи мне то, что хочешь сказать.

— Я подняла эту щепетильную тему не просто так, она напрямую связана с твоей нынешней ситуацией, — она ненадолго остановила свой рассказ, я думаю её терзают сомнения.

— Говори, я все выслушаю.

— Хорошо. Ты помнишь какую-то часть из прошлого. Не знаю, помнишь ли ты, как нам было тяжело перенести это и вывести тебя из того состояния. Ведь оно совершенно ничем не было обусловлено, словно возникло из ниоткуда и выбрало тебя своей жертвой. Сколько тогда было пролито слез: твоих, моих и отца. Каждый день не обходился без твоей безосновательно истерики. Я не понимала, чем это было вызвано, поэтому и решилась отвести тебя к компетентным людям, которые должны были разрешить ту ситуацию. Однако даже лучшие из лучших разводили руками и советовали ждать. Ждать, пока ты перерастешь этот возраст. Но когда ты пошёл в школу, все изменилось. Я была рада, ведь проблемы начали отступать. С каждым новым днём ты становился более весёлым, бодрым и полным желания ходить в школу. Я не могла понять, что вызывало такое рвение, пока однажды не узнала о твоём новом друге. Ты сам мне тогда рассказал, помнишь? Ты мне всегда рассказывал о нем. Ты был, словно одержим им. Каждый твой разговор отсылался на него. И без умолку твердил о ваших совместных походах, приключениях и отдыхе, который вы проводили исключительно вместе. В тот момент я не сильно переживала за тебя. Наоборот, была рада, что в твоей жизни появился человек, который смог вывести тебя из бесконечной депрессии. Однако позже я поняла, что ситуация была не такая, какой была представлена на первый взгляд. Спустя некоторое время ты чуть ли не ежедневно приходил домой с различными ушибами и царапинами. Однажды, ты рассек локоть на правой руке, тебе его даже зашивали. Шрам точно остался.

Я спешно повернул руку и попытался найти тот самый давний шрам. И да, так и есть. Он был там практически всю мою жизнь, а я даже и не знал о нем.

— Я даже не помню, как поранился.

— Ты многого не помнишь. После долгой работы с психологами и другими врачами ты практически потерял большую часть своих негативных воспоминаний. Этот парень, Саша, никогда не влиял на тебя положительно. После общения с ним, ты лишь на какой-то промежуток времени успокоился. Но позже, как мне объяснили, именно из-за постоянной физической боли, твое психологическое состояние пришло в норму и это был нонсенс. Избавившись от одной проблемы, мы приобрели новую, более обширную. Ты всегда умудрялся влезать в какие-то проблемы. И это была исключительно его вина. Он манипулировал тобой, как мог. А твой фанатизм никто не мог пресечь, и любая попытка ограничить с ним общение выливалась в грандиозный скандал. И тогда перед нами стоял выбор: оградить тебя от него и ощутить уже знакомую проблему или же позволить вам контактировать, но пожертвовать твоим физическим состоянием. Мы ждали, думали, что его издевки над тобой закончатся, но ты не желал замечать этого. Каждый раз ты находил ему и его действиям неопровержимые оправдание, на которое даже мы, взрослые люди, не могли ответить. Ты всегда был в ссадинах. Месяцами они не сходили с твоего тела. А я удивлялась, как твой друг оставался цел и невредим. Мои попытки поговорить с ним и с его родителями не дали результата. Они оказались своенравными богачами диктаторами, для которых их единственный и любимый сын был всегда идеальным. Они даже пытались обвинить во всем общение с тобой, ведь ты по их словам был асоциальным ребёнком, который подает их сыну не лучший пример для подражания и всегда тянет вниз. Моему стойкому терпению пришёл конец тогда, когда ты попал в больницу. Я тогда не на шутку испугалась. Повреждения были несерьёзные, но очень болезненные для тебя. Я до сих пор помню, как ты кричал от боли, когда тебя осматривал врач. Как мне позже рассказали, что Саша и его компания затащили тебя на развалины дома, который собирались сносить. И в качестве подопытного кролика использовали именно тебя и отправили на проверку прочности пола в том доме. Но ветхие доски оказались непрочные, и ты чудом не провалился под пол. Этого слава Богу не случилось, но твою ногу насквозь пробило три огромных гвоздя. В больнице тебе сделали местную анестезию, но несмотря на это, тебя держало пара санитаров, потому что ты умудрялся вырваться из рук взрослых женщин. Ты ведь этого так же не помнишь?

— Даже близко не могу вспомнить, — я со всем существующим удивлением смотрел на мать и не мог поверить, что такие значимые события просто стёрлись из моей памяти.

— Я всегда рассчитывала, что эти события просто исчезнут из твоего сознания, чтобы в дальнейшей жизни не навредить тебе. После того дня мы с твоим отцом твёрдо решили увезти тебя и чем дальше, тем лучше. Мы сошлись во мнении, что лучше кардинально поменять место и твоё окружение. Родина твоего отца подходила как нельзя лучше. Я решилась оставить здесь многое только ради твоего благополучия и ни капли не пожалела об этом. Мы не были уверены наверняка, что такая резкая смена обстановки пойдёт тебе на пользу и первое время убеждались в этом. Твоя обида на нас была очень сильна, и ты яро демонстрировал её. Ты часто истерил и даже не садился за общий стол, чтобы поесть. Ты тогда предпочел питаться святым духом, только для того, чтобы продемонстрировать все своё недовольство. Однако со временем, по невиданным причинам ты угомонился. Стал спокойнее, активнее и жизнерадостнее. Ты адаптировался и рецидивов больше не было. Я думала, надеялась, что это больше никогда не повториться. Только сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что ошибалась. Снова нашёлся человек, который смог привязать тебя к себе. И эти отношения, глядя на тебя, явно не назовешь здоровыми.

Я забыл все. Совершенно не помню ничего из этого. Все, что осталось в моей памяти о Саше, это его хорошее и дружеское отношение ко мне. О каждой из этих неприятных истории я слышал впервые и не мог поверить своим ушам. Я был в растерянности от услышанного, но теперь я понимал, что именно вызвало у неё беспокойство. И если его отношение ко мне было настолько ужасным, то теперь я знаю, почему я оказался в такой ситуации.

— Кое-что о Саше — я снова встретил его. Он все так же учиться в этой школе. И именно с момента нашей встречи все и началось. Если ты утверждаешь, что он манипулировал мной, тогда это произошло и снова. Я не раздумывая согласился учувствовать в том, что теперь вылилось в такие последствия.

— Вы с ним снова общаетесь? Но что произошло между вами? — настойчиво смотрела на меня мама.

— Мы с ним встретились ещё в самом начале моего обучения. Честно говоря, ещё до приезда в Россию я начал общение с ним по интернету и уже определённо знал, куда еду и что встречу здесь его. Я не говорил тебе об этом, ведь всегда винил тебя с отцом в нашей с ним разлуке. Но если бы ты рассказала мне все раньше, возможно, этого не произошло. Первое время мы поддерживали хорошие отношения. Мы были друзьями. Точнее, я так думал. Он лишь создал вокруг меня иллюзию, которая была основана на нашем совместном прошлом. Я был так сконцентрирован на тех старых временах, что не замечал уже прояснившимися глазами, какой передо мной человек. Он предложил мне подшутить над этим парнем, который сейчас в больнице. И выставил это, как невинную игру, и я снова поддался ему. Но это зашло все слишком далеко. Я начал привязываться к нему, и Сашу это, по всей видимости, очень задевало. Он не задумываясь всеми существующими способами решил убрать его со своего пути. Он слишком жесток. И его методы не оправдывают его чувств ко мне. И ему ничего не стоило уложить ни в чем неповинного человека на больничную койку.