- Что это?

   - Обычные успокоительные капли на травах. Пусть пьет три раза в день перед едой, а там... посмотрим...

   Двусмысленные слова доктора несколько озадачили мужчину.

   - Что вы имеете ввиду?- насторожился Фрисант.

   - Господин мэр, для того чтобы дать окончательный диагноз, мне нужно время...- пытался уйти от прямого ответа доктор.- Думаю, через недельку - другую смогу вам с точностью все сказать!

   - Что значит - через недельку - другую?- напирал обеспокоенный отец. На его серьезном лице нервно подергивались скулы.

   - Уверяю вас, у вашей дочери ничего опасного!- успокоил обеспокоенного отца врач.- Наверняка могу сказать только одно - силы ей вернет полный покой.- с этими словами он быстро собрал свой чемоданчик с инструментами и удалился прочь. А Фрисант, устроившись, полулежа, на диване и не собирался этой ночью покидать дочь. Всматриваясь в ее еще детское, милое личико, он никак не мог понять истинные причины столь странного поведения. Откуда взялись эти нелепые фантазии о колдуне? Откуда столько агрессии и страха? Ее неестественная, печальная бледность пугала и старого отца. Фрисант уже пожалел, что начал весь этот разговор о замужестве. Как всякая девственница, Марианна до смерти боялась мужчин. Он это знал, но не предполагал, что настолько! В конце концов, восемнадцатилетняя девушка уже должна начать задумываться о своем замужестве! Но, видимо, только не Марианна! Она еще такой ребенок! - размышлял встревоженный ее странным поведением Фрисант. В эту минуту он готов был удовлетворить любую просьбу своей малышки, лишь бы вернуть ее прежний, цветущий вид. Впрочем,- задумался мэр, - с некоторых пор Марианна сильно изменилась! Ее детская, безмятежная живость куда - то улетучилась, а на смену им пришли меланхоличность и грусть. Ее степенность и тоскливый взгляд, Горольд почему - то всегда списывал на взросление. А как же иначе? Его девочка превращается в светскую леди, которой непозволительны излишне - бурные эмоции! Но где - то в душе, он все же сожалел о веселой, улыбчивой малютке, которая своим веселым, непосредственным правом украшала жизнь одинокого мужчины.

   Погруженный в тягостные размышления, мэр не заметил как догорела свеча и комнату обволокло кромешным мраком. Часы пробили полночь. Внезапно, где - то неподалеку послышалась какая - то непонятная возня. Очень быстро она переросла в отдаленные, еле слышные шаги и тихий скрип, который и вывел Фрисанта из задумчивости. Мужчина прислушался. Поначалу он грешил на крыс. Но когда сквозь густую, черную пелену ему удалось разглядеть два странных силуэта, он не мог двинуться с места. "Неужели это правда?"- только и мелькнуло в голове старика. Всматриваясь в темноту, он с ужасом наблюдал, как одна из фигур приближалась к постели его бедной дочери. В следующую секунду, быстро справившись с первым шоком, мужчина резким движением зажег новую свечу. Тусклый свет озарил комнату и двух непрошенных гостей.

   - Это действительно ты?- в грозном изумлении выкрикнул мужчина.- Мерзавец, как ты посмел?!

   Осветив второго его спутника, Фрисант внезапно окаменел от ужаса. Воспользовавшись его замешательством, Гумблер и его сопровождающий мгновенно скрылись тем же путем, что и появились.

   - Сюда! Ко мне! - яростно завопил мэр, придя в себя.- Я убью тебя, негодяй, ничтожество, подлый лицемер! Ты за это поплатишься! Обещаю!- присягнулся мэр.

   Вне себя от гнева, он выбежал из комнаты дочери и уже на ступенях, стал с силой трезвонить колокольчиком. Взъерошенная прислуга в исподнем белье, выбежала из своих комнат, и испуганно хлопая глазами, пыталась вникнуть в слова хозяина.

   - Аделаида!- обратился Фрисант к юной, невысокой девчушке в белой, ночной сорочке.- Присмотри за Марианной! Да... и возьми на всякий случай в моем кабинете ружье!

   - Ружье? Зачем?- изумленно воскликнула девушка.-Неужели сеньоре Марианне грозит беда?

   - Я что неясно изъясняюсь? Ружье!- не желая ничего объяснять, вне себя от гнева заорал мэр. Никто из прислуги никогда не видел его таким взбешенным.

   - Я п-поняла...- испуганно пролепетала девчушка и пулей помчалась к кабинету хозяина. Тем временем, позабыв о возрасте и о больных ногах, Фрисант, что было духу, понесся к колокольной башне. Влез наверх и с силой потянул на себя тяжелые веревки. Грозный колокольный звон разнесся по всей округе. Снова и снова, тревожно взывал он к спящему острову. В спешке натянув на себя кое - какую одежонку, сонный, полуголый народ в панике вываливал на улицу. Со всех сторон на главную площадь сбегались насмерть перепуганные люди. Крик и паника быстро разносились по острову. Ночной колокольный звон был редким и неизменным предвестником чрезвычайно - дурных событий. Подождав, пока соберется народ, Фрисант, бесстрашно взобравшись на одно из окон колокольной башни, громко возгласил:

   - Други мои! Я осмелился потревожить вас в столь поздний час по - причине весьма возмутительной и страшной! Простите, что так поступил... Однако считаю своим незамедлительным долгом предотвратить чрезвычайную опасность! Только что я оказался невольным свидетелем сеанса черной магии, учиненного одним из чернокнижников. Этот, с позволения сказать, господин, тайком пробрался в спальню моей дочери и вызвал Сатану!

   - О-о-о!- в негодовании зашумела толпа, в то время как мэр продолжал:

   Эта вопиющая наглость должна быть наказана! Вне всяких сомнений, негодяй накличет на нас беду! Он - черный колдун! И мы, как добропорядочные, христиане должны решительно и строго противостать антихристу твердой верой!

   После утомительных и долгих разглагольствований, мэр, наконец, назвал имя чернокнижника и призвал народ покончить с колдуном. Фрисант кричал все сильнее и сильнее, возбуждая в народе праведный гнев и еще большую агрессию к человеку, которого и без того ненавидели и боялись. Ни у кого из островитян не возникло и тени сомнения по поводу правдивости его слов. Все и так давно ощущали опасность исходящую от этого коварного типа.

   - Смерть! Смерть! Смерть колдуну!- рокотали по острову яростные крики. Вооружившись кто-чем мог, от мала до велика, возмущенная городская общественность, устремилась к бывшему маяку, который, по словам мэра, и был очагом разврата и колдовства. Оживленно обсуждая отвратительную персону мнимого отшельника, беспощадная и шумная толпа с факелами в руках проследовала через весь остров. В домах не было ни единой души, которая бы не присоединилась к этому праведному шествию. Тысячи людей, то и дело наталкиваясь друг на друга, с криками и возгласами двигались вперед. Кровожадная толпа жаждала расправиться с Гумблером раз и навсегда. Обступив башню со всех сторон и отрезав, таким образом ему путь к отступлению, люди стали ломиться внутрь. Однако дверь, как и предполагалось, оказалась запертой. Применив некоторые усилия, им все же удалось бревном выломать железный засов. С грозными, пронзительными криками, ожесточенная ватага, распаленная, ненавистью и местью безрассудно ринулась внутрь, сметая на своем пути ту немногочисленную мебель и вещи, которые попадались им под ноги. Обшарив все вокруг - ничего не нашли. Обозленные бесплодными попытками, найти того, кого очень хотелось наказать, неуправляемое стадо направилось в дом мэра. Ведь именно там первоначально появился колдун! Бесцеремонно ворвавшись внутрь дома, некоторые даже хотели выместить злобу и на хозяине, который, так сказать, и пригрел у себя на груди эту коварную змею. В основном это были матросы бродяги, в потасовке имеющие намерение поживиться мэрским добром. С большим трудом, Фрисанту удалось остановить пыл разбойников и вывести толпу на улицу. Используя все свое красноречие, мэр убедил людей образумиться и довериться ему. Затем избрав некоторых из них, он осторожно ввел их в комнату Марианны. Осматривая каждый дюйм люди искали тайный ход. Мэр точно знал, что он есть, но найти его они никак не могли. Безуспешные поиски несколько охладили пыл Дюплуани - одного из друзей Фрисанта. Он уже начинал сомневаться в здравомыслии своего влиятельного друга, который словно загнанная лошадь носился по комнате, и без конца твердил одно и то же: "Я найду! Непременно найду тебя, мерзавец!" Скептическая ухмылка проскользнула на вечно - красной от алкоголя, физиономии.