– Хорошо-хорошо!

Парень неуклюже схватил Тритона за руки. Тот не стал сопротивляться, лишь проскрежетал:

– Ускорься!

– Сейчас… сейчас… – пробормотала девушка. – Еще чуть-чуть… Ага! Вот она!

Трясущимися руками она продемонстрировала пулю сталкеру.

– Кровь! – закричал Малёк. – У него кровь пошла.

Вобла схватила тряпку, зажала рану. Приказала напарнику:

– Подержи, пока я нож нагреваю.

Пока Глазастая вытирала лезвие и дезинфицировала его над огнем, Малёк, глядя на перекошенное от боли лицо Тритона, приговаривал:

– Только быстрее! Быстрее! Мне кажется, он меня сейчас ударит! Быстрее!

– Убирай! – крикнула девушка, вновь подходя к своему пациенту.

Парень с удовольствием повиновался.

Кожа вокруг раны зашипела, едва к ней прикоснулось раскаленное лезвие. В нос сразу ударил запах паленой плоти и волос. Сталкер зажмурился, но стона подавить не смог.

– Ёж твою в коромысло!

– Терпи!

Вобла быстро перебинтовала рану, сверху наложила еще одну повязку, прихватив штанину, чтобы та не болталась. Вытерла сталкеру пот со лба, протянула заветную фляжку. Тритон жадно выхлебал остатки спирта, крякнул, закашлялся. Из-за того, что не ел со вчерашнего дня и потерял много сил, здоровяк быстро захмелел. Едва шевеля губами, он произнес:

– Чистая работа! Молодец!

– Полежи пока, отдохни.

Сталкер прислонился к деревянному брусу, держащему свод штольни, и сразу же забылся тяжелым сном.

Девушка присела рядом, подперев голову руками, и позволила себе наконец расслабиться. Она тихо всхлипнула, а потом и вовсе беззвучно расплакалась.

Минутная слабость, однако, закончилась быстро. Утерев слезы, Глазастая взяла себя в руки.

– А нам долго тут придется сидеть? – спросил Малёк сталкера.

Тот приоткрыл глаза, тихо ответил:

– Сколько понадобится, столько и будем. Но, возможно, пойдем в глубину.

– В какую еще глубину? – переспросил юнец. – В глубь штольни, что ли?!

– Да.

– Это же чистое безумие! – не скрывая ужаса, пролепетал Малёк. – Зачем?

– Штольня не спасет нас, если мы будем сидеть тут, почти у самого входа. Едва они найдут это место, сразу же направят сюда несколько групп. И сцапают нас, мы даже пикнуть не успеем. Поэтому надо будет уходить глубже. Залечь на дно, понимаешь? Там и пули не достанут, и осколком не заденет.

– Но мы же заблудимся!

– И это не самое худшее, что может случиться с нами, поверь, – сказал Тритон с некоторым злорадством, указывая на черный туннель. – У нас есть оружие, мы можем сделать факелы. Я заприметил вагонетку в том углу. На ней мы легко оторвемся от погони. Как только опасность минует – выберемся обратно.

– А если они взорвут вход?

– Взрывать нас они не будут. Стреляли по ногам – значит, не было приказа убивать. Живьем взять хотят.

– Зачем мы им? – недоуменно спросил парень.

– Чтобы это узнать, надо сначала понять, кто вы такие. Очень важные персоны? Ученые? Почему на вас охотится столько людей?

– И я хотела бы это знать, – вздохнула девушка и спросила: – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – поморщился проводник. – В заначке есть еще немного обезболивающего. Думаю, до Точки дотяну, а там уже подлечусь как следует. Все будет…

Тритон затих на полуслове, замер, прислушался. Вобла и сама услышала голоса, раздававшиеся совсем близко, в лесу, почти у самого входа в штольню.

– Тут нора какая-то была, – произнес надтреснуто-высокий громкий голос. – Помню, с Боровым давно бродили в этих местах, когда должок с одного его кента вытряхивали. А этот фуфел в бега тогда подался, думал, можно просто так от нас уйти! Вот мы его тогда в этой норе и словили.

– Какая еще нора?

– Что-то вроде пещеры, а может, шахта заброшенная. Я не разбираюсь. Жуткое место, темнотища одна.

– Дык там они и спрятались! Где же им еще быть? Чего раньше молчал, Борода?

– Да сейчас только вспомнил!

– Давай показывай, где шахта твоя находится.

– Ох, поискать надо! Так сразу не скажу, давно это было. Вроде, где-то в этих местах. Угости сигареткой, чтоб лучше думалось.

– Пошли! Потом перекуришь. Ищи давай!

Голоса затихли, растворившись в шуме ветра, гуляющего по коридорам штольни. Беглецы переглянулись.

– Ноги в руки – и в вагонетку! – прошептал Тритон. – Драпаем отсюда! Малёк, найди три-четыре палки.

– Отбиваться будем? – испуганно спросил тот.

– Нет. Факелы сделаем.

– Хорошо. Я сейчас.

Сталкер взял остатки рубашки, которой ему бинтовали ногу, порвал на несколько лоскутов. Намотал на принесенные парнем штакетины. Получились вполне сносные заготовки под факелы.

– Теперь транспорт. – Проводник перевернулся на бок, скривившись от боли, начал медленно подниматься на ноги. На помощь пришла Вобла. – Вагонетка вон в том углу, ее надо попытаться сдвинуть с места. Если сможем – то мы спасены.

– Сделаем! – с задором сказал Малёк и подбежал к ржавому вагончику. Но сместить его не удалось даже на сантиметр. – Тяжелая зараза! Надо вместе.

– Навались! – приковылял на подмогу сталкер.

Вагонетка скрипнула, нехотя покатилась вперед.

– Мы ее так всю дорогу толкать будем? – кряхтя, поинтересовалась Вобла.

– Штольня имеет уклон. Телега накатом пойдет.

– А как же…

– У нее ручной тормоз есть. Толкай давай, хватит болтать!

– Пошла! Сама пошла! – обрадовался парень.

– Залезай, чего глазами хлопаешь? – рявкнул Тритон девушке, закидывая в кузов свой рюкзак и факелы.

– А ты? Давай помогу? – Вобла попыталась взять здоровяка за руку, но тот вырвался.

– Сам справлюсь.

Девушка обиженно глянула на сталкера, но тот лишь прикрикнул:

– Живее!

Вновь послышались голоса преследователей.

– Нашел! Вон эта шахта, про которую я говорил! – уже знакомый высокий голос.

– Молодец, Борода! Только громкость выключи свою. Давайте вперед. И аккуратно – вдруг они там устроили засаду.

Беглецы забрались в вагонетку, затаились, в ожидании, когда та наберет нормальную скорость. Давно забывшие, что такое смазка, колеса противно скрипели, ржавый транспорт разгонялся лениво, позвякивая и сотрясая пассажиров, будто пытаясь скинуть их.

Но вскоре балки по бокам штольни стали мелькать быстрее, а темнота заметно сгустилась. Вагонетка мчалась в глубь штольни.

Вскоре своды туннеля заметно сузились, и расстояние от рельсов до стены практически сошло на нет. Потолок стал гораздо ниже, и, казалось, подними голову чуть выше борта – ее мигом снесет одной из крепежных потолочных балок. Непроглядная тьма, царившая вокруг, сжимала и без того узкое пространство.

Огня факела с трудом хватало, чтобы осветить пару метров впереди. От отблесков слабого пламени в стороны шарахались зловещие угловатые тени, отовсюду доносилось недовольное перешептывание. Малёк все пытался разобрать слова неведомых существ, обитающих во мраке, но ничего внятного так и не расслышал.

Внизу, у рельсов, потревоженные внезапными гостями, пищали крысы. Некоторых зазевавшихся грызунов колеса вагонетки с хлюпающим хрустом перемалывали под собой, и тогда позади сразу начинало раздаваться довольное чавканье сородичей погибших тварей. На некоторое время крысы отставали от беглецов, но потом вновь нагоняли тележку и продолжали истошно пищать.

Штольня уходила вглубь под крутым углом, поэтому транспорт хорошо разогнался. Тритон лишь изредка чуть выжимал тормоз, сбрасывая скорость, чтобы вагончик не перевернулся.

Чем дальше путники летели, тем плотнее становился мрак. Малёк заметно нервничал, забившись в угол кузова, девушка, наоборот, не выказывала признаков тревоги, она сосредоточенно держала факел, освещая путь. Неяркий бледно-желтый свет дрожал, словно боялся неизвестности, опасливо шарил по стенам, открывая взорам гостей туннеля жуткие картины. Повсюду виднелись глубокие борозды – явно следы когтей. Иногда попадались бурые пятна, похожие на кровь. Пару раз в глаза бросались чьи-то полуистлевшие кости.