Литмир - Электронная Библиотека

– Будет ходить в нашу приходскую школу, – ответила Мэри-Мэг. – К сожалению, возить ее через весь город в нынешнюю школу мы не сможем. Но и наша приходская школа дает вполне приличное образование. Если эта девочка действительно так умна и способна, как рассказывает моя кузина, то проблем у нее не возникнет. Давайте для начала с ней познакомимся. Может случиться и так, что ни мы ей не понравимся, ни она нам.

С этим все согласились, и, торопливо вымыв за собой посуду, разошлись по своим делам. Мать Мэри-Мэг проверила почту, заказала для монастыря продукты на неделю на оптовой базе, чтобы вышло дешевле, а затем позвонила Джейн:

– На общем собрании мы решили, что для начала надо с ней познакомиться. По-моему, вполне разумно. Может, девочка не захочет жить среди монашек в монастыре. Решит, что лучше уж в интернат.

– Но вы с сестрами готовы ее принять? – с надеждой спросила Джейн.

– Пусть поживет у нас несколько месяцев.

– Я сообщу Биллу. Спасибо, ты просто святая! – воскликнула Джейн, и ее кузина рассмеялась.

– Вовсе нет! До того как попала сюда, знаешь ли, я вела далеко не святую жизнь! Просто хочу помочь сиротке. Билл сможет привезти ее сюда сегодня вечером?

– Мы постараемся.

– Завтра вечером у нас занятия в вечерней школе, а на выходных здесь всегда слишком шумно. Так что лучше всего познакомиться сегодня.

– Я скажу Биллу.

– Пусть приезжают к ужину, к шести часам.

Тепло попрощавшись с кузиной, Джейн позвонила мужу на работу, рассказала об их плане и попросила: если Алекс не откажется от жизни в монастыре, привезти ее туда сегодня к шести часам.

Билл заехал к Алекс домой после школы и сообщил об этом. Не умолчал и о том, что это единственная альтернатива интернату, какую они с женой смогли придумать.

– В монастыре? С монахинями? – в изумлении переспросила Алекс. Они с отцом порой ходили в церковь, но особенно религиозными не были. – Они захотят, чтобы я тоже стала монахиней?

Билл невольно рассмеялся, хотя понял ее опасения:

– Вряд ли! Сколько я знаю кузину своей жены, навязывать тебе веру или тем более монашеские обеты она точно не станет. Она предложила это, чтобы помочь тебе. Монахини вообще не будут особенно тебя трогать: дел у них по горло, все работают, кто в католических школах, кто в больницах, а по вечерам у них занятия. Полагаю, они захотят, чтобы ты ходила в местную приходскую школу, хорошо училась и помогала по хозяйству – и хватит с тебя.

Итак, в любом случае ей придется перейти в другую школу. Вся жизнь Алекс перевернулась со смертью отца. Когда Билл ушел, она направилась в кабинет Эрика, села в любимое отцовское кресло и долго смотрела на шкаф, полный книг, которые они читали вместе. Теперь они отправятся на склад, на несколько лет, пока Алекс не повзрослеет настолько, чтобы вернуться сюда. Дорогие, любимые вещи, хранящие память об отце, среди которых прошло ее детство, – все они, упакованные в коробки и ящики, исчезнут с глаз долой. И ее саму отошлют, словно на склад, то ли в интернат, то ли в монастырь; Алекс не могла решить, что хуже. Со слезами на глазах она вышла из отцовского кабинета, заглянула в кухню и увидела там плачущую Елену. Они бросились друг другу в объятия и зарыдали; Алекс сама не знала, об отце она плачет или о себе.

Глава 5

В тот день Билл Бьюкенен ушел с работы раньше обычного, чтобы к шести часам отвезти Алекс в доминиканский монастырь. Алекс ждала его дома, в простом черном платье и туфлях без каблуков. Глаза покраснели, словно она долго плакала. Билл понимал чувства девочки, однако не винил ее отца. Беда обрушилась на Эрика слишком внезапно: крепкий еще мужчина шестидесяти с небольшим лет, он не мог представить, что совсем скоро дочь останется сиротой – а дальше… дальше болезнь развивалась стремительно, и слишком быстро он утратил способность принимать даже самые простые решения. Эрик просто не успел.

Машина мчалась по серым улицам, залитым дождем. Алекс невидящим взором смотрела в окно. То представляла мрачные стены монастыря и монахинь – сердитых высохших старух в черных одеждах; то мысли ее возвращались к папе – к тому, во что он превратился в последние дни; и ни в прошлом, ни в будущем она не находила утешения.

– Все нормально, Алекс? – спросил Билл.

Она кивнула.

– Уверен, кузина моей жены тебе понравится, – бодро произнес он. – Она замечательный человек, хотя и монахиня. Добросердечная, деятельная, и с чувством юмора у нее все в порядке.

Алекс промолчала. Мать настоятельница монастыря с чувством юмора? Такого она и представить не могла, это казалось невероятным.

Когда машина остановилась, Алекс долго сидела, не решаясь выйти. Школа-интернат теперь представлялась не такой уж страшной участью.

Монастырь был именно таким, как она воображала: крупное, мрачное, серое здание, раскинувшееся на просторном участке, заросшем плодовыми деревьями и кустарником. С одного края виднелись церковный шпиль и колокольня. Медленно, почти волоча ноги, Алекс вышла из салона и побрела за Биллом. Но, переступив порог, она словно попала в совершенно иной мир – мир, которого никак не ожидала и даже представить не могла!

Кельи монахинь располагались на втором этаже; весь первый этаж мать Мэри-Маргарет отвела под вечернюю школу, секции и студии. Был вечер; и, войдя в холл, Билл и Алекс оказались в центре шумной, яркой жизни. Похоже, здесь собирались и дети, и их родители. С одной стороны ребята из художественной студии гордо демонстрировали матерям свои рисунки и поделки из глины, с другой – группа мальчиков-подростков со спортивными сумками направлялась в гимнастический зал. На стене висело расписание: гимнастика для беременных, школа молодых родителей, пилатес… и объявление: в следующем месяце, по многочисленным просьбам местных жителей, монастырь открывает художественную студию для пенсионеров! Повсюду шум, громкий смех, болтовня и радостные крики детей.

Билл не был здесь несколько лет и поразился, как Мэри-Маргарет удалось преобразить монастырь. Тихий приют невест Христовых превратился в пестрый, многолюдный, кипящий жизнью центр местной общины. Просто отлично, думал Билл, что Мэри-Маргарет не стала затворяться от мира, как нередко поступают церковники, а напротив, шагнула в него и сумела завоевать любовь своих соседей!

За конторкой их встретила женщина в футболке и джинсах – как ни удивительно, монахиня. Билл спросил, где найти мать настоятельницу, и она указала куда-то в конец длинного холла. Пройдя мимо распахнутых дверей спортивного зала, Билл и Алекс заметили женщину. Стоя на стремянке, она вкручивала лампочку в абажур. В джинсах и красной толстовке, юношески стройная и подвижная – лишь длинные, почти совсем седые волосы, собранные в хвост, свидетельствовали о том, что она уже не молода. Женщина взглянула вниз, и при виде строгого костюма Билла и черного платья Алекс на ее симпатичном улыбчивом лице отразилось смущение.

– Ох, простите! Мне следовало надеть «униформу». Забегалась, не успела переодеться.

Закончив вкручивать лампочку, она спустилась и отставила стремянку к стене. Затем чмокнула Билла в щеку, а с Алекс поздоровалась за руку и жестом пригласила их к себе в кабинет. Алекс смотрела на нее во все глаза, не зная, чему дивиться больше – улыбке, звонкому молодому голосу или толстовке с эмблемой Стэнфордского университета.

– Я мать Мэри-Маргарет, – произнесла настоятельница, – но все зовут меня мать Мэри-Мэг. Очень рада, что вы приехали. По вечерам у нас оживленно. Мы ведем много кружков и семинаров для людей по соседству, ведь днем все работаем.

Она указала посетителям на плетеные стулья, а сама заняла место за столом. «Неужели это настоятельница монастыря?» – удивленно думала Алекс. Эта женщина напоминала учительницу, чью-то маму, даже директора школы, но никак не монахиню!

– До сих пор мы никого не приглашали жить здесь с нами, – продолжила она, – и не уверена, что к этому готовы. Но почему бы не попробовать? Если, конечно, ты не возражаешь поселиться в таком шумном месте и помогать нам по хозяйству. Готовим мы все по очереди – и, когда подходит моя очередь, сестры особенно усердно молятся, – улыбнулась она. – С молотком и дрелью я управляюсь лучше, чем у плиты.

11
{"b":"644905","o":1}