Отдохнув денек после вырезки убежища, Дин, по-прежнему сверяясь с расписанием прохождения спутника, начал выходить на пробежки. Мышечное чувство сразу же заявило, что собрать изрядно растерянную на Траверсе форму будет непросто. Диноэл бежал враскачку, среди валунов, по тому, что с трудом можно было назвать тропинкой, нырял то вправо, то влево, уходил в кувырки и перекаты, прыгал и падал так, чтобы прежде, чем мать сыра земля без всякого дружелюбия хлопнет по боку каменистой ладонью, успеть прицелиться из «клинта» в развилку на сосне или белый натек на скале. «Безумие, – думал он, – я сошел с ума, я сознательно иду навстречу провалу».

Фокус в том, что однажды, практически на глазах у самого Диноэла, три человека, которых очень трудно заподозрить в посвященности в какие-либо инопланетно-мистические практики, воспользовались Базой, и воспользовались очень успешно, по крайней мере, у Дина были все основания так думать. Еще в далеком тридцать шестом, неподалеку отсюда, в горах на англо-шотландской границе, Дину случилось очень плотно взять в оборот все того же Рамиреса Пиредру, гангстера и виртуоза cante jondo фламенко на гитаре. Напарником Диноэла тогда оказался старший инспектор Бартон из отдела по борьбе с организованной преступностью, зануда с патологическим отсутствием чувства юмора, не приведи господи еще раз с таким работать, но с бульдожьей хваткой, и во всяких встречных-поперечных перепалках-перестрелках со сдвигом в сторону рукопашной человек незаменимый. Рамиресу составляли компанию его каталонский дружок Дикки Барселона, про которого Дин в ту пору знал лишь то, что он псих, наркоман и знаменитый хакер, и корнуольско-бернисдельский авторитет Гуго Сталбридж, более известный как Звонарь – лесной атаман, тратерская смесь Робин Гуда и Стеньки Разина. Барселона отродясь не держал в руках ничего опаснее шариковой ручки, у Звонаря, несмотря на вошедшие в легенду физическую силу и непревзойденное совершенство в обращении с шестифутовым луком, пик мастерства во владении современным оружием был еще далеко впереди, так что у зажатых в угол братьев-разбойников были все шансы угодить под перекрестный допрос объединенных сил правопорядка. Бандитам очень этого не хотелось, и вот тогда Рамирес выкинул свой очередной головоломный трюк, иначе как чертовщиной который назвать нельзя: вся троица, пройдя, как полагал Диноэл, через двери Базы, исчезла с Тратеры и непостижимым образом очутилась на Земле без применения каких бы то ни было технических средств.

Вышло так, что подступиться к подробностям этой истории Диноэл смог очень и очень не скоро. Военные дороги увели его далеко от Тратеры, да и последующая коловерть мало способствовала развитию исследовательской карьеры. Нет, думал Дин, вранье, вранье, надо было выкроить время, в конце концов, бросить все, переключиться на главное… Но как угадать, что в жизни главное, в чем смысл, ради чего плюнуть на все остальное? Не всегда он был таким старым и мудрым… Все мы подобны Винни Пуху, которого головой по ступенькам судьбы тащит невидимый Кристофер Робин. Тумк-тумк-тумк. Немногим удается сосредоточиться и что-то понять, прежде чем тумкнешь в последний раз.

Короче, к началу пятидесятых, когда Диноэл вновь приступил к поискам, Рамиреса, зачинщика всей истории, уже не было в живых – Кромвель из своей каторжной норы приказал избавиться от не в меру догадливого и чересчур осведомленного авантюриста. Гуго Звонарь пропал неведомо куда еще во время войны, и лишь Дикки Барселона, переживший своих куда более молодых товарищей, коротал деньки в элитном сумасшедшем доме. Ладно, пусть так, решил Диноэл, все же лучше, чем ничего – однако и на этом пути поджидал изрядный сюрприз. Обкуренный полусумасшедший хакер оказался гениальной личностью, причем эпохального масштаба, элементарный запрос открыл Дину удивительные вещи. Например, выяснилось, что все разработки последних поколений киборгов построены исключительно на идеях Барселоны. Его открытия, как утверждалось, совершенно стерли границу между человеческим и искусственным разумом, а самому человеческому разуму Барселона даровал окончательное бессмертие в биоэлектронной форме. Он настолько опередил время, что даже сегодня наберется едва ли полтора десятка ученых во всем мире, способных проникнуть в глубину его построений, современные технологии пока что не в силах воплотить его замыслы, и когда его записи (а пишет он непрерывно, в каких-то особенных тетрадях, и занимается этими текстами специальная группа научных сотрудников, фактически целый институт) будут расшифрованы, во Вселенной наступит эра Барселоны. И так далее и тому подобное. Что и вовсе изумило Диноэла, так это даты – выходила полная чепуха, важнейшую часть своих открытий гений и отец современной нейрокибернетики совершил еще до того, как бойко заскакал под контактерскими пулями по тратерским чащобам. «Ничего себе, – подумал Дин, – вот была бы петрушка, если бы я там его вгорячах пристрелил…» Что ж, уголовный душок всегда оставался неотъемлемой частью противоречивой натуры безалаберного светоча науки – прямое следствие того неутешительного факта, что первыми невероятные способности трудного подростка оценили и приспособили к делу не университетские умы, а бандиты.

К тому времени титан, достигший возраста более чем преклонного, пребывал в невменяемом состоянии, что, как утверждали, вовсе не мешало его творчеству: никого не узнавал и ни с кем не говорил, и тем не менее время от времени сбегал из-под надзора, часто прихватив им собственноручно собранное оборудование, необычайно искусно скрывался и скитался неизвестно где, обнаруживаясь порой в самых неожиданных краях. Вся эта информация мало обнадеживала, но выхода у Диноэла не оставалось.

Никакой лечебницы, палат и решеток. Порто-де-Вальдемосса – одна из красивейших бухт Средиземноморья, в двух шагах – если уж быть совсем точным, в двух гребках – от той мятежной столицы, которая по феодальному обычаю подарила своему психопатичному сыну собственное имя, над каньоном, обрывающимся к морю, была построена прелестная вилла с несколько необычным названием «Сады Трианона». Ограда, правда, вполне солидная, внутри полно персонала, охраны и видеокамер. Дину пришлось потратить более суток и десяти тысяч собственных денег, чтобы предстоящий разговор был зафиксирован как можно в меньшей степени. Однако, увы, усилия оказались напрасными, разговора как такового не состоялось.

Престарелый патриарх, великий сводник нейрона и конденсатора, сидел в шезлонге на лужайке возле бассейна и любовался морским пейзажем. Обстановка сильно напоминала заказной мальчишник в борделе, поскольку вокруг порхало множество девиц недвусмысленного предназначения – некоторые в белых халатах, а некоторые и без. За прошедшие полтора десятка лет Дикки заметно растолстел, обрюзг, отек, приобрел пельменеобразные мешки под глазами и галошеподобную нижнюю губу. Знакомые Диноэлу жидкие космы до плеч уцелели, но их странный светло-рыжеватый оттенок ныне густо разбеливала седина. Вообще внешность мастера биоэлектронной ячейки изрядно смахивала на эскиз грима графа Дракулы из фильма класса «В».

На появление гостя Барселона никак не отреагировал, но Дин, заглянув в его нарочито бессмысленные карие глаза с белесыми ресницами, мог бы поклясться, что старый мошенник его узнал. Дальше начались мучения. Диноэл спрашивал, рассказывал, напоминал, показывал фотографии – все без толку. Дикки рассеянно смотрел вдаль, иногда не то стонал, не то мычал, пошевеливал пальцами, время от времени на колени к нему плюхалась очередная пышнотелая красотка, он то сгонял ее, то нет – и все в этом роде. Лишь однажды, услыхав имя короля Ричарда, Барселона сморщился, изображая несогласие, и пропел нечто наподобие частушки: