Скиф едва заметно хмыкнул:

– Ты сначала вылези оттуда, а то откроем… и не скоро мы с тобой встретимся. Кстати, там, наверху, эти пазлы все еще складываются и раскладываются, соваться нечего думать, башку оторвет.

– А сколько еще ждать?

– Сейчас скажу… Мы полезли в десять тридцать пять… Еще полтора часа. И хватит искушать судьбу, уходи оттуда.

– Ладно, поднимаюсь.

Они лежали на полу, над ними съезжались и разъезжались бронзовые квадраты с непонятными письменами, по всегдашней привычке Дин подложил под левый локоть скатанный в рулон плащ.

– Вон посмотри, силовая механика в чистом виде, и никакой электроники… Очень я не хочу заводить с тобой этот разговор, но другого случая может не быть. Ухожу я от тебя. На некоторое время.

– Куда это?

– Внедряюсь. К Шарквисту, в Стимфал.

– Это как же?

– Дин, война неизбежна. Я это знаю, и ты это знаешь. У Серебряного началось мельтешение по поводу артефактов. Что-то они начали активно искать. Кромвелю всегда было наплевать на Контакт – и вдруг такая смена декораций.

– Что, кто-то их надоумил? Нашелся человек?

Вопрос, похоже, совпадал с мыслями Скифа. Он покачал головой.

– В том-то и дело, что нет. Там что-то непонятное. Они сейчас как раз ищут человека, чтобы возглавил программу.

– Подожди, а ты здесь при чем?

– Там обязательно должен быть кто-то из наших. Представь на минутку, что будет, если Кромвель найдет то, что ищет. К тому же я – самая подходящая кандидатура. Гестианец с официальным гражданством, специалист с мировым именем, а то, что водил знакомство с таким разгильдяем, как ты, думаю, они готовы забыть. Для них уже устроили утечку информации, что по-настоящему-то я лаксианец, сам по себе ходячий артефакт. На это они обязаны клюнуть. Думаешь, я рад всему этому? Дин, кто-то должен их остановить. Эти бесноватые угробят и себя, и все человечество.

– Знаю я твою теорию. Это еще не повод.

– Знаешь, да что толку. Тебе, как и всем, не терпится засунуть пальцы в розетку. Дин, скажу в сотый раз – мы не готовы к Контакту. Мы лезем с картонным мечом в разборки серьезных дядей. Слышал, как два дурака в одном тазу поплыли по морю в грозу?

– Да, этих песенок много. На тигра он вышел с бузинным ружьем, на этом кончается повесть о нем.

– Вот именно. И Шарквист с его братией – первые в очереди маньяков выдернуть пробку из бутылки с джинном.

– Никто не знает, за какой из дверей сидит дракон, – пробормотал Диноэл. – Ты что же, и в партию эту их вступишь?

– Запросто, – хладнокровно ответил Скиф. – И карьеру сделаю, и большим начальником стану. Ты знаешь другой способ? Сколько нам нужно согласований и подписей, чтобы сделать хоть один снимок в Золотой Долине? А люди Шарквиста в ней днюют и ночуют, и Губастый им слова не говорит. А не дай бог?

– А мне прикажешь что делать?

– Да уж не брошу тебя. Кто за тобой, оболтусом, присматривать станет? Будешь опережать меня. Везде и на полхода. С моей же поддержкой. Продолжим нашу игру в соперников.

– С соперниками Серебряный разбирается быстро.

– Не сомневайся, – вновь спокойно кивнул Скиф. – Охота на тебя начнется знатная. Но не припомню, чтобы кто-то нам обещал легкую жизнь. Впрочем, за чем же дело стало? Откажись, я поиграю в бирюльки с кем-нибудь другим.

– Скотина гестианская, – проворчал Диноэл.

– Лаксианская, – поправил его Скиф.

Конец интерлюдии.

Да, война. Она уже шла, просто мало кто решался сказать это вслух. Передела мира хотели все. Наши, гуманоидные и не очень, соседи, родственники по ДНК, уже давным-давно были не в восторге от территориальных приобретений землян, а также нарушений не очень понятных человеческому разуму принципов. Что же касается бывших колоний, то о них и речи нет. Собственно, как только колонизация дальних земель превратилась в повседневную реальность, война стала неизбежной. Администрации отдаленных земель, попав в ситуацию, где поговорка «До Бога высоко, до Вашингтона далеко» приобретала поистине астрономические масштабы, вольно или невольно, рано или поздно становились правительствами. А уж обретя экономическую независимость, образовав местные союзы и федерации, обороняясь и торгуя на собственный страх и риск, они и вовсе здорово призадумывались – да нужна ли им вообще руководящая роль находящейся черт знает за какие сотни парсеков древней планеты предков? Наркотический дурман коварного словечка «суверенитет» кружил горячие головы.

И вот в конце концов самая развитая и многочисленная, и, само собой, зловредная и непокорная зона – Стимфальский карантин, – превратившаяся сначала в Стимфальскую конфедерацию, а затем к началу века – в Стимфальскую империю, за последние полвека взрастившая такую индустриальную мощь, что могла потягаться с сообществами старушки Земли, решила сказать свое веское слово в этих спорах. Рядом с бесноватым главой Стимфала, Элом Шарквистом, поднялась наводящая страх фигура маршала Кромвеля – как считалось, непобедимого полководца и закоренелого ненавистника Земли. С Шарквистом, несмотря на все противоречия этого союза, их объединяла бешеная, фанатичная ксенофобия на старой доброй почве антропоцентризма – политики, от которой власти Земли отходили все дальше и дальше. Слово за слово, и вот одним хмурым утром вооруженные силы Стимфала под командованием Дж. Дж. Кромвеля, по прозвищу Серебряный Джон, высадились на пограничном Ригле-19, и с этого момента уже запущенная кровавая круговерть приобрела размеры того, что историки со спокойной совестью могли назвать войной.

Судьба знаменитого контактера круто повернула, безжалостно похоронив его научные замыслы, и какой из него получился бы исследователь и теоретик, теперь сказать трудно. Все перевернулось вверх дном. Границы рухнули, договоренности полетели в тартарары. Трижды засекреченные зоны контакта, карантинные области, экспериментальные производства по до конца не расшифрованным гестиано-лаксианским технологиям – все оказалось если и не напрямую в районах военных действий, то уж, во всяком случае, доступно для врага, который давно уже подбирался ко всем этим любопытным разработкам, помня древнюю как мир истину: что бы ни придумывали ученые, все равно получается оружие. Стимфал даже создал особую группу специалистов и десанта для проникновения на подобные закрытые территории. Поэтому как можно быстрее вывезти, эвакуировать, ликвидировать и, самое главное, зная специфику объекта, удержать противника на рубеже до завершения всех операций.

Но та же медаль имела и другую, гораздо более привлекательную сторону. Теперь без зазрения совести можно было заглянуть в аналогичные разработки супостата – известно же, что Кромвель, несмотря на весь свой антропоцентризм, в вопросах военной науки предельно реалистичен и отнюдь не пренебрегает возможностями, предоставляемыми инопланетными технологиями. Тут уж и вовсе со всей срочностью и остротой потребовались люди, имеющие специальную подготовку и опыт. Диноэлу пришлось отложить старт своей научной карьеры. Как всегда, в родной стихии ему сопутствовал успех, тем паче что возглавлял его противников, кромвелевскую «группу поиска и эвакуации», и в самом деле Скиф.

– Да как тут они вообще пролезали? Это что, вход такой? – высоченный Скиф, охнув, протиснулся под черной, с розовыми прожилками мраморной балкой. – Почему нормально нельзя зайти?

– Сам хорош, – отозвался Диноэл – он давно уже находился внутри. – Явился в парадном кожане с лисой и погонами. Вон, при всех крестах и дубовых листьях. Нагонишь ты на всех страху – ишь, даже в сапогах. Снаружи идти нельзя – нас там видно за милю. А отсюда даже тепловизором не возьмешь.

У обоих изо рта вырывался пар. В вертикальной щели меж двух вывернутых взрывом керамбетонных плит, растопыривших почерневшие ребра арматуры, несмотря на синюю морозную дымку, было далеко видно просевшее полотно хайвея, подвешенное на одуряющей высоте от земли и упирающееся в ворота дальнего, крошечного отсюда шлюза.