– Твой биологический возраст – шестьдесят лет, но выглядишь ты прекрасно и совершенно спокойно доживешь до сотни. С психологическим возрастом тоже все в порядке – характер у тебя отвратительный, но восприятие мира вполне четкое. Так для чего же понадобилось это омоложение?

Эрик продолжал молчать.

– Мне кажется, я понял. Тебе нужен был повод для того, чтобы отправиться в векторную миссию – и ты создал его искусственно. Так?

– Не знаю. У меня нет степени доктора психологии.

– У меня тоже, но это не особенно важно. Я услышал достаточно для того, чтобы снова задать тебе главный вопрос: ради чего ты убегаешь из Федерации?

Такая формулировка коробила слух и совершенно не нравилась продолжавшему глядеть на соседний дом наблюдателю, но он был вынужден признать, что Кристоф снова оказался прав.

К сожалению.

– Мне просто надоело быть здесь, в этом обществе, среди этих… людей. Чувствую, что жизнь потеряла всякий смысл, но понятия не имею, как это изменить. Возможно, там мне будет лучше. Вот и все.

Собеседник рассеянно хмыкнул и надолго о чем-то задумался. Эрик, переведя взгляд на небо, начал изучать медленно двигавшиеся по нему крохотные облачка.

Интересно, какими окажутся облака на его новой планете? Если, конечно, она вообще будет, эта планета. И если на ней найдется атмосфера…

– Хорошо, будет тебе разрешение, – неожиданно произнес Кристоф. – На мой взгляд, искать смысл жизни с помощью векторной миссии – это идиотизм, но я не собираюсь запрещать тебе распоряжаться собственной судьбой.

– Спасибо.

К своему удивлению, он не ощутил никаких особенных эмоций. Как будто случилось то, чему давно суждено было случиться.

– За подобное не благодарят, – директор встал со своего места. – Мне жаль, что ты сделал такой выбор. Но пока еще не поздно передумать и вместе со мной улететь на Барнард. Или перебраться на какую-нибудь аграрную планету, чтобы начать новую жизнь там.

Эрик тоже поднялся на ноги, затем довольно криво усмехнулся:

– А ради чего мне возвращаться на Барнард? И чем отличается один уголок Федерации от другого?

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Кристоф опустил глаза и медленно кивнул.

– Возможно, прав именно ты, а я ошибаюсь. В любом случае мне было приятно работать с тобой. Институт никогда не забудет наблюдателя Орсена.

– Спасибо, – повторил Эрик, ощущая, что к горлу совсем некстати подкатил ком. – Я тоже рад…

– Прощай.

Когда за гостем закрылась дверь, оставшийся в одиночестве человек лег на кровать и рассеянным взглядом уставился в потолок.

Самая главная преграда все-таки исчезла. Государство в лице технического директора Коля наконец-то открыло двери нараспашку и попрощалось со своим неблагодарным гражданином.

Осталось лишь сделать последний шаг.

– Федерация отпускает всех желающих, но никого не принимает обратно, – тихо прошептал наблюдатель. – Черт бы тебя побрал, Кристоф…

На пороге появилась модель-четыре, но Эрик не обратил на вошедшего робота никакого внимания.

В голове продолжал крутиться заданный гостем вопрос.

Ради чего он все это затеял? Что послужило истинной причиной? Годами взлелеиваемая тяга к саморазрушению или неосознанное желание разобраться в жизни, пущенной под откос два века назад?

– Черт бы тебя побрал…

Промаявшись таким образом почти час, он встал, заказал в номер три бутылки вина, а потом напился – целенаправленно, вдрызг, с неким мазохистским наслаждением вспоминая произошедший разговор и время от времени жалуясь на судьбу внимательно слушавшей его словесные излияния помощнице.

Стало немного легче.

Все следующее утро Эрик просидел на балконе, глядя в небо и пытаясь заставить себя отправиться в космопорт. Но причин для того, чтобы отложить это путешествие, находилось слишком много – чрезмерно жаркая погода, плохое самочувствие, загруженность транспортных магистралей…

В конце концов, не обязательно же проходить финальный этап регистрации именно сегодня?

– Наблюдатель Орсен, вам поступило срочное сообщение, – рядом совсем некстати объявилась помощница. – Ваша заявка на участие в векторной миссии одобрена. Вы можете в любое время прибыть в экспедиционный центр для прохождения процедуры отказа от гражданства и окончательной регистрации.

– Спасибо, – он раздраженно отвернулся от робота. – Иди в свой угол и больше не лезь ко мне.

– Хорошо, наблюдатель Орсен.

Снова оставшись в одиночестве, Эрик тяжело вздохнул, а затем длинно и витиевато выругался.

Буквально несколько дней назад он всем сердцем рвался на корабль. Но сейчас, когда последние препятствия исчезли, душу заполнили сомнения и какая-то противная липкая тоска.

– Меня здесь ничто не держит, – без особой уверенности в голосе произнес он. – Только вино, но вино можно взять с собой. Или попросту купить рецепт для репликатора. Получится хуже, но мне хватит…

Попытка с юмором взглянуть на ситуацию оказалась безуспешной – собственные слова прозвучали циничной издевкой, каким-то пошлым бредом.

Наблюдателю не требовалось прикладывать титанических усилий для того, чтобы понять истинные причины такого самочувствия. Все было на поверхности.

И жить от этого становилось еще неприятнее.

– Я просто боюсь перейти грань, – прошептал Эрик себе под нос. – Но страх – это нормально. Я справлюсь.

Спустя десять минут он вышел из здания отеля и двинулся по улицам города, пытаясь возродить в своем сердце те чувства, которые привели его на порог векторной миссии.

Вокруг, как назло, не было видно ни одного робота – ему встречались только самые обычные люди, радовавшиеся лившемуся с небес живому и теплому свету.

Наблюдатель бросил недовольный взгляд на местное солнце, поморщился и свернул в сторону расположенного неподалеку паркового комплекса.

Здесь было уютно и прохладно – привезенные с Земли растения давали тень, миниатюрные ручейки наполняли воздух свежестью, а порхавшие среди ветвей птицы радовали слух веселым щебетанием.

– Секвойя…

Вслух прочитав название уходившего ввысь гигантского дерева, Эрик почувствовал слабый прилив раздражения.

Когда ему довелось побывать на заповедной планете, там не нашлось ничего похожего. Только жаркие пляжи, теплое море и огромная зубастая тварь, плававшая в специальном аквариуме, построенном на потеху таким туристам, как он.

– Везде обман.

Сверху раздалось требовательное цоканье и к остановившемуся человеку прямо по стволу дерева спустилась упитанная пушистая белка. Посмотрела на посетителя блестящими черными глазами, а затем начала примериваться для прыжка.

– Отстань, у меня ничего нет, – наблюдатель отошел чуть дальше.

Белки ему нравились. Но Федерация, выбравшая их в качестве одного из символов единения с Землей, за последние десятилетия все-таки слегка перегнула палку – теперь пушистые проказницы встречались везде, на любой из доступных для посещения планет. Если же местная экосистема оказывалась слишком неподходящей для настоящих грызунов, вместо них использовались барбосы беличьего типа.

Государство старалось сделать все ради комфорта и душевного равновесия своих граждан, совершенно не задумываясь о том, что им действительно хотелось бы увидеть.

– Отстань, – повторил Эрик, разворачиваясь в сторону выхода. – Листья ешь.

Короткая прогулка не избавила его от сомнений, зато помогла справиться с тревогой.

Люди научились приспосабливаться к самым разным условиям жизни. Распространили свое влияние на сотни звездных систем. Построили там города и космопорты, вырастили настоящие земные растения, даже привезли настоящих земных белок.

Почему бы не поучаствовать в создании еще одной колонии? И, возможно, когда-нибудь снова ощутить свободу бескрайнего космоса. Остаться наедине с пустотой…

На мгновение наблюдателю Орсену показалось, что он снова стоит на поверхности несущегося сквозь бескрайнее пространство астероида. Раскидывает в стороны руки, ощущает, как пустота заглядывает в самые потаенные глубины души…