Пара этого не услышала. Наверное…

— Что? С чего ты взяла?

— Ой, да не держи меня за идиотку. Я прекрасно знаю, что ты сам ходил. Я ведь права?

Она умна. Даже очень. Я не могу так ей просто врать.

— Ладно, ладно, да, — перешёл на шёпот я. — Да, я выходил.

Дальше-то что?

— И куда ты выходил?

— Вот только давай не строить из себя детектив, ладно? Я просто вышел на улицу. Прогулялся вокруг и зашёл. Ну не спалось мне, видишь ли…

— Ты из меня дурочку не строй, я прекрасно знаю, что ты куда-то ходил… — она навела на меня указательный палец. — И, кажется, я догадываюсь, где ты шлялся!

Вдруг, послышались выстрелы позади нас. По нам открыли огонь.

Выследили.

— А-а-а-а-й! — закричала болезненным голосом Ева.

— Чёрт возьми, какого хрена?! — я вытащил пистолет и начал отстреливаться от тьмы.

Теневой листопад укрыл нас с головы до ног. Вывески погасли. Впереди виднелись огненные розочки выстрелов, распускавшихся в нашу сторону. Красные, жёлтые, синие.

— Ева, Болди, Харли, в укрытие!

Все трое отбежали за автомобиль, по мне безуспешно стреляли, я лишь пятился назад, укрывая невидимого противника огнём.

На асфальте я увидел кривую чёрту из крови, тянущуюся к троице. Боже, Ева…

Очереди-гончие не стихали, срывались с цепей хозяев, наровясь перегрызть мне горло.

— Ах вы сволочи! — еле сдерживая слёзы, заорал парень. — Я вас всех прикончу!

Он полез под огонь, но я, схватив его за шиворот, утащил за автомобиль. Около нас что-то упало, как будто очень тяжёлый, но небольшой камень.

— Граната… — вымолвила Харли дрогнувшим голосом. — Граната!

Мы побежали в ближайший переулок что есть сил, за нами вспыхнул взрыв, осветив улочку. В моих глазах помутнело, в ушах всё заглохло.

Не знаю, сколько мы бежали, Болди нёс Еву на руках. С её ноги чтото капало. Забежав в первый попавшийся открытый подъезд, мы расположились в нём и решили на время передохнуть. Все мы не могли отдышаться. Только Ева тяжело втягивала мокрый воздух, закатив глаза.

— Ник, где там твоя аптечка?!

Я немедленно полез в рюкзак и начал рыться в вещах. Вот и аптечка — небольшая коробочка. Я щёлкнул замочком и распахнул её. Вот спирт, вот марля, бинт.

— Так, сейчас, сейчас, потерпи немного, — судорожно двигая руками, утешал девушку Болди, — марля, спирт, должно помочь. Ева чуть ли не орала от боли. А я ведь когда-то боялся опозориться перед троими, перевязывая себе плечо.

— Потерпи, ещё чуть-чуть…

Мы с Харли глядели друг на друга. Она сидела на полу, откинувшись на стену спиной. Где мы сейчас? Что нам делать? Никто не знает. — Ник, — утирая слезу, произнёс парень, — взгляни. Вот это здание было прямо за нами. Там впереди должен быть торговый центр.

— Что? Ты хочешь, чтобы я?..

— Вы с Харли. Идите и зовите на помощь. Мы будем здесь. Рацию не выключай.

— Ладно.

— Будьте осторожны.

Мы с Харли в быстром темпе направились к торговому центру, который, по словам Болди, должен был находиться впереди.

— А с чего ты взял, что Болди не ошибся?

— Не знаю. Я просто надеюсь, что «Андерскай» там. Иначе Ева может погибнуть.

— Всё будет в порядке, я уверена…

— Надеюсь.

Мы шли, ноги болели во всю. Сверчки пели. Звёзды потухли, млечный путь растворился в небе, словно молоко в чёрной воде.

Перед нами предстало огромное, вытянутое, полигональное сооружение, похожее на многогранник. Оно было хорошо освещено со всех сторон, вокруг окружено небольшой стеной из всевозможных досок и мусора. Мы подошли к окружающей его ограде и позвали людей.

— Кто там?

— Нам нужна помощь, срочно!

— Нет, за рамки объекта мы не выходим! Назовите себя.

— Прошу вас, мы сделаем всё… Всё, что скажите, только помогите нам!

Через несколько минут огромная железная дверь распахнулась.

Я проснулся от громких звуков детского лепета и криков. Почувствовав под собой достаточно мягкую постель, я поначалу хотел снова войти в мир грёз, из которого я не могу вспомнить ничего, кроме непросветной тьмы, однако услышал рядом с собой милый голос Харли:

— Неужели проснулся?

Мы с ней лежали почти рядом, на невысоких матрасах. Я лениво повернулся к ней и демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью.

— В см… В смысле? Я опять спал несколько дней?

— Ха-ха, тебе трудно будет смириться, но нет. Однако ты так стремился сюда добраться, что мне казалось, будто ты уже и не проснёшься, — она улыбнулась краем губ, перевернувшись на спину и уткнувшись взглядом на меня.

— Блин, я ничего не помню. Вернее, помню, но только то, как мы дошли до того центра. А мы, кстати, где сейчас?

Помещение было большим, однако, с моим ростом я вполне мог дотянуться рукой до потолка, обвешанного прожекторами и проводами. Вокруг лежали матрасы, аккуратно разложенные по местам, так, что между ними оставалось место для прохода. Кое-где виднелись небольшие комоды для личных вещей, да и сами вещи проглядывались из уголков помещения. Прямо за Харли, пристально на меня уставившейся, расположились огромные стеклянные перегородки, как в торговых центрах. Оттуда исходил яркий белый свет, дальше я уже не видел, мои глаза ещё не привыкли в достаточной степени.

— Мы там, где должны быть.

— «Андерскай»? Неужели добрались?

— Ага-а. Расслабиться, тебя вырубил один из охранников, когда ты в главный вход вошёл. Он уже извинился, потому что ты произвёл на него впечатление, скажем… не очень хорошего человека. Как там его звали… Нортон, что ли?

— Ладно, это уже не важно. Главное, что мы добрались, — я вздохнул. — Стой, а где Ева с Болди? И что с ней?

— Еву отправили к здешнему врачу, Болди всю ночь её караулит, сказал, что не отойдёт от неё, пока она не поправится.

— Так её жизни ничего не угрожает?

— Нет, обычное пулевое ранение в ногу.

— Ты так говоришь, будто в пулевом ранении нет ничего страшного. Харли перевернулась на живот и положила голову на руки, сложенные перед собой.

— Ну, кто знает, куда ещё ей могли попасть на той улице…

Я фыркнул.

Девушка потянулась и поднялась с матраса. Я смотрел, как её тело обволакивал нежный белый свет за стёклами. Она была одета в красную майку с японскими иероглифами, опущенную ниже бёдер, которая пускала волны по телу. Шорт на ней не было. Видимо, как и прошлой ночью, ничего кроме майки. Я хотел что-то сказать в ответ её вызывающему виду, но быстро проглотил слова. Как всегда, её волосы сверкали и блестели в потоках лучей, глаза слегка щурились. Поначалу мне казалось, что она заигрывает со мной, но не стоит углубляться в подобного рода мысли. Харли подошла ко мне и слегка покосила голову.

— О чём-то задумался, Никольз?

Я невольно глотнул слюну.

— Да так, ни о чём.

— Ясно, — она отвернулась и взяла тёмные джинсы, которых я ещё не видел.

Харли влезла в них с небольшими усилиями, хотя, как мне кажется, это свойственно для одежды такого типа. Тогда девушка снова повернулась ко мне, я встал, в прежней одежде, надеясь услышать что-нибудь полезное.

— Там сейчас завтрак раздают, вот билетик, — она протянула мне бумажку с изображением тарелки, — держи, не потеряй только.

— Разве ты не хочешь пройтись со мной?

— Не стану этого отрицать, только мне нужно навестить Магнуса.

— Какого ещё Магнуса?

— Сюрприз, — улыбнулась она.

— Не люблю сюрпризы.

— Почему это?

— Потому что чаще всего они не стоят того, чтобы упорно держать их в секрете.

— Вот как… В общем, там внизу всё увидишь. Как поешь — возвращайся сюда и жди меня.

— Хорошо, — послушно кивнул я.

Харли растворились всвете застёклами. Я посмотрел на бесцветный листочек, на котором былоплохо пропечатано

изображение. Что ж, мы в безопасности. Мне нечего бояться. Хоть с голоду не помрём.

Осмотрев рюкзак, заметно похудевший в размере, я закинул его на спину. Пистолет и патроны были на месте. Мачете послушно висело на своём месте. Но вещи были взяты кем-то ещё. Я не обратил внимания на это, мне было всё равно, ведь, в крайнем случае, всё необходимое можно будет найти здесь. Я вышел из помещения, свет ударил мне в глаза, и передо мной открылся яркий зал в несколько этажей, я же находился на третьем. Всюду стояли скамейки и коробки, декоративные цветы, эскалаторы работали без устали, лифты шуршали тросами. Кривой потолок давал ощущение полёта, в уголках сверкали лампочки-светодиоды. Казалось, будто мы попали в рай. Этот торговый центр являлся настоящим произведением искусства. Я был окружён белизной, всюду искрились яркие краски.