Ещё мы с Серёгой сообразили: ведь на моём дворе в будущем остались подсобные строения – каретная, конюшня и флигель, которые, как я говорил, уже принадлежали соседям. А сейчас на месте флигеля строится склад. В XXI веке подобного сооружения нет.

– Возможно, это уже разные реальности. Пошло так называемое разветвление истории, – предположил Сергей.

– Главное, что портал работает, – констатировал я.

– Вот отвезу патенты в Питер, узнаем наверняка.

Патентов Серёга подготовил два десятка по разным областям, включая дизельный двигатель. По пути он собирался ещё пару кладов опустошить. Причём один находился в Петербурге на чердаке доходного дома. Серёга рассчитывал снять жильё в этом доме или поблизости. Всё равно надо где-то жить, пока будут оформляться привилегии на изобретения. Поездка могла растянуться месяца на два.

А чтобы я «не скучал», срочно оформили покупку земельного участка на окраине города, чуть севернее улицы Красной. Придётся снова обхаживать архитектора. Называть школой или пансионом это здание мы специально не стали. Уже вышел циркуляр министра просвещения Делянова, который потом назовут «о кухаркиных детях». Гимназии и прогимназии почти закрыты для детей кучеров, лакеев, прачек, коим «вовсе не слѣдует стремиться къ среднему и высшему образованiю». Исключение делалось только для особо одарённых детей. Но это министру не требовались поголовно грамотные люди из низов. В какой-то мере я был согласен, так как это сократило поток желающих учиться в университете по гуманитарным дисциплинам. Без гимназии в университет не поступить. Мне тоже на будущих заводах нужны были образованные технические специалисты, такие, что смогут обучить других рабочих. Но чтобы не вступать в конфликт с властью, школа-пансион на плане была названа замысловато: «опытно-экспериментальная база рабочих широкого технического профиля». Участок земли под это дело мы отхватили приличный. Серёга заплатил три с половиной тысячи. Кроме пансиона, там предполагалось много чего построить: дом преподавательского состава, гараж, мастерские и другие хозстроения.

Сергей отправился в поездку, а я начал метаться между всеми стройками, подгоняя рабочих, возмущаясь темпами строительства и самими работниками. То у них своруют выданный мной инструмент (хотя я предполагал, что сами же и воровали), то мой хороший, качественный цемент вдруг пропадёт. Доходило до смешного: я тупо стоял и наблюдал за каждой процедурой, будь то замес раствора или кладка кирпича. Горе-работники меня бесили неимоверно. И заменить эти артели было не на кого. Город строился, и строителей не хватало.

В конце концов я пошёл на хитрость. Со старшими артелей обсудил ситуацию. Пообещал, что выданный инструмент рабочие смогут оставить себе после завершения работ. Согласовали нормы в день. Если делали больше, я доплачивал по десять копеек. С такими ухищрениями темпы строительства ускорились.

Быстрее всего строился склад. Там-то особых изысков не было. Соседи на это сооружение косились с опаской, но не высказывались. Разве что Фроська иногда выходила на улицу, чтобы покричать на всю округу, как мы ей весь свет загородили.

Строительство доходного дома продвигалось медленнее.

А в начале сентября начали приходить городовые с требованием, чтобы никакого мусора на улицу не выносили и чистили пространство перед домом. Строители со «стахановской» скоростью стали заканчивать фасад. Окна, ещё не имеющие рам, заколачивали чистыми досками, подметали и тщательно убирали площадку. Потом спешно разобрали леса и перенесли их на заднюю сторону дома. Город готовился к приезду царя, и я тоже.

Письмо в Петербургскую жандармерию Серёга отправил на месте, а я послал донос в екатеринодарскую полицию. Историю крушения царского поезда мы изучили досконально и пришли к выводу, что всё же это был теракт. И пусть сам Александр III, выбравшись из разрушенного вагона, подберёт гнилую шпалу и обвинит управление железной дороги в неисполнении своих обязанностей, бомба в столовой всё же взорвалась.

Без угрызения совести мы с Серёгой сдали организаторов «Земли и воли», а также непосредственного исполнителя Подлевского, который так вовремя успел сойти с поезда и быстро исчез где-то во Франции. Была вероятность, что в крушении сыграли роль несколько факторов. И то, что поезд шёл с недопустимо высокой скоростью на опасном участке, и то, что тянувшие его два паровоза были слишком тяжелы для прогнивших шпал. Но эти факты можно было приплюсовать к основному теракту.

В прошлом варианте развития событий царская семья выжила чудесным образом. Но император получил во время крушения сильный удар по спине тяжёлой столешницей. Возможно, эта травма и стала причиной развития болезни почек, от которой Александр III умрёт через шесть лет. Пусть это был не самый идеальный правитель, но по сравнению с вошедшим на престол Николаем Вторым так и хочется воспеть царствующему Александру III «долгие лета» и оградить от покушений.

Сергей писал мне письма и выражал надежду, что успеет вернуться до 21 сентября, даты посещения императором Екатеринодара. По намёкам я понял, что клады мой друг отыскал, хотя разочарован содержимым. В сумме оба схрона принесли денег меньше, чем один прошлогодний. «Купил участок земли на Московском шоссе, – писал Сергей. – Там, где уже не будет электротехнического завода „Сименс-Гальске”».

С привилегиями ему пришлось долго провозиться. Требовался грамотный юрист, и ожидание затянулось. В ответ я написал Сергею, что не стоит тратить время в столице. Подтверждение о получении привилегий юрист может прислать и в Екатеринодар. Прошёл год с момента нашего попадания в это время, а мы, по сути, ничего не сделали.

А ведь уже этой осенью в Казани в кружок семнадцатилетнего Коленьки Федосеева, так же, как и я, исключённого из гимназии, придёт тихий, прилежный и религиозный парнишка Володя Ульянов. С этого момента марксистское движение начнёт набирать обороты. Как это предотвратить, я не представлял. Сейчас Владимир Ульянов, исключённый из университета, откровенно бездельничал и не знал, куда себя приткнуть. Не иначе скуки ради решил, что подпольная деятельность его неплохо развлечёт.

Серёга забил интересные факты в ноутбук о том, что Ульянов будет ещё три года болтаться без дела. Работать он даже не думает. Из-за брата его исключили из университета, вот парень и строчит письма с прошениями доучиться в России или за границей. Возможность сдать экстерном экзамены ему предоставят. И Ульянов получит юридическое образование. Даже станет помощником присяжного поверенного в Самарском городском суде. За полтора года работы из шестнадцати дел выиграет только два, остальные будут идти с мутными формулировками о примирении сторон и так далее. Затем Ульянов переведётся в Петербург, где уже развернёт политическую деятельность.

Под псевдонимом Иванова Ивана Сергей написал статью в «Петербургскую газету» и переслал мне вырезку. В ней он с сарказмом человека из будущего едко постебался на тему зарождающегося марксизма в России. Упомянул того же Коленьку Федосеева. Не забыл и Плеханова, руководителя сначала «Земли и воли», а затем группы «Освобождение труда».

Сам Плеханов сейчас пребывал в Женеве, где «в спокойной европейской атмосфере знакомился с последними достижениями прогрессивной научной мысли». Не, нормально так устроился! Пишет статейки на экономические темы, печатает их, рассуждает о тяжёлой доле пролетариата в России. Я дурею от такой жизненной позиции! У меня по плану постройка посёлка для рабочих, поднятие цехов, налаживание производства и распространение электричества. Пусть не совсем честно, со знанием будущего, но я реально уже что-то делаю для рабочих. А этот сидит в эмиграции и поучает.

Статья И. Иванова вызвала широкий резонанс в столице. Серёга писал, что расскажет подробности при встрече. Особенно громко по поводу Серёгиной статьи визжала газета «Неделя». А мне пришла в голову мысль самим выпускать газету. Как ни странно, но запрета на такой вид деятельности не было. Мол, это тоже бизнес. Насобирал подписчиков – не разорился. Не стали люди читать – твои проблемы. Цензура, конечно, потом будет, но мы же не собираемся пропагандировать марксизм и призывать к революционному движению.