На следующий день Серёга продолжил «устанавливать свои порядки».

– Кофию я приучен пить по утрам, – ошарашил он Маруську. – В первый раз покажу сам, а дальше изволь мне заваривать его перед завтраком.

– Так завтрак… – начала было Маруська.

– Яичницу с беконом, – перебил Сергей. – Деньги за постой я Николаю Ивановичу выделил.

Вместе с ковшиком для варки кофе Маруське был передан казан и несколько кастрюль из тех, что валялись в доме в другом времени. Деваха от обилия такой шикарной посуды обомлела и кинулась выполнять поручение.

– К кофе сервиз нужен другой, – заметил я Серёге чуть позже.

– Буржуй, – усмехнулся он. – Пей из того, что дали.

После завтрака я велел деду запрягать бричку. На вокзал за билетами мы не собирались идти пешком. Серёга ещё раз уточнил, точно ли он нигде не влезет в грязь, и нацепил щегольские ботинки. Где только купил такие? А уж когда надел пальто, фетровую шляпу и выудил из баула трость, дар речи и я потерял. Потом опомнился и попенял Сергею, что он мне обуви нормальной не купил. Моя старая велика на три размера.

– Куплю, когда вернусь, – заверил Серёга и велел «подавать экипаж».

Кажется, все, кто наблюдал, как Серёга загружался в бричку, решили, что всё это время здесь жил инкогнито какой-то ревизор. По крайней мере, финальную сцену этого бессмертного произведения народ воспроизвёл очень достоверно. Я в своей купеческой одежонке, в картузе и сапогах смотрелся на фоне Сергея мальчиком на побегушках.

Дед Лукашка тоже долго пялился, не веря, что в бричку сел тот самый парень, который предыдущим днём ползал по полу, отмывая углы. И чтобы совсем «добить» в придачу и своих соседей, Серёга вынул из портфеля перчатки, надел их и со словами «Трогай, голубчик» похлопал деда по спине.

На вокзал мы отправились, только чтобы узнать о билетах. Но и вероятность сразу уехать не исключали. Сложилось всё как нельзя удачно. И билеты в первый класс (шестнадцать рублей!) имелись в наличии, и до отправления оставалось ещё полтора часа. Я не поленился опросить служащих и узнал насчёт питания в пути. Выяснил, что обедать можно в ресторанах на больших станциях. Только желательно заранее известить по телеграфу, что такой-то господин изволит откушать. Можно в пути и просто продуктов перехватить, но я решил не рисковать. Серёге и так будет некомфортно ехать. Жаль, я не мог составить ему компанию – портал в другой мир держал меня при доме. Но лучше избавить Сергея от дополнительных проблем. Так что, потратив ещё полтора рубля, я отбил несколько телеграмм по пути следования поезда.

В Москве же Серёге придётся всем заниматься самому: снять гостиницу, купить себе неприметные вещи попроще и потеплее и как-то потом начать поиски клада дворянина Байкова. Согласно информации из Интернета, этот достопочтенный господин, поссорившись с наследниками, продал имение, перевёл ценные бумаги в золотые монеты и драгоценности и спрятал всё. Обнаружили клад с письмом-завещанием только в середине 50-х годов XX века. Господин Байков отчего-то был уверен, что оставил достаточно «подсказок», и наследники, хотя и с трудом, но найдут клад. Вернее, найдёт самый сообразительный. Увы, таких в роду Байкова не окажется. У Серёги теперь был шанс добраться до укромного места в общественном парке. Конечно, в Москве уже мог быть снег, и это затруднит поиски, но и ждать до весны Серёга не хотел. Его никак не устраивали наши жалкие продажи в лавке. Кстати, лавку я собирался предложить тому Саркисяну, которого отец Николая так не любил.

Посадив Серёгу на поезд, я велел деду Лукашке править к дому Саркисяна. На то, что купец будет на месте, я не рассчитывал, но у меня было заготовлено письмо с предложением обсудить продажу лавки и места в торговом ряду.

Забегая вперёд, скажу, что выручил я за товар в лавке и саму «сараюшку» триста двадцать рублей. Торговались мы с Саркисяном долго. Мужчина был уверен, что надул мальца, который без папенькиного надзора сразу прекратил торговлю. Примерно на сто – сто пятьдесят рублей он точно обманул. Но у меня были другие планы вместо того, чтобы трястись над этим имуществом.

Зато освободилось время. Я смог пройти по Красной, пообщаться с приказчиками магазинов, выдавая себя за доверенного господина Иванова Сергея Павловича. Мол, сей достойный муж скоро вернётся и хочет приобрести недвижимость, желательно с магазином. Попутно я сбыл рулоны с тканями. Хорошо продал, по сорок рублей каждый.

Жаль, магазинов на продажу не нашлось. Зато мне удалось узнать о выставленном на торги доме одного из разорившихся дворян. Дом располагался на Екатерининской, что было неплохо. Это одна из самых чистых и благоустроенных улиц города. Выяснив адрес Авдеевых, я сходил посмотреть на дом. Кирпичный первый этаж и деревянная надстройка были типичными для этого времени. Каретная и конюшня тоже прилагались к владению. Оставалось только дождаться Сергея, чтобы решить вопрос с покупкой дома.

Изнервничался я, ожидая его, так, что аппетит пропал. На восьмой день я только что по потолку не бегал от беспокойства. Тут ещё заявился купец, которому я показывал напольную и настенную плитку. Честно говоря, я о нём забыл. А тут он мне попался под горячую руку. Рявкнул так, что у того чуть картуз с головы не сдуло.

На следующий день купец снова пришёл с поклоном обсудить товар и цену. Аналога в этом времени не было. Вернее, керамическую плитку знали, но она была ручной работы и очень дорогой. Моя выглядела если не дороже, то необычно. Крупный формат, идеальный размер. В общем, вместе с цементом и затиркой сторговал всё за пятьсот рублей.

Продажа не прошла мимо Павлины Конкордиевны. Так-то она знала, что «привозили» и складывали в подвал товар, который ей не показывали. Женщина и не догадывалась, что настолько дорогой. А Лукьян Кузьмич торговался так громко и самозабвенно, что вся прислуга оказалась в курсе порядка цен. Потом, когда во двор загнали подводы, Маруська так и норовила заглянуть, что в тех картонных упаковках так дорого стоит. Но тут уже помощники купца отгоняли зрителей. Плитка была со всеми предосторожностями перестелена соломой и увезена, а я остался с огромной суммой на руках. И главное, в банк положить деньги не мог. Официально у меня имеется опекун и до двадцати одного года я деньгами не могу распоряжаться.

Сделка с Лукьяном Кузьмичом меня немного отвлекла. Потому неожиданностью стало, когда у ворот остановился извозчик и из кибитки выгрузился Серёга.

– Сергей Павлович, исхудали-то как! – сразу запричитала Павлина Конкордиевна.

– Зато дела с наследством батюшки решил наилучшим образом, – ответил Серёга и подмигнул мне.

– Маруська, обед подавай! – начала командовать экономка, пока я помогал Серёге разгружаться.

– Что это ты притащил? – недоумевал я.

– Не покупать же каждый раз одежду, когда снова поеду, – ответил Серёга.

Надо понимать, это не последний наш клад.

– Чего так долго? – стал выспрашивать я друга, уведя в свою комнату подальше от любопытных ушей.

– Поезда медленно ходят – это раз, искал два дня и копал ночью – это два, потом нужно было легализовать золото в банке, продать драгоценности – это три. Открывал счёт, занимался документами. Один шустрик мне «Билетъ» выписал всего за два рубля. Так что я теперь в Екатеринодаре на законных основаниях могу жить целый месяц. За это время нужно купить дом и встать на учёт.

– Дом я уже присмотрел. Не томи, сколько по деньгам получилось? – поторопил я Серёгу.

– Пляши… – усмехнулся он, но долго томить меня не стал: – Пятьсот сорок две тысячи.

– Полмиллиона?! – ахнул я.

– Для наших планов это капля в море, – отмахнулся Серёга. – Но для старта нормально.

Смотреть дом отправились на следующий день. На самом же деле Серёге было без разницы. Жить в нём он не планировал. Главное было отселить мою опекуншу и начать зарабатывать себе имя в городе.

– Оформим владение на тебя, – решил Сергей. – Я куплю дом с магазином.