Я вижу, что он все чаще смотрит на Кэти. Похоже, она ему нравится. Я стараюсь не думать о том, что эта встреча станет началом их любви – я не могу в данный момент знать об этом. Искусство сенсоартиста как раз и заключается в том, чтобы все ощущения были не только яркими, эмоциональными, точными, но и отвечали сюжету. Герой не в состоянии знать то, чего еще не произошло. Поэтому я не мог допустить мысли о будущей любовной истории Джона и Кэти, а тем более о том, что они – артисты, играющие свои роли.

– Стоп! – раздается из динамиков голос Александра Земекиса. – Стоп! Дилан, я не чувствую в твоих ощущениях живого интереса. Ты – молодой парень. Ты видишь девушку, юную, необычную. Ты весь должен встрепенуться. И чем дальше, тем больше твое влечение к ней. Не сексуальный интерес, хотя он тоже есть. Но и предощущение возможности чего-то большого, серьезного. А ты, Бритни, должна почувствовать расположение к Дилану. От него исходит ощущение надежности, хотя он и балагур. Ясно?.. Итак, все сначала.

Мы еще раз отсняли эту сцену и принялись за другую, тоже происходящую в пабе. В фильме она пойдет гораздо позже. По сценарию мы с Памелой станем к тому моменту любящими друг друга людьми.

За столом только я и Памела. Я смотрю на нее с нежностью. Мне приятно сознавать, что с этой девушкой меня связывает многое. Не замечая никого вокруг, мы строим планы на будущее. Война в конце концов кончится, и необходимо думать о мирной жизни.

– Наверно, я вернусь в архитектурный колледж. – Безмятежная улыбка появляется на моем лице. – К сожалению, все забыл. Придется вспоминать. Но профессия хорошая, и после войны будет востребована. Без работы не останусь.

– Я тоже хочу учиться, – мечтательно говорит Памела. – Я хотела бы стать учительницей. Мне всегда это нравилось.

– Думаю, у тебя все получится.

Я глотаю пиво, не спуская с нее глаз.

– И ты не будешь против, если я стану работать в школе?

– Нет.

У нее смущенное лицо:

– Мой отец всегда был против, чтобы мать работала. А до того, как она вышла за него замуж, она была учительницей младших классов. Но это же не какая-нибудь уборщица или горничная.

Я по-прежнему улыбаюсь и молчу. Мне хорошо с ней. Мы допиваем пиво. Я смотрю на часы. Уже поздно. Завтра предстоит полет.

– Пора, – говорю я.

– Ты отвезешь меня?

– Да.

Я кладу деньги на стол, поднимаюсь, жду, когда встанет Памела, направляюсь к выходу. Дверь передо мной.

– Стоп! – слышу я голос Земекиса. – Снято! Джон, Маргарет, все нормально. Вы свободны до вечера. Вечером съемки на улице. Статисты остаются. Сейчас вас пересадят. Дилан, Бритни, сцена с вашим участием. Пожалуйте на съемочную площадку.

Мы с Маргарет покинули паб, оказавшись в павильоне среди большого количества сенсокиношников, занятых какими-то важными делами. Времени, чтобы передохнуть, было достаточно.

– Давай съездим куда-нибудь? – предложил я. – Поедим.

– Я не против, – ответила Маргарет.

Мы не спеша достигли выхода из павильона, потом – стоянки, где сели в мою машину. Вскоре она выехала за пределы студии, покатила по улицам Голливуда.

– У тебя есть парень? – спросил я.

– Есть, – ответила она.

– И как он отнесется к тому, что нам предстоит?

Она неопределенно пожала плечами.

– Он знает, что я сенсоактриса. Мне приходится в разных фильмах сниматься. Роль есть роль.

Она произнесла это без каких-либо эмоций. А мне хотелось того, что нам предстояло. Маргарет – красивая женщина. Хотя и простоватая.

Через несколько минут я остановил машину около ресторана, в котором бывал несколько раз. Мы зашли внутрь, заняли места за столом, расположенным у окна. Я заказал себе сочный стейк и виски с содовой, Маргарет – жареную курицу и джин с тоником.

– Ты не женился? – спросила она, едва официант удалился.

– Нет. Куда мне с такой работой? Все время мотаюсь.

– Но подруга у тебя есть?

– Есть. Встречаемся несколько раз в месяц. Без каких бы то ни было обязательств друг перед другом.

– Зато у тебя есть дочь, – вдруг сказала она.

– Да, – согласился я. – Но видимся мы очень редко. В соответствии с решением суда. Моя бывшая постаралась…

Через несколько часов мы приступили к съемкам следующей сцены. Действие происходит на улицах старого города, построенного уже много лет назад на территории студии. Для съемок их оживили – во многих окнах видны вертикальные полоски света, по тротуарам пойдут немногочисленные прохожие, время от времени будут попадаться едущие и стоящие машины, разумеется, старые, времен Второй мировой.

Мы отрепетировали с Земекисом наш выход из паба, поездку, можно приступать к съемкам. Земекис дает команду.

Я толкаю дверь, удерживаю ее, давая возможность Памеле выйти. На улице темно – поздний вечер. Но фонари не горят: по-прежнему соблюдается светомаскировка. Перед пабом несколько машин, одна из них только подъехала, парочка – военный и женщина – идут к двери. Я надеваю фуражку, направляюсь к машине – той, на которой будто бы приехал сюда. Занимаю место за рулем, Памела садится на слева от меня. Заводится мотор, заполняя салон тихим, приятным рокотом. Я включаю фары. Машина трогается.

Мы едем по вечерним улицам Нориджа среди темных домов, лишь изредка видны светлые вертикальные полоски там, где неплотно прилегают к окнам маскирующие шторы.

Я знаю дорогу к ее дому.

– Останешься на ночь? – спрашивает она.

– Да. Но уеду рано. Завтра полет.

Она молчит некоторое время, потом произносит: – Будь осторожнее, хорошо?

– Хорошо, – отвечаю я, хотя понимаю, что не смогу выполнить обещание.

Сделав очередной поворот и проехав немного, я торможу около одного из домов, двухэтажного, ничем не отличающегося от соседних домов, тесно стоящих друг к другу. Его окна темны.

Мы покидаем машину, подходим к двери, Памела открывает ее, впускает меня внутрь. Теперь она живет здесь одна – отец в армии, занимается снабжением воинских частей, а мать пережидает тяжелые времена у сестры в деревне.

Заперев дверь, она берет меня за руку, тянет вглубь дома, к лестнице, ведущей на второй этаж, потом к себе в комнату. Останавливается. Я целую ее. Мы раздеваемся, ложимся в постель. Я ласкаю ее, потом соединяюсь с ней…

Да, мы с Маргарет по-настоящему занимаемся сексом. А как иначе я получу ощущения полового акта? В сенсофильмах никакая имитация невозможна. Всё взаправду. Конечно, эти ощущения останутся только в версии для взрослых. Подросткам будет доступна версия максимум с поцелуями, не более.

– Снято! – звучит голос Земекиса.

Через пару минут появляется он сам, большой, шумный. Мы с Маргарет лежим, сохраняя дистанцию и накрывшись одеялами. Лицо у Земекиса плутоватое.

– Хотел подшутить над вами, – говорит он. – Не сообщать о конце съемки. Вы бы после таких упражнений заснули бы, а утром просыпаетесь – ба! Вы рядом друг с другом. Весело, да? Но так бы вы, не зная о съемке, испортили бы ощущения. Все равно пришлось бы переснимать. Идея такая. Вы спите вместе. Утром ты, Джон, просыпаешься раньше ее, в шесть, и пытаешься тихо встать, уйти, но Маргарет чувствует, что тебя нет рядом, тоже просыпается. Ты одеваешься, она тоже. Она хочет проводить тебя. А дальше по сценарию: ты целуешь ее около машины, садишься, заводишь мотор, махнув ей рукой, уезжаешь. А она смотрит тебе вслед. Ясно?

– Да, – отвечаю я и поворачиваю голову к Маргарет. – Придется тебе спать со мной.

– Ну, если я с тобой занималась сексом, могу и поспать, – снисходительно говорит она.

Земекис уходит, в доме тишина. Только вот спать мне не хочется.

– Маргарет, ты спишь? – тихо спрашиваю я.

– Нет, – так же тихо звучит ее голос.

– Скажи, ты связываешь с этим фильмом какие-то планы?

Она долго молчит, потом я слышу:

– Хотелось бы получить Оскара за лучшую роль второго плана.

Я понимаю ее: Оскар – новые возможности, и часто новая жизнь.

– Может быть, получишь. – Я стараюсь подбодрить ее. – У тебя есть что сыграть после того, как ты потеряешь меня… А мне понравилось с тобой. Давай повторим, уже как Джон и Маргарет?