Тайлер молчал, и она не хотела давить на него. Они шагали по улице, проходили мимо пустых парковок с высокими заборами. В конце одного из переулков Тайлер перепрыгнул через большую лужу. Он повернулся к Лорелей, поднял ее за талию и помог перебраться. Темные глаза Тайлера вглядывались в нее, в них отражалась луна. Его ладони скользнули по ее бокам, добрались до бедер.

— Боже, ты прекрасна, — сказал он. От его пристального взгляда ей было не по себе. Это была сила ее очарования. Дейдре говорила ей о власти над мужчинами — о способности заставлять их делать, что она пожелает — но от его взгляда она ощущала себя обнаженной, и ироничным было то, что в их первую встречу она такой и была.

— Спасибо, — сказала она. Она хотела, чтобы они шли дальше, тогда он не смотрел на нее так. — Ты где-то здесь живешь? — она повернулась и пошла вперед, он поспешил догнать Лорелей.

— Я много времени провожу в море, так что в городе я остаюсь у Хэнка. Он в паре миль севернее отсюда. Я могу показать тебе, если хочешь.

Лорелей остановилась и повернулась к нему.

— Я не такая, мистер Кейекс.

— Я не это имел в виду. Я не хотел…

— Все хорошо. Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я приехала ради такого. Ты милый и все такое, но я хочу просто поговорить.

— Боже, прости, если я оскорбил тебя. Просто ты красивая и, хоть я не знаю, почему, кажешься мне знакомой. Но ты права, я нагрубил. Прости. Я обещаю быть джентльменом.

— Спасибо, — Лорелей позволила ему держать ее за руку, пока они шли. — Как ты попал на корабль?

— Я работал после старшей школы целый год в порте, но знал, что не этого хотел на всю жизнь. Платили хорошо, но работа была изнурительной. У меня были связи, и я оказался в Академии торгового флота. Я доучился через два года и начал плавать с флотом «K-Land». Сначала было свободно — путешествия по миру, разные новые места — но большую часть времени находишься на воде, и сложно быть так долго вдали от цивилизации. Это изолирует.

— Могу представить, — сказала Лорелей. — Но ты, наверное, подружился с другими ребятами на корабле?

— Да. Но ты сама знаешь, что мои друзья не выжили, — он замер и посмотрел на небо. — Знаешь, Лорелей, я ощущаю себя виноватым. У многих из них были семьи, даже дети дома, но я выжил, а они — нет. Посмотри на меня. Что у меня есть? Ничего. Нет причины, по которой я выжил вместо них.

Лорелей лишилась дара речи. Когда она спасала его, рискуя всем, она утешала себя мыслью, что у него есть причина жить. Ее не было. Он сам это сказал. Он не считал, что должен был выжить, когда не выжили другие матросы.

— То, что у тебя нет семьи, не значит, что ты менее важный.

— Вина выжившего, — ответил он. — Я должен радоваться, но могу думать лишь о несправедливости этого.

— Все встречают конец, просто некоторые раньше остальных, — такой была их судьба. Он не был виноват. Они все равно умерли бы. — Уверена, они теперь в лучшем месте.

— Все мне так говорят, но поверить сложно. Никто не знает, что случается после смерти, и кто сказал, что то место лучше? Может, да, а может, нет. И люди говорят так, чтобы им самим было лучше. Чтобы убедить себя, что если кто-то умрет, то так должно быть — что это задумано свыше. Но знаешь, что? Я думаю, что это бред. Плохое случается с хорошими людьми, и с этим ничего не поделаешь, но людей не успокоить словами, что их время вышло, и это ради блага.

Лорелей вспомнила, что после смерти ее отца люди говорили ей то же самое, и ей тогда это тоже казалось жестоким. Почему смерть считали лучше жизни? Ей всегда казалось, что есть загробная жизнь, это ее утешало, но время не устраивало. Ее отец не был старым, не болел. Он был счастлив. Но судьба лишила его жизни. Теперь она была сиреной, понимала это немного лучше, но это ей все равно не нравилось.

— Ты прав, — сказала она. — Это несправедливо. Но я все еще хочу верить, что смерть — это не конец. Я бы хотела надеяться, что жизнь — это не просто физические тела.

— Может, это и так, но мы не можем доказать, — он сделал паузу. — Прости за такой разговор, но последние пару дней были ужасными. Меня еще ждут похороны и горюющие вдовы, которым нужно выразить соболезнования, а люди при этом говорят, как мне повезло. Но я не вижу везения в гибели друзей.

— Мне жаль, что так вышло, — сказала Лорелей.

— Спасибо. Наверное, я кажусь глупым — встретил красивую девушку и жалуюсь ей на это. Я перестану так делать.

— Ничего страшного. И ты не кажешься глупым. После пережитого, ясное дело, возникло много эмоций. Такое ранило бы любого.

— Ты добрая, знаешь? — Тайлер покачал головой. — Может, все правы. Может, я схожу с ума. Порой мне кажется, что я лишаюсь рассудка.

Лорелей отчаянно хотела рассказать ему, что он не сходит с ума, что ему не привиделось случившееся с ним в тот день в море. Но в этом не было разницы. Зачем тратить время, пытаясь объяснить тайну судьбы и роль людей в ней человеку, что будет мертв через минуты? Хоть она знала о своей роли в этом, она не была уверена, что случалось с людьми после смерти, но сердцем она знала, что, если какая-то сила во вселенной создала сирен, то у нее был план для человеческих душ, куда входило не только короткое существование на Земле. Зачем другим существам сопровождать души к смерти, если там бездна?

— А чем ты занимаешься, Лорелей? — спросил он.

Лучший вопрос в это время.

— Пока что взяла перерыв в учебе. Уехала к родственникам в прошлом семестре.

— Ты работаешь?

— Нет, — она смутилась, боясь, что он решит, что она была из ленивых, позволяющих другим заботиться о них. — Продолжаю обучение заочно.

— А что ты учишь?

— Музыку. Я певица. Тетя дает мне уроки. Она очень талантлива.

— У тебя наверняка хороший голос, — сказал он. Видимо, не помнил, как она недавно пела ему в баре. — Хочешь петь профессионально?

— Я еще не знаю. Но это не важно. Даже если я не смогу зарабатывать этим, я всегда буду певицей. Это в моей крови.

— Приятно видеть такое отношение к делу.

— А ты? Что тебе нравится?

— Я думал, — сказал он, — что мне нравится плавать на корабле. Но теперь я вряд ли смогу вернуться к этой жизни, да мне это и не нужно. Мы с Митчем и Барри нашли адвокатов, и они уверены, что мы сможем получить большую сумму компенсаций от компании. Те идиоты будут знать, как размещать взрывоопасный груз рядом с машинным отделением.

Один человек мог легко повлиять на жизни других. Трагедия, что привела к потере многих жизней, была результатом простой человеческой ошибки, мелкая ошибка с жуткими последствиями. Судьба влияла на того человека, чтобы произошла катастрофа? Лорелей не знала.

— Не хочешь обратно? — спросил он. — Ты не замерзла?

— Нет, я в порядке. Мы можем пройти к воде? — Лорелей указала вперед, дорога там опускалась и поворачивала вправо. В конце дороги была узкая деревянная пристань, нависшая над водой, едва заметная во тьме. Несколько машин стояло по краям дороги, но людей ни на улице, ни в переулках не было. Ночь была прохладной и влажной, ноги Лорелей напоминали цемент; но она двигала их, заставляла тело приблизиться к воде. Тайлер не видел, что дорога вела к его концу. Он подул на руки, чтобы согреть их, сунул их в карманы. Лорелей сжала его руку ладонями. Ей нужно было держаться за него, за что-то твердое и теплое, чтобы прогнать дрожь. Ей было стыдно, она использовала его для утешения своего страха, и это было жестоко, но только так она могла двигаться вперед.

Несколько ступенек вело от улицы к пирсу. Лорелей сжала перила и поднялась, Тайлер — за ней. Она взяла его за руку, вместе они пошли до края пристани. Их шаги по доскам не было слышно из-за шороха волн, бьющих ритмично по балкам под ними. Это место не было похоже на океан в Чатеме — великий, буйный и красивый, движущийся будто в такт дыханию. Вода была тут маслянистой, на поверхности был слой грязи и пыли. Свет большого порта в сотне футов от них отражался от мутной воды. Даже в темноте Лорелей видела землю на другой стороне канала ореол света над городом.