вода тут была живой, двигалась и очаровывала Лорелей.

Они приехали в ресторан на краю города под названием «Морской уголок Гарри и Бена». В Мейне было много лобстеров, и они были удивительно дешевыми. Заведение обрамляли деревянные кабинки, стены в которых покрывали морские карты и фигуры кораблей. Лорелей и ее отец сели у окна, заказали лобстеров.

— Мы с твоей мамой думаем отправиться весной в круиз по Аляске, — отметил он.

— Да? Мама хочет отправиться в круиз? — спросила я.

— Я хочу. Я все еще пытаюсь ее уговорить, — на нем был нагрудник из пластика, что был ему мал.

— Да? Удачи, — Лорелей звучала не радостно. Она стиснула зубы. — И как мама?

— Ты же знаешь, что она занята. Она начала новый проект на работе, а еще рисует на стенах в гостиной, — подошел официант, опустил две тарелки с красными лобстерами на стол. Отец Лорелей склонился над тарелкой, вдохнул аромат, отломил клешню и вытащил нежную мякоть.

Лорелей скрестила руки на груди и смотрела в окно. Ее мама всегда была занята. Вроде, она всегда звала себя многозадачной?

— Что такое? — спросил он.

— Ничего, — она взяла вилку и нервно постучала ею по столу.

— Милая, — он убрал кусочек кукурузы из зубов, — не переживай из-за этого. Что было, то прошло, да? Мы ведь знаем, что она не переменится одним утром, и это нормально. Она любит тебя, и вам стоит разобраться с этим…

— Она не отвечает на мои звонки, помнишь? Я ничего плохого не сделала, но она не будет говорить со мной, пока я не извинюсь? Почему нужно так все усложнять? Она должна радоваться за меня, а не пытаться вызвать у меня чувство вины! Она такая странная.

— Я не хочу слушать, как ты так говоришь о матери. Она думает, что знает, как для тебя лучше, и никто не сможет ее переубедить, но она любит тебя, Лори.

— Все равно, — она взялась за бульон, но аппетит пропал. Ее подруги сейчас развлекались. Она лучше была бы с ними, чем обсуждала причины, по которым избегала маму.

Отец вытер пальцы от масла салфеткой и опустил на стол дорожный атлас. Он открыл страницу с картой Мейна.

— Итак, мы здесь, — он указал на вершину карты, где Мейн пересекался с Канадой на берегу, — и поедем завтра сюда по трассе 95 в Потрлэнд, проведем день там.

— Хорошо, — у Лорелей не было настроения на болтовню, она с болью вспоминала ссору с мамой в августе. Она не хотела, чтобы это портило ее время с папой, но тема была затронута, и она могла думать лишь об этом.

— Оттуда сможем попасть в Бостон за пару часов, — он обводил пальцами маршрут. — Я побывал в Бостоне в твоем возрасте. Аккуратный город. Много истории. О, и Плимут… — ее отец притих, отвлекся на карту.

Они сидели там какое-то время, ее отец продумывал маршрут и ел, а Лорелей смотрела в окно. Она отошла в дамскую комнату. Когда она вернулась за стол, их тарелки уже убрали. Отец ждал ее рядом с кабинкой, держал ее еду в белой картонной коробочке.

— Готова, кроха? — спросил он.

— Ага, — ответила она. — Идем.

Они вышли из ресторана, он обвил рукой ее плечи, поцеловал в макушку. Они хрустели, шагая по мелким ракушкам, покрывающим парковку. Солнце уже село, и Лорелей дрожала от холодного и влажного воздуха. Она подняла голову и увидела падающую звезду, пересекающую небо. Они шли к машине, и ее отец вдруг остановился и указал на улицу.

— Смотри, — он кивнул на неоновые огни магазина мороженого. Рядом с вывеской была нарисована корова на задних ногах, она была в фартуке и держала рожок мороженого. Это было вызывающе, но у них делали невероятное мятно-шоколадное мороженое.

— Ты хочешь мороженое? — спросила Лорелей. — Сейчас? Как можно оставаться голодным?

— Ты говоришь, как твоя мать, — дети бегали по крыльцу магазина мороженого, ели свои рожки и смеялись. — Я могу следовать ее диете, пока я дома, но в отпуске я хочу мороженое. Ты не против?

— Ладно, но можешь отпереть машину, чтобы я взяла кофту?

Он выудил ключи и открыл багажник пультом. Лорелей расстегнула чемодан и вытащила оранжевую толстовку, которую, к сожалению, уложила под всеми вещами. Отец ждал у дороги, пока она надевала толстовку через голову. Он позвал ее, просил поспешить. Лорелей еще запихивала вещи в чемодан, когда скрежет шин заглушил детские голоса. Она подняла голову и увидела машину, несущуюся по дороге на повороте. Двигатель ревел, водитель выкрутил руль вправо, но машина все равно неслась к ее папе, стоящему на дороге. Машина зашумела гравием, подняла облако пыли в ночном небе и задела его боком. Он пролетел по воздуху, упал на улице, громко ударился головой о землю. Водитель дал задний ход, развернулся и помчался по дороге, откуда приехал, пропал из виду за углом. Ее отец не двигался на земле. Лорелей закричала и выбежала на дорогу. Она опустилась на колени рядом с его телом и склонилась над ним. Она опустила руку и ощутила что-то влажное и теплое на асфальте. Все застыло и притихло. Крики детей прекратились. Лорелей сосредоточилась и взяла его за руку.

Из его горла вырвался слабый звук. Он посмотрел на ее лицо, охнул. Она подняла его голову к своей груди и прошептала:

— Все хорошо, все будет хорошо, — слезы лились по ее щекам, он пытался дышать. Она смотрела на его лицо. Его тело дрожало, он произнес губами:

— Я люблю тебя.

Лорелей качала головой. Это не мог быть конец. Не здесь. Не сейчас. Ему помогут. Он будет в порядке.

Холодный порыв ветра пронесся среди деревьев. Он свистел все громче, стал скорбным гулом. Звук наполнил уши Лорелей и пробежал по ее спине, заставил стиснуть зубы. Он звал ее, этот гул пустой ночи, лишенной света. Она подавила всхлипы, вытерла его лоб, кровь с ее ладоней испачкала его кожу.

— Я люблю тебя, пап, — загорелись фонари, и стало видно туман вокруг них. Ветер выл одинокую песнь, и голос Лорелей присоединился к нему. Она пела. Слов не было, только рыдания ее сердца изливались в звуке. Песня заполнила тихую улицу, сплелась с ветром. Ее отец прищурился, словно пытался увидеть что-то вдали. Он радостно улыбнулся и закрыл глаза.

Лорелей перестала петь, огляделась. Их окружала толпа людей. Мужчины, женщины и дети, что были в магазине мороженого или возле ресторана, теперь стояли вокруг Лорелей и ее отца. Почему никто не помогал?

— Сделайте что-нибудь! — закричала она. Никто не двигался. — Помогите!

Толпа застыла. Они пустыми глазами смотрели на Лорелей, не думая о приличиях. Никто не замечал мужчину на земле рядом с ней. Она вскочила на ноги, подбежала к ближайшему мужчине и встряхнула его.

— Вызовите скорую! Прошу! — он моргнул пару раз, словно проснулся, но смотрел на нее, не двигаясь. Она схватила телефон, что висел на его кармане. Другие повернулись в ее сторону, глядели только на Лорелей, пока она звонила. Люди стояли там, и никто не предложил помочь. Она подбежала к отцу, обняла его и сдалась истерике. Толпа двигалась вокруг них, их присутствие удушало Лорелей. Она прижимала папу к груди, пока тишину не разбили сирены.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Дальше события были в тумане. Лорелей смутно помнила, как машина врезалась в ее отца, как его тело отлетело на землю. Она помнила панику, желудок сдавило так сильно, что она едва могла вдохнуть, ее отец был в крови на дороге. Врачи прибыли вскоре после ее звонка. Они отодвинули ее в сторону, и она дрожала, глядя, как они работают над ним, страх хлынул на нее потоком. Полицейский увел Лорелей в машину, и они поехали за скорой в больницу, и они не говорили по пути.

В больнице Лорелей сразу позвонила Брианне. У нее не хватило смелости позвонить маме. Как, если она не могла описать словами произошедшее? Если она произнесет это вслух, то случившееся станет реальностью, а она не была готова признать это.

Ее друзья прибыли в больницу и поспешили к ней. Челси и Брианна обняли ее, грели в холодном зале ожидания. Челси взяла телефон Лорелей и отошла позвонить миссис Кларк. Она вернулась через пару минут и протянула Лорелей телефон, а та смогла сказать лишь: