Отодвигаюсь от Беатрис, но она снова притягивает меня к себе, словно в агонии. Щеки девушки горят, зрачки расширены до такой степени, что я не вижу светлого оттенка карих глаз. Губами я снова спускаюсь по ее шее, немного покусываю и снова облизываю, целую, пока мои губы не касаются ее нежно-розовых сосков, которые, словно маленькие рубины, сияют только для меня. Ее тело немного приподнимается, когда я облизываю нижнюю часть ореолы сосков, пальцами погружаюсь в трусики и глажу киску, которая истекает влагой. Еще раз вдавливаю в нее свое тело, делаю эротические движения, когда она стонет, как сумасшедшая, подо мной.

Все, что я сейчас хочу – это трахнуть эту девчонку, сожрать ее лицо и иметь до тех пор, пока мы оба не вымотаемся. Пальцами я провожу по ее маленькой дырочке, надавливаю на нее двумя пальцами и ожидаю отклика. Часть моей спермы начинает вытекать в трусы, когда она обхватывает мой член, не выдержав этого, я проталкиваю с силой два своих пальца. Беатрис вскрикивает нечеловеческим голосом, отталкивает меня ногами. В шоке я стою напротив нее с широко распахнутыми глазами. Сбившись комочком, Беатрис сгибает ноги в коленях и смотрит на меня. Только сейчас я вижу капельку крови между ее бедер и на моих пальцах тоже.

– Что это за нахрен? – говорю я, едва справившись с первоначальным шоком.

– Беатрис? – громкий голос моего сына в дверном проеме отрезвляет меня окончательно, вместе с ударом кулака в лицо.

Я сижу в своей комнате на кровати, где только что лежала Беатрис. Мои кулаки крепко сжаты, а голова низко опущена. То, что сейчас произошло в этой самой комнате, не укладывается у меня в голове. Я ведь просто хотел наказать несносную девчонку. Это не входило в мои планы, все произошло само собой. Она откровенно соблазняла и дерзила, теперь я чувствую себя старым развратником, лишившим ее своими пальцами девственности. Это смешно, если однажды сказать об этом кому-нибудь, никто не поверит в этот бред сумасшедшего. Начнем с того, что я не знал о ее невинности. Тело Беатрис отвечало на мои ласки, именно она схватила меня за член. Кстати, в трусах до сих пор влажно от вытекшей спермы, я словно снова превратился в пятнадцатилетнего подростка, который спускает в штаны. Хаш все еще стоит около моего шкафа и держит в руках верх от купальника девчонки.

– Это самое мерзкое, что могло произойти в нашей семье, – глухо произносит он. – Я даже не думал, что ты на такое способен. Пап, ты же… Она ведь приехала со мной!

Мне стыдно смотреть ему в глаза, и поэтому я отворачиваю свое лицо, что здесь еще сказать…

– Она ведь младше тебя на почти шестнадцать лет. Ты понимаешь… – поднимаю руку, чем перебиваю его речь.

– Хватит уже объяснять мне прописные истины. Кто из нас родитель? – поворачиваю к нему лицо и зло смотрю на него. – Она стонала в твоей кровати, не в моей. Я знаю, кто она для тебя. Но я этого не планировал. Не тащил ее в эту комнату и не насиловал. Понял?! Все произошло мгновенно, в одну минуту я готов был надрать ее задницу, в другую мы лежали здесь. Ты ведь мужчина, должен понимать, как происходят такие эпизоды?! – провожу рукой по припухлости от его удара на щеке. – И нечего на меня так смотреть. Прекращай здесь исходить слюной. Лучше помоги ей собраться, раз уж так скоро покидает этот дом. Машина уже здесь на подъездной дорожке. Счет мне ее скинь, выплачу моральную компенсацию, – сухо говорю я и показываю ему на дверь.

Решил отчитать отца за его действия. Я никогда не разговаривал с ним таким образом. У нас просто не было подобных ситуаций, и, слава богу. Беатрис угловатая девушка, которая не является моим эталоном красоты, просто сразила мой рассудок своим появлением. Подобное проявление инстинктов не свойственно мне. Вечный расчет с кем можно, а с кем нельзя, сколько и кому из них заплатить… А здесь просто молотом по голове.

– Он сделал тебе больно? Перестань бегать по комнате, – громко говорит Хаш, – ты сводишь меня с ума. Отец подготовил машину для тебя.

– Какой ты прозорливый. Больно ли мне? – шиплю я. – Да не надо мне от него ничего, Хаш, – отталкиваю его руку, в которой он протягивает мой купальник, – успокойся нахрен. Ты достал меня со своей заботой. Что же ты раньше не бегал так и не переживал?

Больно ли мне? Да я унижена! Меня мало того, что проткнули пальцами в момент, когда я была максимально расслаблена по своей тупости, так еще и поймали под папашей, и не кто-то чужой, а парень, с которым я провела некоторое время. Куда уж больнее, а? Интересно, какая причина была у папаши, чтобы захотеть эту самую глупую дуру. Часовой механизм словно заклинило в моей голове, детали не могут прокрутить информацию и понять ДЛЯ ЧЕГО ЭТО.

Ладно, я дура, чертовы гормоны, сексуальное возбуждение, дурацкие амбиции и, самое смешное, со взрослым мужиком! Не могла пнуть его по яйцам?! Нет, распласталась под ним, словно коврик. На, бери, трахай меня. Куда уж больней-то?! Переживает он за меня, как же! Сам меня не захотел, выматывал целый год. И что в итоге?

Отчаянно заглядываю под кровать в поисках туфель, которые я приготовила для вечера. Фантазерка тоже, нарисовала себе идеальную сказку. И вот так ткнула пальцем в небо. Вернее, ткнули в меня. Позорище, отдохнула.

Хаш отшатывается от меня, когда я словно метеор проношусь мимо него, скидываю вещи, которые только вчера по приезду разложила по полкам.

– Это просто машина, причем здесь он? – четко проговаривает слова, он зол не меньше моего. – Ты станешь заявлять на него в полицию? Ведь это было, ну… В общем, он выплатит тебе моральную компенсацию. Я скинул ему номер твоего счета. И теперь …

Руки замирают над чемоданом, когда я упираюсь взглядом на покрывшееся дурацкими пятнами лицо Хаша.

– Ты дурак? О каком заявлении ты говоришь? За кого ты вообще меня принимаешь? – подхожу к нему и выдергиваю смартфон из его рук, печатаю сообщение на номер, который получил мои данные. – А теперь просто свали отсюда и отставь меня в покое. Я поеду на вашей долбанной машине. Но не ты, не твой папочка больше, чтобы не имели ко мне никакого отношения. Ты меня понял?

– А я здесь причем? Ты не думала о том, что именно я сейчас должен психовать? Моя девчонка лежала по собственному желанию под моим отцом. Что это за херня? Ты решила так на Сорбонну заработать? – бью по его лицу со всей силы раз, потом еще один, чтобы он заткнул свой рот.

Вот оказывается, в чем проблема, а я-то думаю «такой» мужик и за стрёмной выпускницей потащился. Эти два урода решили, что я потаскуха, выбивающая деньги из богатеньких жоп. Папаша решил упразднить неподходящую подружку, которая повелась на него. Видимо, рожей не вышла, не подхожу по состоянию кошелька любимому отпрыску. Устроили мне проверку, которую я не прошла. Легла на кровать и дала себя практически трахнуть. А сынок слишком тупоголовый, чтобы понять, в чем проблема.

– Ты просто дебила кусок, вот ты кто. Со своими п*дарскими замашками, иди к Эдсону. Пусть он поцелует тебя в задницу. Я думала об этом, почему же ты никак не мог меня трахнуть. И только сейчас дошло, у тебя ни разу на меня не встал, но ваши е*аные ужимки с Эдсоном – вот где страсть. Так пойди и отсоси у него, – закрываю чемодан и шагаю мимо моего придурка бывшего. – И папочке не забудь рассказать свой грязный секретик. Счастливо оставаться, дружище. К черту всех вас, горите в аду.

Не поднимаю чемодан на руки, тупо тащу его с грохотом по мраморным ступеням лестницы, звук эхом раздается по вымершему дому. На прощание, чтобы оставить о себе память, как бы невзначай подталкиваю пальчиками вазу, стоящую на высоком столике в прихожей. Звук разбивающегося стекла и скрежет колесиков чемодана по нему – всё, что останется им на память. Козлы долбанные.

– Добрый день, мисс, куда я могу вас отвезти? – передо мной стоит высокий парень с темной кожей, похожий на филиппинца, его длинные волосы стянуты в хвост, а глубокий цвет глаз выдает доброго человека.