– Я похожа на ребенка с такой фигурой, еще этот голос, – фыркаю, когда тётя смеется надо мной.

– Да ладно тебе, я бы с удовольствием поделилась с тобой половиной добра, – она показывает свои полные ноги и руки. – Но знаешь, у тебя идеальное тело, которое не требует к себе лишнего внимания или физических нагрузок. Кроме того, ты можешь кушать все что угодно, в отличие от меня. Но самое важное, тебе надо ещё немного повзрослеть, и ты станешь невероятно прекрасной девушкой. Округлишься в нужных местах, главное, чтобы здесь, – она легонько стучит пальцем мне по голове, – всё было на месте. Чтобы выбрать нужного.

Оборачиваюсь и крепко обнимаю ее за шею, мне приходится немного подпрыгнуть, чтобы зацепиться. Я люблю ее всей душой, просто не могу назвать мамой, хотя она заменила мне обоих родителей. Человек, отдавший свою молодость и жизнь моему воспитанию. Она могла бы выйти замуж, завести семью, своих детей, но именно по причине смерти обоих родителей я оказалась в этом доме. А тётя обрела дочь своего брата…

– Так у вас с Хашем все серьёзно? – она отстраняется от меня и садится на кровать, пока я надеваю джинсовые шорты и свободную футболку, завязываю ее на узел в районе живота. – Он несколько…как бы это сказать, другого круга…

– Он предложил мне поехать на каникулы в дом его отца, на пару недель, – прищуриваю один глаз. – Я надеялась, что ты разрешишь мне, учитывая, что совсем скоро я уезжаю во Францию, и мы с ним, возможно, уже не увидимся… Кроме того, это будет такая репетиция, как я справлюсь вдали от тебя… Ну, короче, это сегодня…

Тетя вздыхает и поднимается с кровати, отворачивается, чтобы поправить на ней плед. Я знаю, как ей тяжело меня отпустить, но я уже сделала выбор. Я хочу учиться истории искусства в университете Сорбонна. В любом случае, время пролетит незаметно, в дальнейшем, возможно, и она захочет пожить во Франции. Все-таки, это её родина, её и моего отца.

– Но ведь там будет кто-то взрослый? Я имею в виду, его родители… – тонкий намек от тёти. – Знаю, что у тебя уже активная взрослая жизнь, м-м-м, парень… Господи, я не сильна в этих разговорах, – она глупо хихикает и прикрывает рот рукой.

– У нас ещё не было секса, – делаю акцент на слове «еще». – Но… эм-м… он когда-нибудь случится. И я точно знаю, как пользоваться презервативами, и да, я пью таблетки, и нет, я не подведу, все будет хорошо.

Мне неловко обсуждать с ней эти моменты, пусть мы на дружеской территории, но все же. Тётя выдерживает мой взгляд и то, как я обхватываю свои покрасневшие щёки обеими руками. Молча кивнув, она тянет меня за руку, чтобы я спустилась вместе с ней по лестнице на кухню. Пока она разливает чай по стаканам, я отрываю бумагу для выпечки с маффина. Она ставит передо мной чай и наблюдает, подперев щеку ладонью, как я уплетаю вкусности.

– Знаешь, я буду очень переживать о том, как ты там устроишься. И я уже посмотрела квартиру для съёма. Ну, не сказать, чтобы шикарно или апартаменты. Скромный район Парижа. Маленькая квадратура и не совсем новая мебель. То есть, я буду отправлять тебе деньги для оплаты квартиры. Просто пока большее мы не сможем потянуть, ты еще не вступила в наследство. Факультет оказался довольно дорогим, и на моем счету осталось не так много, – смущаясь, говорит она.

– Я посмотрела бакалавр, должна учиться три года, потом могу пойти работать гидом. Устроюсь в какую-нибудь фирму и начну зарабатывать. Это не проблема. Мне бы хотелось, чтобы и ты переехала туда, – честно отвечаю я. – Как только я вступлю в права, все будет хорошо.

Мне все ещё нелегко покидать этот дом, с языком у меня не будет трудностей, но вот чувство одиночества сожрет меня.

– Я так и не поняла, а что потом у вас с Хашем? Ты не выглядишь расстроенной по этому поводу, что он останется в Америке, а ты уедешь в Европу. Я думала, вы планируете нечто общее, чтобы потом двигаться рядом, нет? – хмурюсь от ее слов, я действительно не особо об этом думаю.

– Он же спортсмен, у него стремления другие. Я увлекаюсь искусством, фотографией, картинами и историей. Хаш – СПОРТСМЕН, – тяну слова, она непонимающе приподнимает брови, ну вот все же понятно разъяснила. – Ну, как тебе объяснить…смотри, всё очень просто: лови мяч, кидай его дальше и беги. Поняла, да?

Она смеется и передает мне еще один маффин.

– Но мы будем на связи всегда, – выкрутилась я.

Тётя переваривает информацию, пока я отламываю маленькие кусочки и смакую момент, когда шоколад изнутри кекса вытекает мне на пальцы. Облизать – это первый порыв, что я и делаю. Смешок, который я слышу, адресован моей импульсивности. Сейчас она придет к какому-то общему знаменателю и убьет меня вопросом. Но вот, например, если бы это был фильм, то мой парень уже бы сигналил напротив моих окон или пел серенады. Но мы в реальности, и я сомневаюсь, что он меня спасет. Да и сомневаюсь, что он мой принц…

– Ты хочешь потерять свою невинность с Хашем, чтобы ознаменовать свою взрослую жизнь этим поступком. Уехать в Европу женщиной. Но ты не любишь его, ведь так? – давлюсь глотком чая, который, к счастью, уже закончился. Разговор перетекает не в то русло, в каком бы мне хотелось разговаривать.

Откашливаюсь, убираю прядь, выбившуюся из прически, и улыбаюсь тёте, пожалуй, самой глупой улыбкой на свете. Я жду, когда машина подъедет и просигналит. Волшебство, приди.

– Я права, – делает выводы тётя, – вот этим ты мне напоминаешь отца. Он тоже любил подобные переходы с одного периода в другой. Знаешь, – она задумывается, потом бьет ладонью по столу, – это твоя жизнь, делай, как знаешь. Ошибки и шишки все будут твои, ты научишься на этом обходить преграды.

Вот в таких моментах это именно моя тётя, добрая, улыбающаяся и безмерно любимая мной. Встаю и снова обнимаю ее за шею. Часто она понимает меня без слов.

Звук сигнала машины, и я закатываю глаза. Вот когда я ждала его, он не появился, а сейчас, когда момент обнимашек, он тут как тут. Несправедливость Вселенной.

– Иди, собирай вещи, – тётя подталкивает меня, чтобы я отлипла от неё. – Я приглашу его в дом.

Я могу ей доверять, ведь она не станет его отчитывать. Поднимаюсь по лестнице, слышу, как он входит и здоровается. Его громкий голос отдает эхом по всему дому. Мне иногда страшно представить, как он орет, потому что уж больше повышать голос просто невозможно.

Хаш как бык, огромный и мускулистый. Его русые волосы подстрижены так, чтобы челка падала прямо на глаза. Орлиный нос и глубокие карие глаза. Он выглядит мужественным, при росте в 180 см с огромными мышцами, взрослым так скажем. Перегибаюсь через перила, чтобы увидеть, как он посмотрит привычно наверх. Подмигнув мне, он выставляет пальцы в форме V, пережевывает жевательную резинку. Закусываю губу и со смешком бегу в комнату. Так, он мне говорил, что примерно надо взять. Раскрываю шкаф, исполняю победный танец, когда вижу моё новенькое нижнее белье. Сдираю бирки и кидаю на кровать. Так, где же я оставила свой чемодан? Оглядываюсь в поисках, естественно, нахожу его под кроватью. Скидываю в него свои самые сексуальные вещи, бикини, даже пару туфель и платьев на случай «если вдруг».

Едва застегнув чемодан, выпрямляюсь, чтобы встретиться лицом к лицу с Хашем. Без стука он входит в мою комнату, громко щёлкнув надутым пузырем изо рта. Молча, поднимает мой чемодан, тянется, чтобы поцеловать меня в щеку, разочарованно подставляю лицо. Он всегда такой воспитанный, когда это, вроде как, и не нужно, но при этом бестактно зайти в мою комнату – это нормально.

Он выходит из комнаты с моим тяжелым чемоданом в руках. Когда мы уже стоим на пороге, тётя вручает нам корзинку с фруктами и сладостями, и по бутылке воды. Знаю, что все это можно купить по пути, но я не отказываюсь от еды в дорогу. Обняв каждого из нас, она уходит без слов на кухню. Для нее это ответственный шаг, как и для меня. Поэтому громко кричу «скоро вернусь» и выхожу за дверь. Хаш укладывает чемодан и садится в машину. Я снова кривлюсь его бестактности. Выдерживаю несколько минут – жду, вдруг до него дойдет выйти и открыть для меня дверь, но он уставился в свой телефон и совершенно не замечает меня. Поганец! Оглядываюсь на окно, шторка на котором дергается, тётя, наверняка, сейчас разочарована им и мной.