Про Натана Гриша толком ничего узнать не смог, но постоянно чувствовал на себе его сверлящий взгляд. Натан не молчал, а говорил наравне со всеми, смеялся и умело подкалывал всех, а вот его не подкалывал никто, и про себя он ничего не говорил. Разговорная речь Натана была не такой, как у других, акцента практически не было, и всякие непонятные словечки, типа «вацако» и «ле», он не использовал вообще. Гриша, не стесняясь, спросил, что значат эти слова.

Майами ответил ему с улыбкой:

– «Вацако» – это братан, «ле» – это просто обращение к мужчине. «Ча» – это, типа, хватит. Что еще…

– Еще «саул»11 , но это, как я уже понял, «спасибо», – сказал Гриша.

– Правильно. «Спасибо» еще можно сказать «баркалла»12 , – добавил Мага.

– А еще на нашем грамотном языке «спасибо», знаешь, как? – спросил Шамиль и сразу сам ответил: – Сенкью! – и, заливаясь во весь голос, засмеялся над своей глупой шуткой.

Когда он смеялся, волей-неволей начинали смеяться все. Речь его была немного комична, потому что он не выговаривал букву «р».

На улице было уже светло, и Гриша, вставая, сказал:

– Ладно, ребят, пойду я уже. Спасибо за компанию!

– Да ладно, все нормально! Если че, всегда заходи! – Майами протянул ему ладонь.

– Да, братка, не обессудь, что так вышло, короче, – с улыбкой добавил Мурик, пожимая руку Грише. – Ты, вообще, обращайся, если че, мы тут… Если проблемы с кем-то или че…

– Спасибо. Но я за мир. А за это, ничего, все бывает, главное, поняли друг друга, – улыбнулся Гриша. – Кстати, если кому негде спать, у меня сосед только вечером приедет, место есть одно.

Шамиль дружелюбно сказал:

– Саул! Будем знать, что один шконарь13 есть. Но ты не парься, мы сейчас на хату поедем.

Попрощавшись со всеми, Гриша пошел к себе комнату. Он лег на кровать и понял, что пьян. От постоянных мыслей и напряжения, сидя с ребятами, Гриша этого даже не чувствовал. Парень моментально провалился в сон.

Открыв глаза, Гриша увидел Арсена, лежащего на своей кровати с книгой в руках. Будильник на тумбочке показывал 16:34. Гриша проспал около десяти часов. Во рту была засуха, голова трещала.

– Арсен!

– Ай, ахпер, сколько ты спишь, ва-ай! Я тут, как мишка, сижу! – сосед вскочил с кровати, бросив книгу, посмотрел на Гришино лицо и ужаснулся, сделав гримасу то ли страшную, то ли смешную. – Аствац!!14 Что случилось?? Кто побил тебя, брат??

Гриша слабо улыбнулся тому, что Арсен сказал «мишка», имея в виду мышку. Потом он вспомнил, что вчера произошло, и понял, что под глазом у него синяк.

– Да все нормально, друг. Вода есть? Пить хочу, умираю.

Арсен протянул ему бутылку минералки, причитая, как бабка:

– Как я тебя оставил без защиты тут!? С кем подрался? Наверняка из-за девушки! Еще и не спал всю ночь, наверное! Сегодня разборки сделаем! – он уже принял воинственный вид, нахмурил брови и выпятил грудь. – Сейчас кофе попьем, потом пойдем позвоним Вартану, Карену, ребятам. Ты зачем ночью в ту общагу не пошел? Тиграна не позвал? Он боксер! Любого побил бы!

– Погоди, пожалуйста… Блин, голова болит… Душ приму и расскажу все. Не переживай, не надо никому звонить! Все хорошо, друг!

Через полчаса Гриша поведал Арсену про свои ночные приключения. По мере его рассказа лицо у Арсена становилось все менее воинственным и все более бледным.

Когда Гриша закончил, сосед молча достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, прикурил, хотя в комнате они никогда не курили, и, посмотрев на Гришу добрыми печальными глазами, тихо спросил:

– Курить будешь, брат?

Гриша громко рассмеялся. Парадоксально, он только что рассказывал Арсену, как подрался с кавказцами из-за сигарет, и этот, тоже кавказец, хоть и другой нации, опять говорит про сигареты!

Наконец он успокоился:

– Извини, Арсен-джан. Просто, все так странно. Угораздило меня попасть в этот водоворот!

– Теперь слушай, брат, меня, – начал Арсен серьезно.

– Да, да, друг! Так ты знаешь их?

– Я знаю всех! Прошлый год я на четвертом этаже жил, а эти все время тут ошивались. Поверь, цаветанем, с ними не связывайся! Это бандиты. И я тебе откровенно скажу, они страшные люди. Очень злые ко всем, кроме своих! Только друг друга они уважают, и все! Хотя нас они никогда не трогали, даже бухали с нами пару раз. Но потом… брат…

Арсен приблизился и, прищурив глаза, шепотом произнес:

– Они тут человека убили! Про это многие знают, но не говорят.

Гриша удивился, но до конца не поверил. После ночных событий у него сложилось иное мнение об этих ребятах. Кто из них?.. Да и зачем в институте кого-то убивать?

Арсен же с серьезным лицом продолжал:

– Этот Шамиль – беспредельщик и отморозок. Он тут не учится, это Натана друг. А Натан хитрожопый самый, он там главный мозг, его весь институт знает! И бывает он со всеми – и с армянами, и с чеченцами, и с осетинами. Везде в курсе всего! Что они мутят, никто не знает, но у них иногда бывает много денег, и они зажигают тут неделями. Проституток сюда привозят, с общаговскими девочками тоже развлекаются! Майами хороший парень, у него брат тоже нормальный. У них двоюродный брат – олигарх, он их сюда учиться засунул. Этот Борцуха тоже их родственник дальний. Он спокойный, но самый сильный там. Его не дай бог задеть! Ва-ай!

– Ты мне скажи, кого тут кто убил? И за что?

Арсен снова прищурился:

– Короче, я тебе скажу… Но ты это не от меня узнал, а лучше вообще не знаешь, аскаца… то есть понял?

Гриша кивнул, он видел, что Арсен от волнения даже слова русские и армянские путал и говорил не совсем грамотно.

– В общем, тут какой-то русский бандит крутой вечером телку свою ждал на улице, где стоянка перед поточным, а этот Шамиль, руки у него чесались подраться, что-то до него докопался. Короче, они сцепились. Русский сильный оказался, его скрутил, в этот момент Натан прибежал. Никого больше из их друзей рядом не было. Мимо проходили только те, кто на вечернем учился, и то мало людей. Вдвоем они его бить начали, а тот пистолет вытащил! И в Шамиля уже стрелять хотел! Там, говорят, все секунды решали… Натан ему нож в живот три раза воткнул, чтоб он Шамиля не убил. Русский упал, а они убежали.

На следующий день менты пришли и всех чеченцев стали забирать. Кто-то из свидетелей сказал, что они чеченцы были. Вы же, русские, не разбираетесь. Но чеченцев не опознали, а дагестанцы эти, Натан и Шамиль, исчезли на время вообще. Тихо сидели, не слышно было их. Потом появились… Такое тут потом на Новый год ночью устроили, вай-вай… Я тогда здесь был, домой не полетел, билет не успел купить. Общага вся гремела… прям на первом этаже в круг встали, лезгинку танцевали! Герои стали они у них!

Кавказцы все в баре на балконе сидят, они знали, кто русского убил. Одна чеченка видела, когда эта драка была… Своим землякам рассказала. Но ее одну, наверное, менты ни о чем не спрашивали, она крутая какая-то. Короче, когда Шамиль и Натан пришли в бар, все уже знали, что с ними лучше не шутить! А Натан этот у них, видно, сразу боссом стал.

Не нужны они тебе, брат-джан! Они нехорошие дела делают, я уверен! Натана я хорошо знаю, он с армянами может сесть базар-блот играть, коньяк пить, чуть-чуть армянский язык сказать… А потом кто-нибудь без денег будет! Или ограбят, или еще что!

Гриша призадумался, прикурил сигарету. Хорошо, что Арсен не мешал своими причитаниями, а молча уставился в окно. Конечно, теперь многое стало понятно. Но чутье подсказывало Грише, что все это раздуто и есть что-то такое, чего не знают все эти переносчики слухов и сплетен. То, что осталось в кругу друзей, не допускающих в свой мир никого, кроме своих.

Прошло еще две недели. Дагестанцев Гриша за это время не встретил ни разу. Он спокойно ходил на пары, вечерами иногда играл с армянами в карты или в нарды. Съездил в «Макдоналдс», погулял по Красной площади, походил по магазинам. Одним словом, привыкал к Москве. Не забывал Гриша и учиться, старательно записывал все лекции, а потом перечитывал конспекты.