Через десять дней такой торговли Натан с Валерой просто исчезли вместе с деньгами. Сумма была собрана немаленькая, и, естественно, все расходы окупились сполна. «Предприниматели» работали под другими именами, а внешность насколько возможно старались изменить. Натан приклеивал пышные усы, ходил с короткой стрижкой с залысинами, звался Мамедом и разговаривал с бакинским акцентом. Валера представлялся Мерабом, носил линзы зеленого цвета и разговаривал как грузин. Найти их было тяжело, да никто и не искал особо, понимая, что, раз люди делают такое, выйти на их след будет непросто. А они вернулись в Москву, оставили почти все заработанные деньги дома и на пару месяцев уехали отдыхать в Израиль.

Следующее дело друзья организовали в Пензе. Схема была идентичная, но теперь они продавали сахар в кондитерские цеха в средней полосе России. Там тоже все прошло гладко и заняло чуть больше трех месяцев. Третью аферу они опять провернули с мясом, только уже в Питере. За год цены выросли, да и Питер город крупный, клиенты там ловились пожирнее. В северной столице они рассказывали байку, что имеют связи в порту, и продавали импортную продукцию.

Натан помог сестре, сделал ремонт в ее квартире. Семья была уже немаленькая, и деньги быстро уходили. К лету 2005-го, когда с парнем случилась беда, средства подошли к концу. Конечно, запас небольшой был, но деньги, чтобы начать новое дело, лежали у Валеры. Он действительно был ему как брат. Узнав, что случилось, Валера пошел к своему дяде Альберту. Средства на лечение, конечно, сразу нашлись, и он сумел сохранить для друга его деньги, около двадцати тысяч долларов, чтобы, когда тот выйдет из больницы, ему было на что-то жить.

Натан понимал, что и эти средства уйдут очень быстро, поэтому, несмотря на свое слабое состояние, решил устроиться на работу. В январе его взяли на должность менеджера по продажам в компанию, торгующую алкоголем мелким оптом. Зарплата составляла пятьсот долларов, бонусами можно было заработать еще столько же.

Парень решил, что теперь точно покончит с аферами и криминалом. Хватит уже. Вспоминая разговор с Аминой, он думал, что, скорее всего, эта авария и есть знак свыше. Пора жить честно, как бы тяжело ни было. А тяжело было очень. Морально – оттого, что ходить торговать, сидеть с утра до вечера в офисе и подчиняться кому-то для Натана было просто пыткой. Его изворотливый ум постоянно искал лазейку, как бы кого обдурить и заработать на этом. Но потом включалась вторая его половина, и внутренний голос говорил: «Нет! Надо жить честно!» Физически, конечно, тоже было непросто. Про вождение автомобиля не могло быть и речи. С одним глазом это было бы очень тяжело. А для того, чтобы нанять водителя, Натану пришлось бы отдавать всю зарплату. И он ездил на метро. Как в студенческие годы.

И вот февральским вечером парень вышел из подземки и направился к дому. Было около девяти часов, темно и холодно. Натан был в джинсах, коротком пуховике и зимних высоких туфлях на меху. Шапка по обыкновению была натянута на глаза. Парень был небрит, и по густой щетине было видно, что он кавказец. Дорога к дому вела через дворы девятиэтажных домов и занимала около десяти минут. Пройдя примерно половину пути, Натан столкнулся с тремя подвыпившими молодыми парнями. Один из них поскользнулся, но удержался на ногах и случайно толкнул Натана.

– Аккуратней ходи, чурка! Всю дорогу тут занял! – недовольно прокричал парень.

На вид этим троим было около девятнадцати лет, все были русские.

Натан не хотел усугублять конфликт, видя, что они выпившие, тем более он очень устал и сил на разговоры не было. Но все же спокойным, даже дружелюбным голосом ответил:

– Ты сам поскользнулся. Я-то тебе чем помешал? Гололед на улице…

Все трое повернулись к нему, и Натан смог их разглядеть. Один был высокий и худой, с добрым лицом, второй без шапки, среднего роста, крепкий, рыжий злодей, с лицом, выражающим ненависть ко всему и всем. Третий, который поскользнулся, был тоже среднего роста, шапка надета криво, из-под нее на глаза падала челка. Он был самый пьяный из них, и его взгляд не выражал абсолютно ничего, кроме тупого упрямства.

Ответил рыжий:

– Ты че, хач?! Погода тебе тут не нравится?

– Про погоду речь не шла, – так же спокойно ответил Натан, – идите своей дорогой, а я пойду своей.

– Че, посылаешь нас, я не понял? Смелый, что ли?

Было ясно, что пьяные малолетки просто хотят докопаться до него. Натан автоматически засунул руку в карман и уже готов был вытащить нож, чтобы пугнуть их. Доводить до драки было нельзя, но и объяснять что-то таким людям бесполезно. Парень уже хотел ответить, но тот, из-за которого все началось, нанес ему сбоку удар по лицу. Кулак лишь едва задел его по челюсти, так как нападавший опять поскользнулся на льду. Натан отпрыгнул. Долю секунды он думал: достать нож или закрыть голову руками. Драка начнется все равно, плевать, чем закончится, но если вынуть нож, то по голове он получит точно. Их трое, он один. Они пьяные и наглые, учитывая численный перевес…

Додумать мысль Натан не успел. Рыжий попытался ударить его, и, уворачиваясь от удара, Натан упал. Выбора уже не было. Он-то, может, с ними и справился бы, но это было слишком рискованно. Парень закрыл голову руками, прижавшись к земле. Удары сыпались градом. Приправляя удары нецензурной лексикой, трое ногами били одного по почкам, животу и рукам, которые прикрывали голову. Пара ударов все-таки пришлась по лицу. Натан изо всех сил берег голову, особенно левую ее часть.

Через какое-то время они устали его бить и остановились, но Натан рук от головы не отрывал. Один из них напоследок еще раз пнул лежащего на снегу, и малолетки ушли. Народу на улице не было, а если кто и проходил мимо, то делали вид, что ничего не замечают.

Натан попытался встать. Все тело болело, куртка была порвана, шапка валялась на дороге. Из носа текла кровь, щека горела, там зрел синяк. Сделав пару шагов, Натан понял, что на левую ногу наступать больно. Проковыляв метров десять, он упал и очутился в сугробе. Оттуда парень уже не в силах был подняться, и из его глаз хлынули слезы. Не от боли. От обиды. Натан плакал потому, что это были мелкие ничтожества, таких он раньше даже не замечал. Несколько лет назад такие, как они, в его присутствии боялись голову поднять, а теперь… Теперь они топтали его, а он не мог даже слова сказать! В их возрасте Натан, чтобы спасти друга, убил человека. У этих никогда бы не хватило духа совершить такой поступок. Но сейчас они идут и смеются. Гордятся, что втроем избили одного. А он валяется в снегу и плачет! И слезы не останавливаются.

Натан редко плакал. Он всегда вел себя мужественно и был оптимистом. Но тут накопившаяся обида прорвалась наружу. Натан плакал оттого, что за копейки работает на какого-то спесивого мелкого бизнесмена, который при каждом удобном случае старается показать свою значимость, унижая сотрудников. И оттого, что может сделать многое, но почему-то свыше ему дан талант только обманывать и воровать. Почему у него нет дара торговать, как у всех евреев, или что-то изобретать? Он плакал оттого, что сам не знал, как попал в эту проклятую аварию и действительно ли это была авария. Оттого, что стал инвалидом. Прошло всего три месяца, как он вышел из больницы, а уже мог умереть.

Натан не знал, сколько просидел так, но ему стало холодно, и он, собрав всю свою волю, встал и поковылял домой. Конечно, он мог позвонить Шамилю и Гаджи, они завтра же нашли бы этих малолеток и искалечили… Но какой смысл? Будут другие. Наверное, пора менять страну проживания. Но сначала… Натан твердо решил для себя, что сначала надо сколотить состояние! И явно не работая на какого-то торгаша!

8 марта Гриша проснулся рано. Юля еще спала, и он на цыпочках вышел из комнаты. Быстро оделся и, стараясь не шуметь, открыл дверь и вышел на лестничную клетку. Юля спала очень чутко, и Гриша был уверен, что она проснулась, но думает, что ему просто захотелось покурить. Спустившись вниз, парень подбежал к своей машине, припаркованной у подъезда, открыл багажник и достал красивый букет из двадцати пяти роз и красный бумажный пакетик. Гриша с вечера заготовил подарок для любимой и сейчас собирался красиво его преподнести.