- Дам. Но только если ты правильно ответишь на мой вопрос. Примешь ли ты у меня золотую?

  Бедняк почесал подбородок и нерешительно ответил:

  - Видимо, нет, коли Вы так спросили.

  Мужчина усмехнулся.

  - Как же я люблю такую логику. Она и правда выручает в этой жизни, ничего зазорного нет в том, чтобы ей следовать. Хорошо, я дам тебе денег, но как много - зависит от следующего вопроса. Как ты думаешь, почему я не хочу давать тебе золотую? Ответ "скупость" - неверный.

  - Хм... Надо полагать, что Вы боитесь, что я ее как-то неправильно потрачу.

  - Отчасти очень верно. Я боюсь за тебя. Когда в руках человека оказывается несоразмерное ему богатство, он в большой опасности. Оно его душе не нужно, и она его возжелает поскорее потерять, а траты эти могут быть рискованны. Если ты, к примеру, захочешь удовольствий, о которых ранее не смел и мыслить, пусть алхимические дурманы, ты с легкостью себя погубишь, не разобравшись в дозах и предосторожностях. Но дело и не только в этом. Ведь люди завидуют, и ведь найдется из твоего круга тот, кто может пожелать тебя убить и ранее того дурмана, и не надо верить верности, рожденной на равных, она зачастую не стоит ничего, когда та равность даже на время исчезает. И более всего боюсь я этого, ибо собой ты, может, можешь управлять, а вот другими - вряд ли.

  - И как поступить, если кто-то даст мне слишком много? - в его глазах читался страх.

  - Раз ты спросил, то я дам тебе и золото и мудрость, - жрец отвязал от пояса под балахоном пузатый кошель, полный золотых монет. - Бери его весь.

  У бедняка задрожала челюсть и заслезились глаза от этого зрелища. Арк"иско же продолжил:

  - Но за клятву.

  - Какую?!

  - Сколько тебе нужно в день, чтобы прожить без голода в тепле?

  - Где-то пятую часть серебряной.

  - Хорошо. Теперь уж точно ты не убережешься от тех невзгод, но есть две надежды для тебя, и ты мне поклянешься, что действовать станешь, как я повелю. Либо ты тут же покинешь столицу в поисках хорошей жизни, но с одним но. В день ты будешь тратить не более третьей части серебряной, что бы с тобой не приключилось, до тех пор, пока великие соблазны не прекратят пылать в твоей душе, и к золоту ты не привыкнешь, после чего уже можешь тратить его, как вздумается. Либо же ты придешь к своим людям и разделишь это золото с ними так, чтобы каждому досталось по половине серебряной, себе же оставишь треть золотой, но делить ты будешь со всеми, кто делит с тобой нищий удел, покуда не растратишь всего его, кроме своей части. Тогда твоя жизнь также станет лучше, ибо станут тебя любить и доверять более чем раньше, а за честный труд на раздел завистники смирятся и простят тебе твою удачу. Клянешься?

  - Клянусь!

  - Поклянись пред императором.

  - Что? Но кто Вы, чтобы такое требовать?

  - Я - Арк"иско, нареченный Ткачами Высшим Судьей, и я сразу проверю твою правду, когда она встанет под сомнение.

  Бедняк сглотнул. Он переводил взгляд с кошелька на суровое лицо жреца и обратно, и все же надежда взяла верх, и он потянул руку, прошептав при этом:

  - Клянусь перед ликом императора.

  Мужчина отдал ему кошелек и ушел улыбаясь. "Следить за его клятвой, заняться мне больше нечем. Но надеюсь, он все же не погубит себя".

  Через время он стоял на широком проспекте, где проходили люди словно тени, теряющиеся на его фоне. Затем к нему подошел молодой поэт, и жрец его поприветствовал словами:

  - Ну как успехи?

  - Отлично! Мы договорились, что начало я позже отправлю.

  - Ты, как я понимаю, хочешь здесь остаться?

  - По крайней мере, пока не закончу с поэмой, - усмехнулся юноша.

  - Как пожелаешь. Я же, пожалуй, тебя оставлю. Мне было приятно с тобой в пути, но все же мне пора возвращаться в Храм Спасения. Проводишь меня до окраины?

  - Конечно! За то, что Вы мне сделали, я готов на что угодно.

  - Приятно слышать. Тогда...

  - ДРАКОНЫ!!! - послышался вдруг крик по городу.

  Не говоря ни слова, жрец схватил юношу за локоть и потянул к небольшой улочке-притоку проспекта. Молодой человек всем видом выражал непонимание, но не сопротивлялся. Весь и без того тихий город застыл в таких улицах и переулках, люди стояли так тесно, что порой было сложно дышать, но ни одного человека не осталось на широких мостовых. Путники оказались почти у самой артерии города, не проникнув вглубь улочки. Через пару минут с резким порывом ветра в небе показались три пары огромных перепончатых крыльев: одна ониксовая, одна рубиновая и одна сделанная словно из густого белого тумана. Хозяева мира накрыли своими тенями город, каждый из них был лишь примерно на треть меньше дворца по размеру тела, крылья же их были каждое в два раза больше них самих. Они подлетели к дальней от дворца оконечности проспекта, после чего ониксовый дракон с золотыми рогами покрылся черной рябью и в один миг превратился в человека в черном одеянии и с короной из черных бриллиантов, что сделал и его рубиновый собрат, но не имел короны, а сотканный из тумана просто быстро уменьшился в размерах и изменил форму на человеческую. Хозяева империи медленно шли к дворцу, ведя спокойную беседу. Люди же не смели даже перешептываться. Драконы шли и беседовали, а с людей сходил сотый пот от волнения. Юноша непонимающе глядел вокруг, но не рисковал что-либо делать. Время тянулось бесконечно долго, в воздухе страх буквально звенел. Когда же драконам оставалось идти не слишком далеко, с конца улицы, на которой томились два путника, из толпы случайно выпали две молодые девушки прямо на проспект. Они не успели даже побледнеть от ужаса, как вмиг сгорели без пепла. Никто даже не ахнул. Но лицо юноши покраснело и нахмурилось.