Два человека поднимались по ровным красивым ступеням, выдолбленным в высокой горе. Они устали. Один из них был уже возраста близкого к преклонному, однако только по морщинам да начавшейся седине это можно было понять, сам он напротив был полон энергии и жизни, что читалось в его добром и мудром взгляде. Он был одет в балахон, с правой стороны бывший черным, а с левой - белым. Его же спутник также был силен и весел, хотя более от молодого возраста, нежели от взгляда на жизнь. Одетый в простую одежду, юноша весь покрылся потом, пока они поднимались на вершину, и лицо его было перекошено от усталости.

  Наконец они поднялись, и перед ними предстал темный замок из камня той горы, с остроконечными башнями и малым числом небольших бойниц. Старший из пары подошел к высоким воротам, поклонился им и уверенно сказал:

  - Алибердиум, правом Арк"иско я желаю войти!

  Ворота тут же беззвучно отворились, и их встретили два комплекта блестящих доспехов, вооруженных большими алебардами. Из-под металла виднелись голубые сияющие силуэты людей. Один из стражников обратился к прибывшим голосом, лишенным каких-либо эмоций:

  - Приветствуем Вас в Алибердиуме, жрец Великих Ткачей. Цель визита?

  - Мы хотим посмотреть великую тюрьму и пообщаться с заключенными.

  - Закон позволяет Арк"иско пройти куда они пожелают и с кем пожелают, но запрещает использовать это право во вред, и при нарушении любых прочих законов они караются так же, как и любой гражданин Империи Драконов.

  - Я знаю и готов к этому. А теперь проведите нас к камерам.

  Шлем кивнул и повел двух путников за собой. Они шли через ярко освещенные коридоры с приятным прохладным воздухом. Молодой путник по пути стал благодарить своего напарника:

  - Благодарю, благодарю Вас! Но все же, почему Вы решились провести меня сюда? Я до сих пор не могу понять.

  - Все просто, друг мой. В познании неизбежно наступает тот этап, когда им предстоит делиться.

  - Да, это я уже много раз слышал. Но почему я?

  - Ты просто везучий, смирись уже.

  Скоро они дошли до узкой лестницы, бывшей уже не такой освещенной, как прочие помещения до нее. Они спустились в темный коридор, в стенах которого были клетки с толстыми плоскими прутьями крест-накрест, где были заперты люди. Страж встал у лестницы и замер. Гости же тюрьмы прошлись вдоль камер, ловя на себе удивленные взгляды. Юноша вновь покрылся потом, глядя на их бледные, вымученные лица с застывшими тоской и безразличием. Они остановились у одной из камер, где заключенный сидел на кровати и смотрел в боковую стену клетки. С кивка жреца юноша подозвал того человека. Тот медленно перевел взгляд на пришельцев и спросил отрешенно:

  - Чего вам?

  - Извините, пожалуйста. Я не со злом пришел к Вам. Не могли бы Вы рассказать, как здесь оказались?

  - Как-как, как все! Ко мне пришли, меня схватили, связали и привезли сюда.

  - Но из-за чего?

  - Грифон вознесется, вот из-за чего. Империя и так уже знает все мои дела, пытки были хороши, убирайтесь!

  - Простите меня. Я, видно, очень оскорбил Вас, простите, что заставил Вас обозлиться.

  - Не ты меня обозлил, а вся наша треклятая страна!

  - Извините, - юноша весь согнулся. - Мы, пойдем, всего Вам хорошего!

  - Да постой, - заключенный встал и подошел к прутьям. - Чего ты хотел?

  - Я просто хотел послушать Вас, не более того. Мне выдался шанс увидеть самых несчастных людей империи, и я надеялся Вас послушать. Но если Вы не хотите, то мы пойдем.

  - Ты такой ранимый, - он повернул голову к стражу тюрьмы, и тихо спросил: - Он мне ничего не сделает?

  - Нет.

  - Ладно. Я вообще не очень везучий просто. Несколько лет назад я связался с грифонцами, вернее как, связался-то я с ними уже очень давно, но только тогда меня пригласили полноценно действовать. Тогда у меня были некоторые проблемы с деньгами, не сказать, что я совсем нищим был, нет, но так сложилось, что общаться с такими людьми я все же начал. И был у меня один знакомый, работяга, всю жизнь он был самым честным человеком из всех, кого я видел, и такой приятный был мужичок, ему лет сорок было, когда его вдруг схватила хворь какая-то жуткая. Он не мог ходить, весь бледный был, и все время что-то бормотал. Я все еще помню, как дрожали его руки, которые раньше были крепче камня даже под самым жутким пойлом. Но вот он заболел ужасно, а у нас ведь как в империи? Бедному проще помереть, чем до лекаря добраться, так он и... Ну да. Друзья мои грифонцы меня и втянули в это дело, они хотели как-то помочь им, упростить дело. Они пришли тогда ко мне...

  Юноша не перебивая слушал историю этого человека, глядя ему прямо в глаза. Заключенный смущался от той искренности, бывшей во взгляде путника, и он не скупился на подробности того, как они сперва устроили это через богатых друзей, как позже они всеми способами договаривались с местным магистром, и как тот их в конечном счете сдал экзарху. Когда преступник все же выдохся, молодой человек горячо его поблагодарил и пошел к следующей камере. Лишь на рассвете двое покинули стены Алибердиума, и в лучах рассвета, стоя у обрыва, старший сказал:

  - Ну что, друг мой, понравилось ли тебе?

  - Да! Благодарю Вас от всего сердца! Я напишу поэму об их мучениях, люди должны прочувствовать это!

  - Я очень рад за тебя.

  - Скажите, мудрейший, Вы можете мне оказать еще одну услугу? - спросил юноша осторожно.

  - Конечно, друг мой, поведай мне свою просьбу.

  - Вы можете помочь мне добраться до столицы?

  - Что? Ты собираешься ехать в Примовиум? Зачем тебе это?