Девчонка. Засевшая в моей голове как вирус девчонка. С огромными глазищами и длинными ногами. Она мило морщит нос, когда задумывается и в эти моменты внутри меня что-то вспыхивает. Дело не в сексе. Я хочу не ее просто трахнуть. Нет… Если бы все было так просто. Почему-то мне хочется завладеть ей. Скрутить, связать веревками по рукам и ногам, увезти далеко ото всех и спрятать. Конечно, я понимаю, что это даже звучит дико. Я цивилизованный человек и борюсь с такими первобытными животными порывами. Но ее запах… Запах апельсинов и ванили… Он сводит с ума. Только я чувствую его нотки в воздухе – хочется пойти на поводу у своего желания, наплевать на то что об этом думают люди, забрать ее силой ее силой и подчинить, заставить быть со мной.

Но стоит мне на самом деле сделать это и в ее глазах я стану монстром. Мой единственный шанс быть с ней – самому быть рядом.

Небольшой презент коменданту – и вот я уже живу в соседней комнате. И могу видеть кто приходит к ней в гости, куда уходит она сама, не останется ли какой-нибудь резвый паренек там на ночь. Ну и главное – там на ночь могу оказаться я. Хоть и чисто по-соседски.

Правда, единственное, что из этого удалось – убедиться, что она ни с кем не встречается. А вот самому… увы.

У меня есть все чтобы впечатлять девиц – я в хорошей форме, начитан, с чувством юмора… При деньгах, опять же, их никто не отменял. Я нравлюсь девушкам и не вижу ничего плохого в том, чтобы этим пользоваться. Самые горячие красотки города были в мой постели. Но с Марианной… С ней все иначе… Каждый раз, когда я пытаюсь завести с ней разговор, она молчит, смотрит на меня взглядом загнанного в угол олененка. Если повезет, то скажет, что куда-нибудь спешит, если нет – просто куда-нибудь денется через пару секунд. А я терпеть не могу, когда мне не отвечают. Или срываюсь, или навсегда перестаю общаться с человеком, который считает, что я не достоин ответа. И пару раз я был в шаге от того, чтобы и сорваться на Марианне. Может, выплесни я тогда свои эмоции, она бы подумала в следующий раз прежде чем так себя вести. Или посчитала бы меня монстром.

Раньше мне казалось, что я знаю, как вести себя с девушками, чтобы получить желаемое – всегда понимал, что сказать, когда нужно пошутить. Но что делать в такой ситуации?

Ладно, хоть один реальный результат после полугода жизни в общаге. Я усмехнулся. Сегодня я увидел ее голой и, должен сказать – оно того стоило. Этот момент с лихвой отбил все, чего я натерпелся в общаге. Огонь в моей душе воспылал с новой силой и я снова пригласил ее…

Может теперь, когда она оценила все то, что может ей достаться, она не будет так категорична.

Но эти упыри… Еле сдержал себя в руках, когда они на нее пялились. Уже хотелось наплевать на то что Марианна обо мне подумает. Повыковыривать им глаза, повырывать языки, чтобы никому ничего не рассказали… И яйца поотрывать, ну, чисто для профилактики.

– Рад вас видеть, мсье Стив. – Альберт присыпал стоящее на столе блюдо специями.

Есть не хотелось. Хотелось скорее узнать новости. Но я слишком хорошо знал этого француза. Никаких серьезных разговоров во время еды. И уж точно никаких разговоров вместо нее. Так что послушно заработал вилкой и ножом.

Только за чаем Альберт сказал:

– У меня получилось, мон шер. Я знаю, что написано в завещании.

Я поперхнулся.

– И ты молчишь? Говори же!

Завещание. Уже целый год только и разговоров, что о нем. Мой отец по молодости был тем еще жеребцом. У меня есть трое единокровных братьев. И, несмотря на то, что у всех разные матери, все трое – знатные мудаки. Он умер внезапно – год назад. Оставив после себя огромное состояние. И четверых наследников. А еще указание душеприказчикам – вскрыть завещание через год, чтобы у его сыновей было время подготовиться и упорядочить свою жизнь.

Упорядочить… Вот что этим хотел сказать? Я поступил в универ, открыл небольшое, но прибыльное дельце… Вроде бы порядок налицо. Да только это ли имел в виду мой отец?

– Состояние будет поровну поделено между теми сыновьями, которые на момент оглашения завещания будут женаты.

Твою мать! Так вот оно что! Вот какой порядок он имел в виду. Насколько я знаю, все трое моих братишек женаты и уже не первый год. Так что единственный лох, который пока что пролетает с наследством – это я.

– Мсье Стив. У вас осталось меньше недели, – зачем-то сказал Альберт. Можно подумать я сам не знаю! – Думаю, вам не стоит терять время. Нужно заключить брак с… с кем-нибудь.

В желудке неприятно свело, а сердце сделало несколько лишних ударов. Фиктивный брак… Нет. Лишь одна женщина в этом мире достойна быть моей женой. Ни за наследство, ни за все деньги мира, мне не нужна другая. Я сидел, уставившись перед собой и молчал.

– Если вы продолжите гипнотизировать взглядом эту мазню, она не престанет быть такой же barbe insouciante.

Не знаю, как именно переводится произнесенное, но по выражению лица Альберта эмоциональный посыл был ясен. Персиково-лиловое порождение чьей-то больной фантазии со звучным названием “хъюй” красовалась на стене уже неделю. Я бы мог выбрать и что-то более изысканное для этого места, но бурная реакция моего “няньки” доставляла.

– А через четыре месяца у вас день рождения, – продолжал доставать меня Альберт очевидными фактами.

Да. Вот-вот мне исполнится двадцать один. И неслабое содержание, которое регулярно мне выплачивается по отцовскому распоряжению, прекратится. И если не получу наследства – останусь ни с чем.

– Не волнуйся. В ближайшее время я женюсь.

Я залез рукой под крышку стола и нехитрым движением открыл потайной ящик. Из ящика с черно-белого фото на меня смотрела девушка, от одного взгляда на которую внутри меня вспыхивал пожар.

Выйти замуж за парня, на которого вот-вот свалятся миллионы – любая будет на это согласна! Можно устроить кастинг – претенденток будет столько! Но мне любая не нужна.

Что получается – у меня пара дней, чтобы жениться на девушке, которая со мной даже разговаривать не хочет. А после произошедшего утром, похоже, еще и ненавидит. Весело!

Я взял в руки телефон и стал искать ее номер.

Марианна

– Офигеть!

Катрина уставилась на меня, широко раскрыв глаза. Она ловила каждое мое слово, машинально в нужных местах вставляя «фигасе!», «а он что?» и «а ты что?» и заинтересованно наклонялась все ниже и ниже. Казалось, еще немного и она вовсе ляжет на стол и скажет заключительное «и что в итоге?». Ей мешали это сделать разве что чашечки с кофе на столе. Да и другие посетители кафе такого не поняли бы…

– И что, прям вот так и снял полотенце? И там… Офигеть!

Я вздохнула. Она спрашивает это в третий раз! А у меня уже в третий раз, словно наяву встает перед глазами это самое «офигеть».

– И что? Как размер? Внушительный? – не унималась Катрина.

Размер-размер… Мне показалось, что огромный, но как-то сравнивать не с чем. Я воровато оглянулась по сторонам. Не слышит ли кто-нибудь, о чем мы тут разговариваем? Голос у Катрины громкий, хорошо поставленный. Отлично бы подошел чтобы командовать полком, а вот для того чтобы секретничать – не очень.

– Отстань! Делать мне больше нечего, только его размеры рассматривать!

– Эх! Меня бы туда! Я бы уж рассмотрела…

Вот тут я и спорить бы не стала. Ее бы туда вместо меня…

– Ну, извини, в тот момент я больше волновалась, что толпа народа рассматривает меня!

Судя по тому, как хмыкнула Катрина, ее бы такие мелочи не смутили.

– Хорошо, ну ладно… А потом-то что? Он что-нибудь сказал?

Я уже обреченно вспоминала, что там он сказал, когда мой телефон затрезвонил в сумке. Я даже обрадовалась: отличный повод прервать этот затянувшийся допрос.

Номер определился и на экране высветилось “Стив Браун. Одногруппник.” Когда я увидела, кто звонит, – сразу же передумала. Лучше уж обсуждать с Катриной размеры органа Стива, чем с ним разговаривать. Со Стивом, а не с органом.