Её признание причиняет какой-то дискомфорт, но тут же прогоняю это чувство.

— Как и сейчас?

Она молчит, думает, потом качает головой.

— Наверно…

— Кай, — опережаю её слова. — Я понимаю, сейчас он ведёт себя так, словно не замечает тебя, но поверь, Брэндан не плохой, он просто…

— Не видит во мне моей внутренней красноты? — подсказывает морщась, словно сама не верит в свои слова.

Я киваю.

— Тебе стоит кое-что выслушать. —

Решаю рассказать ей про своё прошлое.

— Выслушай. — Пусть она смотрит на меня с отвращением, но теперь, я хотя бы буду уверен из-за чего это все.

— Мой отец имел кое-какие психические отклонения, он не был овощем, нет, все понимал и осознавал, но был вспыльчивым, у него было особое заболевание мозга, не помню медицинского термина, обозначающий эту болезнь, так как Розмари и дядя Роберт решили забыть эту историю навсегда, в общем, это может передаваться по наследству. И есть риск, что когда-нибудь, я тоже стану таким же, каким был он.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Её глаза расширяются, но я вижу интерес Кайлер, потому продолжаю.

— Помимо всего, он был любителем выпивать, моя мать не была замужем за ним, когда забеременела мною, а после моего рождения, он стал называть меня убогим созданием, ублюдком, кем угодно, но не своим сыном.

До трёх лет я не понимал, что творится, если он и избивал меня, то мой детский мозг все забыл, а вот лет с четырёх, я помню все чётко, каждый божий день, каждый удар, каждое его оскорбление, и знаешь, я ведь стал ему верить, думал я недостоин любви и нормальной семьи. Он говорил, что это Бог наказывает меня за моё незаконное появление на свет, а я верил, потому что мать никогда не пыталась защитить меня. Она молчала. Возможно боялась его сама, но я не понимаю того, почему просто не ушла от него.

— А как же ты выжил? — задала дрожащим голосом вопрос.

Я сам задумался, вспоминая, как стал выходить на улицу, несмотря на запреты отца, помню, как стал играть с Брэнданом и Клайвом, как врал им, что те синяки, что хранит моё тело это не наказание родителей.

— Брэндан вытащил меня из того ада.

В двенадцать лет Розмари узнав правду, попыталась забрать меня у своей сестры, но мой отец был против, видимо, ему нужен был мальчик для битья, да и маме доставалось меньше, если больной ублюдок срывал свою злость на мне.

Лишь к пятнадцати годам, Розмари смогла добиться опеки надо мной, да и я сам, уже не хотел жить в том доме и каждый раз сбегал. Сил уже хватало на то, чтоб дать сдачи.

Люди зная из какой семьи я вышел, и какое возможное будущее меня ждёт, опасаются меня, понимаешь? Я думал, ты тоже знаешь, потому избегаешь меня.

Когда я заканчиваю свой рассказ, вижу на её щеках влажные дорожки, глаза покрыты мокрой пеленой.

— Никто не должен переживать подобное, — шмыгая носом говорит она, и мне больше не жаль того мальчика, кем был в прошлом я, мне хочется утешить её, ту, что сейчас сидит передо мной и плачет из-за моей судьбы.

— Кайлер, — я сажусь перед ней на корточки и стираю её слезы. От неё пахнет легким шлейфом цветов, такая приятная, что хочется трогать и трогать её. — Не плачь по прошлому. Все это ушло.

— Но именно по этой причине, ты перестал верить людям, — делает выводы. И возможно, она права. Но разве можно исправить столько лет проведенных в аду?

Разве можно поверить в свою нормальность, когда все вокруг верят, что ты станешь монстром, таким же как и родители?

— Ты не убогий, не ублюдок, как обзывал тебя твой отец, — говорит плача, а на моих губах появляется улыбка.

Как же я ошибался на счёт неё. Очень сильно. Думал, она знает правду и тоже ненавидит меня. А она все лишь боялась, потому что сам вел себя неподобающе.

— Ты не виноват, что твои родители были такими.

Её слова вызывают во мне желание заткнуть её, но не потому что злюсь, нет, а просто хочу почувствовать её вкус. Но торможу себя.

То, что она говорит эти слова, ещё не значит, что я достоин быть с кем-то вроде неё.

Нормальные девушки избегают моего общества, ко мне липнут только те, кому больше нечего терять, или охотницы за деньгами.

А Кайлер выше всего этого.

Встав, я отряхиваю снег и решаю кое-что сделать.

Раз Кайлер не может ходить по своей же вине, может её стоит заставить встать?

Может стоит взбодрить, подтолкнуть её?

Придумав план, не знаю получится ли, но попробовать стоит, иду к краю выступа, где мы стоим, она видит, но не понимает причин.

Хмурится, когда проворачиваюсь к ней и отдавшись ветру, стал падать назад.

Кайлер кричит.

— Не-е-т!

Но я падаю.

🎄🎄🎄

Кайлер Бейтман

Он стоит на краю, мне кажется, Десмонд опасно близко к обрыву, но когда поворачивается ко мне, пугаюсь, в голове возникает ужасающая мысль, что он решил покончить с собой, и почему-то выбрал свидетелем меня.

Теперь, зная о его ужасном прошлом, я бы не осудила за такой поступок, мало кто выдержит такое давление, с одной стороны ненормальные родители, а с другой общество, которое не желает принимать одинокого мальчика. Теперь многое становится понятно, многое вспоминается и сложившись, пазлы выстраиваются в одну картину.

Даже моя мать часто твердила Клайву, что Десмонд ему не ровня.

В тот момент, когда он стал падать вниз, внутри меня что-то обрывается, я пугаюсь так сильно, как в тот день, в день аварии, Десмонд срывается вниз, а я кричу во всю мочь.

— Не-е-т!

Сама не замечаю как выскакиваю и бегу к краю, хотя думаю, что уже поздно. Тут так высоко, что наверняка уже разбился.

Сердце рвётся из груди, больно, я плачу во весь голос и подбегаю к краю, а там…

— Господи! Ненавижу тебя! — кричу изо всех сил, потому что прямо под выступом есть другой, огромный, и тут максимум полторы метра высоты, Десмонд вовсе не упал, он разыграл меня. Он лежит в глубоком слое снега, смотрит вверх и улыбается.

— Идиот! Мудак! — кричу все ругательства, и мне все мало, гнев душит меня. А он тихо смеётся лёжа в снегу.

Меня душат слезы, они градом текут по моим щекам.

Решаю тоже спуститься и избить его.

— Господи, я не способна на убийство, но тебя готова придуши… А-а-а!

Я тоже падаю, а мой крик эхом разносится, скатываюсь вниз и оказываюсь на нем.

Глаза в глаза.

Так запредельно близко, тяжело дышу от этой ситуации, я даже замолкла, а он перестал смеяться.

Просто смотрит снизу вверх.

Только сейчас вижу его истинную красоту, и дело не во внешности.

Десмонд Бейли остался человеком, несмотря на все пережитое, хоть он и не хочет признаваться в том.

Вдруг, поднимает руку и убирает локон за моё ухо. До меня доходит, что моя шапка слетела с головы, но сейчас не хочется отвлекаться на её поиски.

Его движения так мягки, словно это и не Десмонд вовсе.

— Ты заметила, что ты сделала? — шепчет тихо. А я не могу поверить, что все внезапно изменилось.

Я перестала бояться его, даже наоборот, теперь он тот, кто привлекает меня.

Мотаю головой, отвечая на его вопрос, не в силах поверить, что он так жестоко напугал меня.

От смеси всех этих эмоций, слезы снова скапливаются в глазах и щиплет.

— Солнышко, не плачь, — эти слова ещё больше доводят до слез и кинувшись лицом вниз, прямо в сгиб его шеи, стала реветь. А его крепкие руки обняли меня.

— Дурочка! Маленькая, глупая девчонка.

Меня больше не задевают его слова, но мягкость голоса трогает душу.

— Ты встала и пошла. Даже побежала, заметила? А ревешь, непонятно из-за чего.

А ведь действительно он прав! — отмечаю про себя, и перестав реветь приподнимаюсь.

— Идиот! — с силой ударяю его по плечу, а он снова заливается смехом, прикрыв свои темные, как грозовое небо глаза. Стираю слезы.

Наверняка я стала страшной, а глаза и нос раскраснелись.

— Я же испугалась за тебя! — Продолжаю бить его по плечу, возможно ему не больно, но внутри меня зародилась боль от осознания того, что не пережила бы, случись с ним действительно что-то серьезное.