К слову сказать, извинение у него тоже странные. Когда Заардан успокоил мои эмоции и обострившиеся чувства, то на немой вопрос, застывший в глазах и готовый сорваться с губ, ответил всего лишь: «может, я и тёмный маг, и даже, скорее всего, являюсь преступником всей нашей Вселенной, но я не чудовище и не аморальный монстр, чтобы так поступать с такими глупышками.»

После его слов во мне снова стало просыпаться нечто похожее на уничтожение всех и вся, потому что как минимум хотела услышать «извини», а как максимум можно было и к ногам пасть. Его ледяной и тихий тон привёл в человеческие чувства. Так, я узнала о понятиях самоконтроль и самоподчинение. Как только мои эмоции будут выходить из положенной грани, то стихия попытается подчинить сознание, взять вверх над сосудом, что приведёт к печальным последствиям не только ля меня, но и для близлежащих городов. Магу это, несомненно, на руку, но он пожелал видеть во мне не только бездумное орудие для осуществления своих целей, но и ту жрицу, что сможет поистине стать достойным носителем столь могущественной и древней магии. И мне кажется, я поняла, о чём он говорил, пытаясь объяснить, что такое контроль и подчинение собственных сил и чувств. Чтобы снова обрести тот высший уровень способностей, как в первый раз при пробуждении стихии, предстоит начинать с самого начала.

Самое удивительное, что мне это стало нравиться, заинтересовало и даже заинтриговало. И да, Анна, я вступила вместе с вами в игру в фэнтезийный магический мир.

Звонила сестре три дня подряд, но она не поднимала трубку. В смс весь мой рассказ не вмещался, преобразовываясь автоматически в ммс. Но на иногородний номер эта услуга стоила немало денег, поэтому и не смогла объясниться с ней. Пришлось набрать самый ненавистный номер в моём телефонном списке — Влад Грацианский.

«А-ли-на, — пронеслась ледяная сталь по моему уху, медленно и мучительно разрезая мой слух, — слушаю.»

Имя произнёс с каким-то пренебрежением и, смакуя на вкус, готовился выплюнуть его. Ненавижу!

Поэтому и скинула вызов. Пришла в себя. В конце концов, я теперь полноправная жрица, а за моей спиной на подхвате сам Заардан Аасэн, маг восьмидесятого уровня (может, конечно, и выше), если что вдруг чего.

В трубке телефона снова послышались, как мне казалось, через чур длинные гудки.

«Как дела у моей сестры? — сразу быстро спросила я, как только поняла, что меня слушают.»

«Почему бы тебе лично не спросить у неё? — издевается.»

Наверняка знает о нашем последнем разговоре.

«Влад, прекращай…»

«Я ещё даже не начинал, — сталь голоса выдала по отношению ко мне угрозу. — Что происходит?»

«Ничего, — старалась в ответ говорить также, а у самой в горле пересохло от его тона. — Я хочу всего лишь узнать, как дела у моей сестры. В последний наш разговор мы немного друг друга недопоняли. Поэтому и только поэтому хотела извиниться перед ней за свой тон и неправильно подобранные слова.»

«Ты ведь помнишь, что должна мне звонить, как только с тобой начнут происходить странные вещи? — кажется, он догадывается о моём сокрытии очень важной для него информации.»

И если сестре я была готова всё рассказать, то данному конкретному инопланетянину-неадеквату, ничего не скажу. Из принципа. Ибо нечего обращаться со мной, как с не заслуживающей и капли уважения человеком. Подумаешь, руку сунула в перчатке! Мог бы сразу предупредить, что слишком аристократичен, категоричен, неадекватен и раним до мозга костей.

«Помню, — не менее холодный ответ.»

«И?»

«И передай мои извинения Ане. Скажи, что…»

«Я тебе почтальон или мальчик на побегушках!? — тихо прорычал, перебивая меня.»

Вот всё бы ничего, правда, но не люблю, когда вот так общаются. Перебивают, причём не в первый раз, не хотят услышать, не идут на уступки, и даже не пытаются понять.

«Понимаю, что ты всего лишь простой ключник, — старалась проговорить каждое слово быстро и чётко. — Однако, язык у тебя всё же имеется, поэтому надеюсь, что ты исполнишь мою небольшую просьбу.»

И бросила трубку, чтобы в ответ не услышать того, от чего потом буду полвечера реветь и проклинать жениха своей сестры.

Не знаю, говорил ли этот инопланетянин-аристократ Ане, что я, преодолев свой страх и наплевав на гордость, звонила с извинениями, но мне так никто и не стал перезванивать.

И вот он, тот самый вечер пятницы. Мы с Ксю стоим на втором этаже, где имелась сцена и большой актовый зал, преобразовавшийся в танцевальную площадку. Танцевать я не умею, да и нет желания трусить попой перед всей школой, поэтому одета в обычные синие джинсы и серую кофту с красиво изображённым символом пантеры, глаза которой украшали красные стразы. Подруга же пришла в ярко-синем длинном платье, подчёркивающее все её достоинства и скрывающее недостатки фигуры. Ксюшка вообще молодец, и накрасилась, и даже лёгкую вечернюю прическу сделала, не то, что я. Из косметики только румяна и тушь, а волосы заплела в косу и уложила на левое плечо.

Она держит меня за руку, рассказывая очередную историю о своей личной жизни, а я не могу ничего сказать ей в ответ. А так хочется хоть с кем-то поделиться теми событиями, происходящими в моей жизни, выслушать совет, даже самый нелепый. Но сестра не разговаривает со мной, а подруга не поймёт.

Заиграла романтическая медленная музыка, от которой меня стало воротить. Не то, чтобы я вовсе не слушала медляк. Есть даже красивые песни с осмысленными текстами, но именно здесь пелось о вечной безграничной сладкой любви, преодолевающей все препятствия.

Я, наконец, стала понимать, что Заар никогда не сможет мне принадлежать. Его сердце, разум и даже тело навсегда приковано только к Ариадне. С одной стороны, рада этому, ведь она действительно была очень хорошим и светлым человеком, но с другой стороны, съедала ревность. И если бы не моё врождённое упрямство, то отступила от этого властного мужчины, но теперь даже проснулся некий спортивный интерес вперемешку с собственническим чувством. А он, как назло, не прекращал целовать меня и обнимать, от чего становилось ещё тяжелее на душе. Не могу сказать, что я люблю его, но и отпустить самой тоже пока трудно. Вообще странные и ненормальные все эти сердечные дела.

Чувствую, как мою руку сильно сжали, до боли в пальцах, а её рассказ резко прекратился. Повернув голову к подруге, которая очень внимательно смотрела на выход из зала, также стала вглядываться в том же направлении.

В блесках стробоскопа, что в такт музыке производил повторяющиеся яркие световые импульсы, у самого входа в импровизированную танцевальную площадку стоял тот самый парень — первая и единственная любовь Ксении Шуйской — Константин Фролов. Невысокий, коренастый, мускулистый, поскольку занимался боксом в тяжёлом весе, серо-русые волосы, бледно-зелёные глаза с серебристыми крапинками. Был один, без новой пассии. И он выглядывал кого-то среди толпы. А я сразу поняла, кого именно искал, ведь его взгляд был направлен прямо на мою подругу.

— Нет, нет и ещё раз нет, — говорю громко и прямо на ухо ей, чтобы меня могли точно услышать.

— Алина, — её голос дрожал. — Алина, он идёт прямо сюда. Что делать?

— Пошли танцевать, — потянула за собой в самый центр танцующих пар подругу, которую не хило так трясло от избыточной нервозности.

И вот я играю роль парня в медляке, а она хоть и старается не поворачивать голову, но глаза бегали в поиске первой страдальческой любви.

— Не кажется ли тебе, что этот танец должны танцевать парень с девушкой, а не подружки!? — грубо остановив нас, прокомментировал наш дуэт тот, кто вообще не должен к нам подходить.

Мне почему-то не понравилось, как он сказал слово «подружки», подчёркивая, что мы и вовсе ими не являемся.

— Так вот и танцуй со своей девушкой, а к подружкам не лезь! — отвечаю в тон ему.

— С радостью, но ты мешаешь этим заняться, — обняв мою подругу за плечи, прижал к себе и нагло воззрился на меня.

А сама Ксюшка в данный момент была потеряна для общества, потому что её глаза были устремлены только на него, а выражение самого лица источало щенячью радость.