— Кили, — тихо позвала Ада, словно это могло помочь ей. — Держись.

Она вздохнула и отпустила руку друга, доставая свой меч, чтобы присоединиться к защите от орков. Сейчас у Ады был тот еще видок: мокрая, с тиной в волосах, с мечом с руке и со злостью в глазах. Девочка чуть помладше нее и ее сестра молча смотрели на нее, и гимнастка их не осуждала, просто молча спустившись вниз к друзьям.

Когда Ада ударила пару раз по первому попавшемуся орку, она почувствовала, что ей становится легче. Драться рядом с друзьями было наслаждением. Они снова вместе.

— Привет. Я тебя даже не узнал. А ты выросла, — улыбнулся подошедший Бильбо. У них была небольшая передышка между атаками.

— Ох, ты бы знал, как я скучала, — выдохнула девочка, обнимая старого друга.

— Да ты вся промокла! Как себя чувствуешь? Голова не болит?

Хоббит нахмурился и коснулся лба подруги. Ада улыбнулась и сняла его руку. Покачав головой.

— Все хорошо. Не беспокойся.

В это мгновение в кухню ворвался Бифур, что-то крича и размахивая руками. Все внимание переключилось на него.

— Нашел! Я нашел!

Гном кинул эльфийке что-то темное. Тауриэль радостно вскрикнула и принялась разминать в тарелке полученную траву.

В окно влез Леголас, оглядываясь. Он хмурился и осматривал обстановку. Увидев раненого, эльф хмыкнул, явно понимая, в каком тот положении. «Они явно знали и… молчали? Почему?» — Ада понимала, что злится. А еще чувствовала, что она словно мешается здесь. Остро стало чувствоваться, что она чужая, лишняя.

На кухне было слишком тесно. Особенно когда Тауриэль попросила подержать Кили, прижав к ране размятую траву. Юноша кричал и вырывался, не давая творить эльфийскую магию и рискуя просто-напросто упасть со стола. Его держали, но девочка стояла в стороне, оперевшись на стену.

Грудь и голову сдавило. Резко перестало хватать воздуха. Кажется, Ада задыхалась. Было холодно, и, кажется, ее трясло. Кто-то звал ее, но она не отвечала. Кажется, Кили стало лучше, он перестал кричать и вырываться. Все было скрыто туманом. Гимнастка не понимала что происходит. Кажется, ее уложили в постель прежде, чем она уснула.

========== Глава 27 ==========

Голова болела. Хотелось пить. Тошнило. Наверное, так себя чувствуют пьяницы по утрам, да? Ада была наслышана о похмелье, но никогда не испытывала его. И надеялась, что никогда не испытает.

Силой воли девочка заставила себя отвлечься от неприятных ощущений и прислушаться к тому, что творилось вокруг. Глаза открыть пока сил не было, но было тепло. Судя по всему, она все же лежала в постели. Вокруг слышались тихие голоса.

— Я говорю, нужна подушка из орехов. Она всегда помогала.

Тут же раздалось шуршание и стук, словно что-то рассыпали. Видимо, любезный лекарь уже собрал и принес сюда свое средство лечения. И не беда, если половина потерялась по дороге — не за деньги же покупалось.

— А я говорю, что нужно обливание холодной водой. Еще никто от этого не умирал.

Раздался плеск. Второй лекарь тоже позаботился о своем пациенте, но первый был совершенно не согласен с таким лечением. Голоса становились громче, увереннее. Каждый старался доказать свою правоту.

— Она вся горит, дурень, у нее жар. Ей нужно положить мою подушку…

Судя по напряженным шорохам, плеску и стуку, назревала драка. Ада медленно открыла глаза и тут же закрыла, пораженная, насколько все же бывает мир. Затем снова открыла и посмотрела на своих дорогих лекарей: Бифура и Дори. Они вцепились друг в друга с явными намерениями доказывать свою точку зрения силой.

— А можно мне стакан воды? — тихо спросила Ада, не узнавая свой голос: хриплый и простуженный. Кажется, сказалось длительное купание в холодной воде.

Гномы удивленно посмотрели на источник звука, а затем дружно кинулись наливать воду, громко споря о том, кто именно должен это сделать. Ада улыбнулась. Гномы всегда оставались гномами.

Девочка попыталась сесть, но со стоном опустилась вниз. Голова болела, и ее сильно тошнило. «Предки! Я же не смогу в таком виде передвигаться. И сколько сейчас времени? Почему мы все еще в городе? Мы… опоздали?..» — мысль пронзила, словно стрела, заставив вскочить с кровати.

— Я бы не советовал.

Голос донесся откуда-то слева. Осторожно повернув голову, девочка увидела Кили, который сидел на постели рядом. Видимо, он все это время молчал, наблюдая, или спал, а с кровати видно друга не было.

— Кили! — Ада радостно направилась к нему, но в последний момент споткнулась и упала бы, если бы не заботливые руки друга. — Как твоя нога? И где все? Внизу?..

Кили нахмурился.

— Нога нормально. А все… Они ушли. Давно ушли, Ада. Тебя не было около недели, завтра наступает день Дурина. А меня оставили… Из-за раны. И никого не было, когда вы пришли с эльфами. Мне жаль.

— Т-то есть как?.. А Бильбо?..

Гном покачал головой. Сердце сжалось. Она не понимала, как она могла видеть того, кого здесь не было? Это же невозможно? Но ответ нашелся сам собой.

— Ты очень сильно бредила, — он сочувствующе поглядел на девочку. — В том числе и его звала. Но ни Бильбо, ни Фили, ни Торина, никого нет. Наверное, они уже открыли гору. Вот выздоровеем, и пойдем к ним. Наверняка они тоже скучают.

Юноша умолчал о том, что Торин очень сильно изменился и просто-напросто бросил своего племянника здесь, а Бифур и Дори остались с ним по своей воле вопреки желанию Дубощита.

Ада вздохнула и сжалась в комок. Ей так хотелось снова увидеть друзей, но судьба снова отказывала ей в этом. Обидно и горько. «Ну я хотя бы троих увидела», — гимнастка попыталась найти в этом хоть какие-то положительные стороны, но для нее они все равно были неубедительны. Ей нужен был Бильбо. Ей нужен был Балин, а также Двалин, Торин, Ори и другие. Ада хотела знать, что и с остальными все в порядке, не полагаясь на чьи-то другие слова. Лично видеть.

Девочка только открыла рот, чтобы спросить, где же эльфы, но ее прервал скрип двери. В комнату заглядывала девочка на вид чуть помладше нее самой. Кили кивнул ей в знак приветствия.

— Проснулась? Тогда я сейчас скажу об этом Сигрид.

— Тильда, постой. Тауриэль еще не вернулась? — Кили даже немного приподнялся, настолько ему было интересно местоположение эльфийки.

Хозяйка дома покачала головой и скрылась за дверью. Гном вздохнул. Ада нахмурилась.

— То есть Тауриэль еще не вернулась?

Она села, подтянув под себя ноги и требовательно посмотрела на друга. Кили улыбнулся.

— Она пошла прогуляться. Все хорошо, не переживай.

Ада закусила губу и молчала до самого прихода девушки постарше. Сигрид сосредоточенно осмотрела рану Кили, сменила ему повязку и напомнила, что ему ни в коем случае нельзя вставать. Девочке же она дала отвар, справилась о самочувствии и предупредила, чтобы была осторожнее пока что с перемещениями из-за температуры.

Судя по ее поджатым губам и нахмуренным бровям, Сигрид была совершенна не рада перспективе ухаживать за ранеными да еще и непрошеными гостями. Аде было совестно перед девушкой, но ничего не могла поделать.

После отвара хотелось спать, и гимнастка этому совершенно не противилась. Хотя бы во сне она перестанет приносить неприятности. Аде снились обрывки прошлой неделе, но какие-то странные, словно она это не она, а кто-то другая. Девочка ходила по зыбким стенам лесного дворца, которые были явно зеленее и свежее на вид, но это ее нисколько не смущало. Как и то странное имя, которым все звали ее во сне. Как оно там звучало?

Элениэль?

***

— Ты уверен?

Ада улыбнулась и положила на руку золотые подвески, расправляя их по всей ладони. Блеск камней в свете факелов завораживал, но в то же время пугал. Это украшение гипнотизировало, внушало опасность, словно оно было добычей дракона, за которой тот вот-вот вернется. Выдохнув, девушка отбросила украшение на кровать, на которой сидела, почувствовав, как содрогается всем телом. Осознание, что эти подвески прокляты, жгло ее.