Хосими проводила девушку с теплой улыбкой и повернулась к Бьякуе. Глаза ее сияли затаенным счастьем и легким любопытством. Он молчал, глядя в стол. Смотреть на нее не было неловко или больно, но он не представлял, что сказать.

— Я приходила извиниться, — прозвучал нежный голос Хосими. — Мне было очень неуютно от мысли, что где-то в Обществе Душ живет девушка, которая сильно намучилась из-за слабости, которую я проявила в прошлой своей жизни.

Бьякуя поднял вопросительный взгляд и встретил ласковую улыбку просветленного человека.

— Рукия-сан очень разумная девушка, — сказала Хосими. — Она не держит зла на свою сестру, но не потому, что та искала ее всю свою загробную жизнь. Рукия-сан сказала, что благодаря Хисане она обрела свою семью. Неизвестно, познакомились бы они с Абараи-саном, если бы не тот поступок вашей умершей жены. И вы, Кучики-сама, вряд ли назвали бы ее своей сестрой, а вами она очень дорожит. Переживает за вас чуть ли не больше, чем за себя и всех остальных своих близких.

Хосими сделала маленький глоток чая и внимательно посмотрела на Бьякую. Он продолжал молчать.

— Еще мы с Рукией-сан пришли к выводу, что я не могу считаться ее сестрой. Она рассказала мне о теории реинкарнативного круговорота, и мы решили, что ее сестра мертва — ушла на следующий круг перерождений.

Бьякуя печально кивнул.

— Да, совсем недавно она и мне напомнила эту азбучную истину. А не далее, как вчера, я своими глазами видел подтверждение этой теории.

Хосими с вежливой заинтересованностью взглянула на князя. Бьякуя поколебался с полминуты, но потом потребность выговориться, поделиться хоть с кем-то своими сомнениями взяла верх.

— Я встретил человека, который в прошлой жизни причинил много вреда всему Обществу Душ, был причиной страданий Рукии и едва не убил меня. Случайно, правда, но от этого факт не перестает быть фактом.

— Он… помнит это?

— Не думаю. Сейчас он выглядит как пятилетний ребенок, да и ведет себя так же. И носит другое имя. Меня он воспринял как постороннего злобного дядьку, который хочет выкинуть его на улицу.

— Но… как это возможно, если вы встретили его?..

— У моей жены под крылышком, — усмехнулся Бьякуя. — Она подобрала беспризорника и уже успела представить его своей семье. Родителям, — уточнил он. — Кажется, она собирается взять его в ученики. Что ж, если вспомнить его прошлое воплощение, он как раз подходит для такой работы.

Хосими слушала не очень внимательно, думая о чем-то другом.

— Кучики-сама, но вы ведь не будете ненавидеть маленького ребенка? — с тревогой спросила она. — Вы же понимаете, что малыш не причастен к тем бедам, которые причинял совсем другой человек?

— Вы считаете? — очень задумчиво протянул Бьякуя. — Я опасаюсь того, кем он станет, повзрослев, и не причинит ли еще большего зла, теперь уже Акеми?

— Ну с этим-то легко справиться! — засмеялась Хосими. — Этот мальчик станет таким, каким вы с госпожой Акеми его воспитаете. Маленькие дети, — наставительным тоном произнесла девушка, — очень привязаны к любящим их взрослым. И, насколько я успела узнать руконгайцев, для любого мальчишки оказаться воспитанником капитана Готей-13 — предел мечтаний и наивысшая привилегия.

— Вы преувеличиваете.

— А вы плохо знаете тех, ради чьего покоя рискуете собой, — парировала Хосими. Помолчала немного и все-таки спросила: — Как у вас дела с Акеми-сан?

Бьякуя отвел взгляд и не удержал тяжелого вздоха.

— Я не могу дать ей того, чего она хочет. От всей души хотел бы, был бы рад, но — не могу. Кроме того, я не хочу обижать ее, ведь теперь все будет выглядеть так, будто, не найдя у вас взаимности, я вернулся к ней только потому, что она моя супруга. Это оскорбительно для нее и недостойно меня.

— Но ведь и оставить ее вы не можете, — напомнила Хосими.

— Не могу, — согласился Бьякуя, прячась за чайной пиалой.

— Значит, так или иначе, вам придется наладить отношения с вашей женой, — продолжила Хосими. — Надеюсь, вы уже примирились с тем, что я совсем не та, кого вы любили и помнили. У меня своя жизнь, у вас — своя. Акеми-сан является частью этой жизни, а я — нет.

Бьякуя с тоской посмотрел на девушку, чей облик не отпускал его несколько десятилетий. Она мечтательно улыбалась своим мыслям, вряд ли замечая своего собеседника.

— Знаете, — сказала Хосими с тем же выражением просветленного счастья на лице, — всего через несколько дней я встречусь с Нобуо-сама. Его нашли и освободили из плена, теперь он проходит лечение у лучших медиков.

— Так это… вашего мужа Акеми искала, когда наткнулась на нелегальную шахту?!

— Да. Я так благодарна ей! Я еще не видела моего дорогого Нобуо-сама, но руководство четвертого отряда держит в известности близких, и — вы представляете?! — меня нашли и передали, что мой муж в порядке, только очень ослаб. Два-три дня, и мы встретимся. Ах, я так этого жду! Мой работодатель, Такеши-сан, уже обещал дать господину мужу место при теплицах, которые мы организовали… Но я хотела поведать не об этом.

— О чем же?

— Я хотела сказать, что… Знаете, в мире живых в некоторых странах при заключении брака люди дают друг другу клятвы верности и любви. Вы любили меня в моей прошлой жизни, а я любила и почитала вас. Но та жизнь закончилась. Как в генсейских клятвах: пока смерть не разлучит нас… Нас с вами смерть разлучила. Пора идти дальше, Кучики-сама. Довольно держаться за прошлое, вы отдали ему немало лет. Своих лучших лет.

— Вас с вашим мужем смерть тоже разлучила, — несколько недовольным тоном проговорил Бьякуя. Не столько для того, чтобы что-то изменить, сколько из духа противоречия.

— Нет, — радостно засмеялась Хосими и шутливо погрозила ему пальчиком. — Не пытайтесь подловить меня. Мы с Нобуо-сама погибли вместе, и посмертие проведем тоже рука об руку. А дальше… — она вздохнула. — А дальше — как решат боги и судьба.

Они замолчали. В тишине комнаты стало слышно, как весело щебечет в саду Ичика, рассказывая матери о чудесном эксперименте, который они провели с отцом, а то, что немножко вывернуло землю и развалило во-он ту клумбу… ну так это ничего, все же можно исправить! Усталым голосом мама вопрошала, когда именно экспериментаторы собираются исправлять и не думают ли они, что она пустит их в дом в таком виде?

— Акеми-сан обязательно простит вас. Я даже думаю, что она не сильно-то и обижена, она ведь все понимает, — голос Хосими стал сочувственным.

— Она понимает, — Бьякуя вспомнил, как его жена объясняла ребенку его поведение. — Но все равно… я не смогу полюбить ее так, как она этого хочет и как она того достойна. Я не умею любить по приказу.

— Кучики-сама! — с крайним изумлением воскликнула Хосими. — При чем же здесь «по приказу»? Вы ведь любите Акеми-сан, без всякого приказа, без всяких условий. Разве же вы сами этого не понимаете?

Бьякуя удивленно моргнул. Свел брови над переносицей, посмотрел на Хосими. Еще раз моргнул.

— Ну мужики-и-и! — непередаваемым тоном протянула девушка и всплеснула руками. — Ведь это же так заметно! Вы просто споткнулись о мое внешнее сходство и в вас всколыхнулась прежняя боль. Вам… нам тогда не хватило времени, я ушла из прошлой жизни довольно рано, вот вы и зацепились за свою первую любовь. Да так основательно зацепились, что и не заметили, как рядом с вами появился новый человек, который любит вас, предан вам, с которым вам хорошо и надежно. Вы разве не замечали, что с Акеми-сан обрели душевное равновесие и то тепло, которого вам не хватало раньше?

— Откуда вы знаете? — сипло выдавил Бьякуя.

Хосими покачала головой и покосилась на открытые седзи, за которыми виднелся сад. А в саду гомонила Ичика и вела воспитательную беседу с мужем ее мать.

Девушка перегнулась через столик, сжала тонкими сильными пальцами запястье Бьякуи и заглянула ему в глаза.

— Откройте свое сердце, Кучики-сама, — серьезно сказала она. — Вы слишком многого не знаете о себе. Не будьте же слепцом, не упускайте свой шанс на счастье.