========== Глава 27. Новая история ==========

Два месяца спустя.

Бетти

Кто мог подумать, что моя жизнь так изменится, что я сама так изменюсь. Правду говорят — монетка жизни оборачивается мельком. Когда-то прилежная ученица, послушная дочь и весёлая подруга теперь совсем другая. Разве прилежные ученицы прогуливают школу? Разве послушные дочери покидают родительский дом до совершеннолетия? Разве весёлые подруги пропускают все тусовки только ради дополнительных часов сна? Вот и я думаю, что нет. Вы не ослышались, Бетти Купер — дрянная девчонка. Не знаю, что сделало меня такой: расставание с парнем или слова матери о том, что я не её дочь, а может, всё сразу. Да и какая уже разница? Жизнь такая, какая она есть, и я не в силах что-то изменить.

Не думайте, что я совсем слетела с катушек и только и делаю, что размышляю о прошлом. Просто, когда ты едешь по дороге, мысли невольно возвращают тебя в те времена, когда было лучше. По сути, это единственные свободные минуты в моей нынешней жизни, поэтому иногда я позволяю себе немного пофилософствовать.

Я бережно припарковала скутер у входа в Поп’с. Бережно, потому что если в силу своей древности он развалиться, ходить на работу мне придётся пешком, так как автобусы в эту часть города не ходили, а это, поверьте, то ещё удовольствие. Я должна быть благодарна Кевину за то, что он буквально подарил мне его, сказав, что имея свою машину, пропадает нужда держать ветхий скутер в гараже. Я сделала вид, что поверила ему, но и дураку было понятно — ему меня просто жаль. Впрочем, как и всем моим друзьям. Это жутко бесило, но был ли у меня выбор? Постепенно я смирилась и стала спокойнее принимать помощь Вероники, а точнее, её матери, каждый месяц. Хотела бы я сказать, что зарплаты официантки полностью хватает на нормальное существование, но это не так. Получив первый аванс, я сняла маленькую комнату и, наконец, перестала надоедать в доме семьи Лодж, хотя странно называть его так, ведь теперь там живут только мама Вероники и сама девушка. Вопреки надеждам обеих, мистер Лодж не вернулся в семью, более того, я видела его с какой-то молодой блондинкой, и у них была явно не деловая встреча. Естественно, подруге я ничего не сказала.

Жить в съёмном жилье оказалось труднее, чем я думала. БОльшая часть моей зарплаты уходила на арендную плату, а ведь нужно было на что-то жить. Мне повезло иметь лучшую подругу, мать которой помогала материально. Какой же меркантильной сучкой я себя чувствовала, когда миссис Лодж протягивала мне конверт, в котором лежала достаточная сумма для того, чтобы жить, ни в чём себе не отказывая. Правда, моя жизнь отличалась от таковой. Я старалась тратить эти деньги по минимуму, остальные откладывала. Кто знает, что ждёт меня впереди, накопления лишними не бывают.

Что касается учёбы, то я откровенно наплевала на неё. Не потому, что хотела выглядеть крутой и беззаботной — я физически не успевала учиться. Первое время я пыталась что-то учить, приходя с работы, но это заканчивалось тем, что я засыпала прямо за столом. Такие эксперименты привели к тому, что однажды я уснула прямо на уроке. Везерби грозился отчислить меня, и лишь то, что через полгода я неизбежно покину это место, остановило его. Но больше таких поблажек мне ждать не стоит, поэтому я почти никогда не делала домашнее задание, ложась спать сразу после работы. Я пыталась компенсировать это внимательностью на уроках, но моя успеваемость оставляла желать лучшего.

— Привет, Бетти. Как настроение сегодня? — Поп одарил меня своей фирменной улыбкой.

— Рабочее, — как обычно ответила я.

Этот диалог повторялся изо дня в день, слово в слово. Мне начинало казаться, что я проживаю один и тот же день заново, только цифра на календаре меняется. Такое случается, если жизнь перестаёт приносить удовольствие.

Я быстро переоделась в форму и, натянув вежливую улыбку, пошла принимать заказ.

Вечер того же дня.

Я валилась с ног. К моим обычным обязанностям добавилась уборка после закрытия. Женщина, которая работала здесь уборщицей, заболела, и я взялась подменить её. За дополнительную плату, естественно. Думаю, не стоит говорить, что устала я больше обычного. Всё, о чём я могла думать — тёплая кровать и мягкая подушка. К тому моменту, как скутер подкатил к моему «лакшери» отелю, я почти бредила ими. Роясь в поясной сумке в поисках ключей, я не заметила, что у двери моей комнаты кто-то стоит. Мне удавалось избегать матери всё это время, хотя она и не стремилась поговорить по душам ровно до этого момента.

— Если ты пришла читать мне мораль, то выбрала неудачный момент.

Мать отлепилась от стенки и посмотрела на меня в упор.

— Поп’с закрывается в десять. Сейчас без четверти одиннадцать. Где ты была?

— Это всё, что тебя интересует? — мой голос дрогнул.

— Поиграла в самостоятельность, и хватит, Элизабет. Я дала тебе достаточно времени, чтобы одуматься.

— Это моя жизнь, мама. Пойми, наконец, я не стану жить по твоей указке.

— Посмотри на себя, — она брезгливо оглядела мой прикид, — ты позоришь меня. Собирай вещи, мы едем домой, — тоном, не предполагающим возражений, приказала мать.

— Я никуда не поеду.

— Нет, поедешь. Я не позволю, чтобы моя дочь жила в каком-то клоповнике, — в её голосе послышались визгливые нотки.

— Насколько я помню, ты сказала, что я не твоя дочь, так что беспокоиться не о чем.

Я нащупала ключ в сумочке и подошла к двери. Когда послышался щелчок замка, я обернулась к той, кого раньше считала мамой, и сказала:

— Не приходи сюда больше. Я не хочу тебя видеть, никогда. Пойди лучше навести своего любимого мужа, думаю, он обрадуется посетителю.

С этими словами я быстро зашла в комнату и закрыла за собой дверь. В коридоре послышались звуки отдаляющихся шагов, только когда они затихли, я дала волю чувствам. Ноги подкосились, я упала на колени, прислонившись головой к двери, по моим щекам потекли слезы. Я даже не пыталась их остановить — бесполезно. Солёные капли обжигали не хуже огня. Я заставила себя встать, раздеться и лечь в кровать. Я ни разу не плакала после того, как вышла из больницы. Я поклялась не плакать, ведь это признак слабости. Но сейчас вся боль, отчаяние и безысходность выплеснулись в неиссякаемый поток слёз. Я отодвинула ящик прикроватной тумбочки. Пусто. Вот чёрт, нужно будет подловить Эвелин на перемене завтра.

Не знаю, в какой момент мои жалкие рыдания прекратились, но усталость взяла своё, и я погрузилась в глубокий сон.

Утро

Самое ужасное по утрам — проснуться с осознанием того, что тебя ждёт ещё один паршивый день. В последнее время именно с этой мыслью я просыпалась под противный звук будильника. Ко всему прочему сегодня добавились головная боль, красные опухшие глаза и мои постоянные друзья — синяки под этими самыми глазами. И если последние можно замаскировать с помощью хорошего слоя тонального крема, то краснота с белков сходить не спешила. Надеюсь, Вероника не устроит мне допрос, делиться событиями прошлого вечера не хотелось.

***

На школьную стоянку я въехала почти одновременно с Шерил. Девушка сначала ринулась ко мне, но вовремя остановилась. На следующий день после того, как Джаг меня бросил, она позвонила, чтобы узнать как я, но я не взяла трубку. И на следующий день тоже. Когда мы встретились в школе, она попыталась заговорить со мной, но я сказала, что видеть её — последнее, что мне сейчас нужно. Простыми словами — послала её. Я пожалела о своих словах после, но исправлять что-либо было уже поздно. Тем более, я до сих пор не уверена, что смогу общаться с ней как раньше, ведь она живое напоминание о моих отношениях с Джагхедом. Не знаю, как я буду ходить в школу, когда его выпишут из больницы, но пока этого не случилось, я живу сегодняшним днём.

На одной из перемен я пошла в актовый зал, зная, что именно там нужный мне человек проводит время в своей банде больных на голову. Эвелин Эверневер создала кружок (я бы назвала это сектой), в котором каждый мог излить душу и тем самым очистить своё сознание. По крайней мере, так было написано в объявлениях, которые висели в школе на каждом шагу. Кто-то, возможно, ходил туда, чтобы поделиться сокровенным, но я общалась с Эвелин по одной причине — травка. Своим «психологическими» тренингами она прикрывала дилерскую деятельность. Любой старшеклассник знал, что наркота — её профиль, но при этом директор и весь учительский состав даже не подозревали о чём-то подобном. Уж как ей это удавалось, для меня до сих пор загадка.