— Нолофинвэ, — проворчал Моргот, возвращаясь в комнату. — Он совсем обезумел, если думает, что я куплюсь на это еще раз. Пускай кричит хоть до рассвета, у меня есть более приятное занятие…

В этот момент раздался жуткий скрежет и крики:

— Ворота! Они открываются!

Темный Вала витиевато выругался, после чего обернулся к нам.

— Жаль… — с легкой насмешкой в голосе вздохнул он, а потом с предельной серьезностью добавил: — Не вздумайте высунуться из комнаты… по крайней мере одни, это опасно.

Развернувшись, он вышел, оставив нас в полном замешательстве размышлять над его словами.

========== Часть 31 ==========

Комментарий к Часть 31

Ииии… все правильно, я снова не уложилась с финалом в главу, а значит это еще не конец))

В части использованы фрагменты песни Анарион “Что ты мне дашь, о Эру”

План Финголфина для всех, кроме Глорфинделя, оказался неожиданностью и сказать, что он пришелся им не по нраву, значит, сильно преуменьшить. Никто из отряда не понимал, как эта самоубийственная затея поможет освободить пленников, возможно, не понимал этого и сам Финголфин, но тем не менее был непоколебим в своем решении.

Фингон и вовсе был в ярости: он уже однажды едва не потерял отца и не хотел проходить через это снова. Ему сразу вспомнилось, как, получив вести от брата, он примчался в Гондолин и увидел израненного отца. Хотя, если бы не вмешательство Торондора, сыновья и вовсе в лучшем случае увидели бы лишь тело. И сейчас отец снова упрямо лез на рожон, заявив, что иначе нельзя и что именно он, как Верховный Владыка нолдор, обязан сойтись с Морготом в честном поединке. Само понятие «честный поединок» в сочетании с именем Врага звучало абсурдно, но Финголфин и слушать не желал, в качестве решающего аргумента приводя то, что однажды Моргот уже принял вызов и это действительно был бой один на один.

— Тогда он еще верил в то, что могуч и неуязвим, — в который раз пытался воззвать Фингон к разуму отца. — Теперь же он знает, что это не так, и боится! Честный поединок?! Одумайся, отец! У него нет чести!

Финголфин молча обнял сперва сына, потом внука и решительно двинулся к вратам.

— Отец! Не надо! — Фингон предпринял последнюю попытку остановить отца.

— Не делай этого! — вторил ему Гил-Галад.

— Владыка! — окликнул уходящего Эдрахиль.

— Дядя! — Келеборн сжимал в объятиях жену, по щекам которой катились слезы, а Ангрод и Маблунг едва удерживали Аэгнора.

— Нолофинвэ! — крикнул Маэдрос, хоть и понимал, что Финголфина не остановить.

— Упрямый осел! — заорал Куруфин. — Сейчас же вернись, балрог тебя дери!

— Довольно, — оборвал всех Глорфиндель. — Он выбрал свой путь и не свернет с него. Мы будем рядом на случай, если Моргот что-то задумает, но без крайней необходимости вмешиваться не станем.

Финголфин, не обращая внимания на крики за спиной, продолжал идти вперед, так ни разу и не обернувшись, будто боялся, что если увидит тревогу и боль в глазах близких, то уже не сможет сделать то, что должен.

Подойдя к самым вратам, он скинул плащ и высоко поднял льдисто-серебряный клинок. Хэлкар, двойник Рингиля, засиял в сумраке, словно звезда. Звонко пропел рог, разрывая тишину, а вслед за ним Финголфин громко прокричал те же слова, которыми вызывал Моргота на прошлый поединок.

Крепость безмолвствовала, мрачной громадой нависая над одинокой фигурой, но стоило ему повторить клич, как раздался жуткий скрежет, и ворота начали медленно открываться.

Эльфы недоверчиво смотрели на то, как створки раскрываются все шире, и уже было видно сотни ороков и других тварей, суетящихся внутри. Завидев Финголфина, они, яростно рыча и размахивая оружием, бросились к нему.

Волки и эльфы тут же оказались рядом с ним и замерли в ожидании врагов. К их удивлению, здоровенный орк, бегущий первым, вдруг споткнулся и рухнул, как подкошенный: пущенная откуда-то сверху стрела, пробив доспех, почти по оперение вонзилась в его грудь. Подняв взгляды, эльфы прямо над вратами увидели двух лучников. Стоя плечом к плечу, они методично расстреливали бегущих тварей, будто мишени на стрельбище. Золотые волосы одного и огненно-рыжие другого не оставляли сомнений в том, кого именно видели эльфы.

***

— Назад! — раздался вдруг громовой голос Моргота, и его воинство покорно отхлынуло.

Темный Вала был закован в черную чешуйчатую броню, голову защищал шлем. Стоя в расслабленной позе, он небрежно опирался на рукоять Гронда. Окинув эльфов взглядом, он скривил губы в издевательской ухмылке и обратился к Финголфину:

— Мне казалось, ты вызывал меня на поединок, Нолофинвэ, но для него нужны лишь двое… Или решил подстраховаться, на случай если в этот раз Орел не прилетит?

— Скажи это своим тварям, — вмешался Маэдрос.

— Нельяфинвэ, — проворковал Моргот. — Я так рад снова видеть первенца Феанаро… Успел соскучиться по этим стенам? — Переведя взгляд на Фингона, он добавил: — Говорят, что между вами нечто большее, чем дружба? Ведь неспроста ты пришел за ним тогда, когда даже родные братья отвернулись, оставив гнить здесь.

— Ах ты, мразь! — зарычал Куруфин, ринувшись вперед, и Келегорм с Маэдросом едва успели перехватить его.

— Не по вкусу правда, Атаринке? — продолжал издеваться Моргот, намеренно назвав Куруфина его материнским именем.

— Он специально провоцирует вас, — крикнул Майрон. — Если вы нападете, то это будет уже не поединок, и у него появится повод спустить своих тварей!

— Ма-а-айрон, вот так встреча, — протянул Моргот. — Признаться, ты огорчил меня… Познакомишь со своим другом, или мне самому угадывать, кто он? «Наш Государь золотоволос, глаза его горят как звезды, он добр и мудр», кажется, так говорила о нем старуха из аданских мудрецов, которую мои орки нашли в уединенной хижине, после падения Дортониона. Как же ее звали, не припомню…

— Андрет… — невольно выдохнул Аэгнор, прижимая руку к груди.

— Возможно, — усмехнулся Вала. — Разве вспомнишь по именам всех, кого замучили в моих подземельях… Я рад вас видеть, недонолдор дома Арафинвэ, особенно, прекрасную Нэрвен… уверен, у нас с ней еще будет время узнать друг друга ближе, намного ближе… Хотя я, кажется, ошибся, здесь не все, — его взгляд впился в словно высеченное из камня лицо Глорфинделя. — Ты из ваниар, любимчиков Манвэ.

— И что? — приподнял бровь Глорфиндель, спокойно глядя в лицо врага.

— Что же ты делаешь среди этого сброда? — вкрадчиво продолжил Моргот. — И как твои родители отнеслись к тому, что ты оставил их, примкнув к предателям и убийцам? — Видя, что ему все же удалось задеть ваниа, он переключился на следующую жертву. — Кого я вижу… Маэглин, сын Эола, не так ли? Хотя… я не был бы так уверен, тем более, зная о глубокой и нежной привязанности Аредэль к кузенам, особенно Тьелкормо и Атаринке…

— Довольно слов, Моргот! Бейся! — перебил его Финголфин, видя, что большая часть отряда уже жаждет крови Темного Вала и вот-вот сорвется, а ряды тех, кому еще удается сохранять спокойствие, стремительно редеют.

— Кстати, если вам интересно. — Моргот, проигнорировав Финголфина, снова обратился к Финроду и Майрону: — Мне на днях доставили двух прекрасных пленниц: соблазнительные тела и горячий нрав, невероятно волнующее сочетание! Кажется, их имена Лаурэль и Эруанна…

— Что ты с ними сделал? — выдавил вмиг побледневший Финрод.

— Они в моих покоях, — хищно осклабился Моргот. — Найдете, или дать сопровождающего?

— Если ты коснулся их хоть пальцем, — едва сдерживая ярость, заговорил майа.

— Даже не сомневайся, коснулся, — промурлыкал Темный Вала с многозначительной усмешкой. — И не только пальцем, признаюсь… Рассказать подробности?

Раскатисто расхохотавшись, он легко, будто от назойливых насекомых, отмахнулся от выпущенных стрел.

— Довольно, Моргот! — прокричал Финголфин. — Только ты и я!

— Конечно, Нолофинвэ, — ухмыльнулся Вала. — Я не лишу себя удовольствия скормить твои останки волколакам. — После чего бросил через плечо, обращаясь к своему застывшему воинству: — Он мой. Парочку на стене и девицу захватить живыми, остальных… как получится.