Я повернулась к Максу, который смотрел на всё это, разинув рот.

— Нет, — чуть слышно повторял он. — Нет.

Люди кричали, паниковали. Парни бегали вокруг, выкрикивая людям в лицо лозунги. Всё должно было пройти безвредно, но в мерцающих язычках пламени я уже видела, как люди ранят себя, падая в попытках убежать, спотыкаются друг о друга.

Включилось электричество, на мгновение, ослепив меня. Всех нас.

При свете всё выглядело ещё хуже. Вокруг царил хаос, лилась кровь. Спокойным выглядел один Макс.

— Успокойтесь! — снова крикнул он. Только на этот раз его приказ сработал. Люди перестали кричать и бежать и замерли там, где находились.

Бунтовщики знали, что включившийся свет — сигнал к отступлению. Но они оказались застигнуты врасплох: сдирающими картины, переворачивающими столы, швыряющими бутылки шампанского в стены. Налетели охранники — и раздались выстрелы.

Двое парней рухнули, как подкошенные. Остальные рванули к выходу на улицу, перепрыгивая перевернутые столы и расталкивая застывших гостей. Ещё одна автоматная очередь — и ещё несколько парней упали. Я не могла быть уверена из-за закрывающего лицо шарфа, но мне показалось, что это Шенк. У него в руках всё ещё была бутылка.

— Прекрати! — закричала я на Макса. — Прекрати это!

Макс снисходительно взглянул на меня и улыбнулся. Улыбнулся, как будто вручая мне подарок на день рождения.

— Нет.

И ещё одна очередь. А следом за ней раздался такой рёв, что я подумала, что в комнату забежала собака.

Этан бросился на Макса, и они оба упали на пол. Они катались по полу, пытаясь подмять друг друга. Макс был выше, но Этан крупнее. Его молодость и годы упражнений в тюрьме дали ему такую силу, какой у Макса никогда не было. Этан перевернул Макса на спину и вскарабкался на него. Обхватив одной рукой шею Макса, другой Этан начал бить его по лицу. Я вздрагивала при каждом ударе.

— Этан! Этан, не надо! — я стащила его с Макса и взяла его влажное от слез лицо в свои ладони. — Всё кончилось, Этан, — сказала я, прижимаясь к нему лбом, пытаясь унять его гнев и боль. Он так дрожал, что у него стучали зубы. — Всё кончено. Ему конец.

Этан откинул рваный капюшон на плечи и встал. Он утёр нос ладонью и взял меня за руку.

Лежащий на полу Макс улыбнулся, вытирая кровь с губ.

— Конец? О чём ты, девочка?

Я посмотрела в другой конец комнаты, где всё ещё лежали на полу тела и стояли застывшие гости.

— Знаешь, ты прав. Я не хочу быть одна. Я хочу быть счастливой. Принадлежать к чему-то. Теперь я понимаю.

Макс встал на ноги, сплюнул кровь и обтряхнул пыль с пиджака.

— Ты не представляешь, как я счастлив это видеть, Петри.

— Проблема только в том, что это больше не важно. Да и не было никогда.

Когда он промокнул губы красным шёлковым платком, в его глазах на мгновение скользнула неуверенность.

— Неважно, чего хотят люди. Важно, что им нужно.

— И что же им, по-твоему, нужно? — спросил Макс.

— Чтобы их оставили одних. Дали найти собственный путь, — на этих словах Макс закатил глаза. Но я продолжила, не обращая на это внимания. — Я говорила с Зизи. Она рассказала мне о пути отхода.

Макс сглотнул.

— И что?

— Ты только что помог нам попасть туда.

Он перевёл взгляд с платка на меня.

— Это невозможно.

— На той карте памяти, что я дала тебе, было всё, что собрал Логан, и кое-что ещё. Вирус, разработанный Зизи, — я указала на стол, где грузились файлы Логана.

Макс фыркнул.

— Глупости. Глазурь защищена от вирусов. Она неуязвима.

— Но только не когда выключена. А ваш файервол не был запрограммирован на перезапуск после восстановления электропитания. Мы в этом убедились. Прямо сейчас в сеть запущена команда, которая сотрёт каждый чип в каждой голове.

Взгляд Макса затуманился, когда он полез в Глазурь проверять. Затем он посмотрел на гостей вокруг. Некоторые из них чесали головы и моргали, как будто пытаясь вспомнить, где они что-то оставили. Когда взгляд Макса встретился с моим, он понял. Больше никакой лжи.

— Что делать с технологией — это теперь дело людей. Они могут построить новую сеть на своих условиях или оставить чипы пустышками. Теперь это открытая программа. Больше никакого контроля со стороны одного человека. Но что бы они ни сделали, последним сообщением, которое они увидят перед тем, как всё отключилось, стали твои слова о том, что ты думаешь о них на самом деле.

Я нажала на иконку на столе, и на каждом экране в комнате запустилось видео.

На видео был офис Макса с камеры видеонаблюдения. Он сидит за столом, а в кабинет заходит человек в сером костюме.

— Присаживайтесь, премьер-министр, — говорит Макс.

— Очень смешно, Уайт. Я ещё не премьер-министр.

— Это только вопрос времени.

— Ты сможешь сделать это? Выборы?

— Конечно, могу. Толпой слишком легко манипулировать. Они слишком глупые, что понять, что происходит. И что лучше всего, будут ещё за всё это мне благодарны. Так что да, выборы твои. Вопрос в том, что ты дашь мне взамен?

— Всё, что захочешь. Никакого вмешательства со стороны правительства в твою деятельность.

— А полиция?

— Думаю, бюджет полиции ожидает серьёзное урезание. А со временем мы её, возможно, вообще приватизируем.

— По рукам, — Макс на экране протянул руку, и человек в сером пожал её.

Видео оборвалось.

Я снова посмотрела на настоящего Макса. Он смотрел на мужчину на противоположной стороне комнаты. Мужчину в сером костюме, который так шёл к серому цвету его кожи.

— Тебе конец, Макс. И твоему ручному политику тоже. Всё кончено. Выкуси! — сказала я и ушла.

Нас все пропустили. Охранники, гости. Они были разбиты и опустошены, как марионетки с обрезанными верёвочками.

Я остановилась у тела, лежащего лицом вниз, и перевернула его. Это был Шенк. Он выглядел удивлённым. В том месте, где должно быть сердце, у него была маленькая чёрная дырочка. Я больше ничего не могла для него сделать. Я закрыла ему глаза и встала.

По разбитому стеклу мы вышли на улицу, когда и услышали крики. Дикие и наполненные ужасом. Толпа дорвалась до Макса.

Снаружи было холодно, и Этан обнял меня, чтобы согреть.

— Это всё? — спросила я, сомневаясь, что Этану будет достаточно этой мести. Будет ли удовлетворён Эдмон Дантес.

Он посмотрел в тёмное небо, откуда на нас повеяло внезапным ветром от спускающегося новостного коптера, и ответил:

— Всё.

И мы ушли.

Наверное, Макс сумеет выкрутиться. Но судя по спускающимся репортёрам, будет сложно. Но даже если ему придётся уйти, кто-нибудь другой может занять его место. А может он прав? Может, мы не должны делать выбор сами. И я чертовски уверена, что никто не хочет оставаться один. Проходя мимо полицейских, толпящихся на ступенях, я взяла Этана за руку и поняла, что точно могу не бояться остаться одна.

Когда мы вышли на дорогу, я посмотрела прямо в камеру дрона и улыбнулась.