— Верно.

— Тебе же знакома чародейка Роксана из севернофеларского Высокого Совета? Она, в свое время, обвиняла покойного ныне Рэйтца в том, что тот потворствует ренегатам с Острова Отчаяния.

— По-моему, в этом была здравая мысль, — Карнаж покосился на открытую дверь, — хотя от такой чародейки можно ожидать всего что угодно. Если она любит повторять по сто раз избитые истины. Как, например, то, что собирать новый орден магов Огня без кристалла стихии — всё равно, что пытаться срубить дерево топорищем: шума будет много, а толку никакого.

— Ладно, я вижу, ты торопишься, поэтому скажу вкратце: у этой нашей общей знакомой приключилось несчастие, её ребенок от рождения страдает «плохой кровью». Любой порез или маленькая ссадина — целая проблема и… Смекаешь?

— Хм, и поэтому ты попросила вытащить этот медальон у неё из-под носа?

— А ты соображаешь, полукровка! — демонесса зло хохотнула. — Она сама виновата, зачем прыгать по постелям кузенов? Будто в мире других мужиков мало. Однако я свою месть свершила. Если хорошо поразмыслить, то можно подрезать кончик даже у самого острого язычка, верно? Что ж, Феникс, теперь твоя очередь. Предоставляю тебе возможность поквитаться с ней. Я наслышана о вашей не столь давней конфронтации. Ведь дело куда серьезнее, нежели простая словесная перепалка, что приключилась когда-то у меня?

— Она по-прежнему в Шаргарде? — между делом спросил Карнаж, выходя на каменную лестницу.

— Где же ещё?! И дела у нее идут неплохо. В гильдии позиции только укрепляются. Так что удачи, «ловец удачи», она тебе понадобится, если не раздумал тягаться с этой магикой.

Дверь с шумом захлопнулась.

— Да, есть о чем подумать, но сперва нужно искать ночлег, — сказал сам себе Феникс и нарочито громко продолжил, обращаясь к двери, — ведь пускать на постой усердных наемников не принято. Особенно когда дело сделано!

Карнаж был немного раздосадован, ведь полагал услышать от демонессы что-нибудь новое касательно Роксаны. Но услышал лишь то, что знал, и даже понял, что знал он явно больше, чем сама чернокнижница, поскольку в свое время собственноручно искал средство от болезни «плохой крови» для ребенка упомянутой магики.

Желудок предательски заурчал, напоминая, чтобы его не забывали так надолго. Тут Фениксу вспомнилась запримеченная ранее таверна, стоящая пусть и на сваях посреди зловонной лужи, но всё лучше, чем морозить бока о холодные камни пещеры. Вдобавок, натощак.

Приняв решение, Карнаж уверенно зашагал обратно по уже изученным лестницам. Откуда-то сверху слышалось эхо от криков выверн. Оно, парящее столь высоко над сонмом не стихающих ни днем, ни ночью звуков, переходивших в неясный гул, немного разбавляло ту монотонности, что царила вокруг. И все же это производило довольно гнетущее впечатление на того, кому было важно знать, хотя бы примерно, когда полдень, а когда полночь.

К таверне вёл только один путь — по той же лестнице, от башен, вниз. То бишь к месту недавней схватки, что грубо нарушало здравый смысл для пролившего уже не первый раз чью-то кровь головореза. Карнаж решил-таки рискнуть и, нахлобучив шляпу на глаза, невозмутимо проследовал по ступенькам.

Тела убитых уже перенесли и уложили нашедшие их стражи, укрыв под куском грязной парусины. В Подводных Пещерах убивали каждый день, отчего вывернам не грозила голодная смерть, а обитателям — хлопоты с похоронами. Тела караулил огромный гнолл, чья и без того гнусная собачья морда была иссечена многочисленными шрамами. Под его началом суетились два крысолюда. Их черные носы беспокойно втягивали воздух, выглядывая из глубоких капюшонов.

Феникс направился мимо троицы по навесному мостику к таверне, прекрасно понимая, что эти твари узнали, что он приезжий хотя бы по свежести его запаха, чем, надо признать, мало кто из постоянно обитавших здесь мог похвастать. Надо было поостеречься и не ввязываться более ни во что серьёзнее шумной попойки.

Двери таверны гостеприимно распахнулись, и на пороге полукровка столкнулся нос к носу с каким-то толстяком, ниже его на две головы. Человек отпрянул назад и бросил на «ловца удачи» быстрый взгляд, уступая дорогу. В этом взгляде Карнаж прочитал удивление. Смутные догадки вскоре подтвердилось. Едва он ступил через порог, как снаружи послышался крик:

— Скорее сюда! Вот он! Вот тот, кто пролил кровь этой ночью. Я сам видел!!!

— Ах ты, рожа! — рявкнул Карнаж и выскочил обратно.

В руках красноволосого сверкнул шпаголом* с раздвоенным лезвием, однако времени оставалось совсем мало — гнолл вытащил из-за пояса огромный тесак, а его подручные крысолюды извлекли из-под складок своих роб короткие мечи.

Толстяк попытался удержать «ловца удачи», ухватив за руку, за что Карнаж тут же двинул ему кулаком в ухо. Удар получился смазанным и вспорол стальными набойками на перчатках кожу на жирной щеке. После чего не в меру прыткий поборник своеобразной законности поплатился за усердие тем, что был брошен в зловонную воду.

— С тобой я ещё не закончил! — пообещал пускающему пузыри толстяку Феникс, ловко взобравшись на крышу таверны, подальше от свистевших внизу клинков.

— Спускайся вниз, дерьма кусок! — прорычал гнолл, размахивая тесаком. — Деваться тебе все равно некуда!

— Ошибаешься, — усмехнулся Карнаж, — это тебе не блох в шерсти ловить!

Красноволосый сгруппировался, убрал кинжал в ножны за спиной, покрепче перехватил ремни сумок и прыгнул… Резко и очень далеко, перелетев на соседнюю крышу в доброй дюжине ярдов от таверны. Собравшиеся на расправу проводили «ловца удачи» изумленными взглядами, разинув рты.

Однако сам прыжок оказался куда эффектнее, нежели приземление. Феникс грохнулся на ветхую крышу какой-то пристройки, что не замедлила с треском проломиться под ним. Изрыгая страшные проклятия на смеси нескольких языков, Карнаж выбрался из-под заваливших его обломков. В воздухе над головой витали пух и перья, а из углов доносилось кудахтанье насмерть перепуганной живности.

— Сраный курятник! — красноволосый вскочил и отряхнулся.

— Кто там!? А ну! Выходи, вор! — послышался снаружи голос хозяина, ревностно оберегавшего свою собственность с ржавыми вилами наперевес.

Карнаж не спешил выполнить требование, притаившись возле стены. Но не прошло и минуты, как на него налетел другой хранитель разорённого курятника — огромный петух, успевший опомниться от посланного сверху потрясения. Человек с вилами был отброшен в сторону, когда Карнаж вылетел из курятника, преследуемый по пятам разъяренной птицей. «Ловец удачи» стрелой пронесся мимо заголосившего мужика, пытаясь стряхнуть вцепившегося когтями в плечи петуха, того и гляди норовящего угостить своим клювом в затылок. Лишь когда полукровка перемахнул через старый, прогнивший от сырости плетень, преследователь оставил его в покое, усевшись с победоносным видом на один из кольев. Опрокинутый же пещерный птицевод еще долго голосил, словно Феникс и вправду стащил у него нескольких кур. На зов сбежались стражи, но к тому времени «ловца удачи» и след простыл.

* * *

Стоя возле окна, она думала о неожиданной встрече. Она помнила его. Конечно же, можно было спутать, так как в Подводных Пещерах каждый день появлялись новые лица, но почему-то уверенность не покидала. Это было провидением, встретить Феникса здесь, в тот самый момент, когда она готова была пасть так низко, напрочь забыв о своей гордости и доблестном прошлом лучницы из вольных лесов Роккар.

Времена сильно изменились. На месте тех краев, где жили племена диких эльфов, а под сенью лесов обитали редкие звери и птицы, теперь гулял ветер над пепелищем. Он оставался там, словно дыхание матери, которая, пытаясь облегчить страдания своего чада, дует на еще свежий ожог… Едва полуэльфка отошла вглубь плохо освещенной комнаты, как на подоконник плюхнулось две кожаные сумки, а следом забрался и владелец.

— Скиера, не волнуйся, свои! — успокоил незваный гость. Он тут же поспешил сесть на пол, чтобы его не было видно с улицы.